Ваганьковский приют - Михаил Кубеев

Рита закружилась на месте от удовольствия и невольно чмокнула Бориса в щеку.

– Ты, умничка, ты делаешь меня здоровой, – она выбежала на веранду. Борис поспешил за ней.

– Но это еще не все, – сказал он.

– А что еще? – Она c удивлением обернулась к нему.

– Я привез твои вещи, платье, разный макияж. Так что ты можешь переодеться и выглядеть так, как тебе хочется.

– Иди, обманщик, готовь своих лобстеров, спасибо за бутерброды, но я уже проголодалась, – радостно воскликнула она, – ты принес мне хорошие вести, пока я тебя прощаю. Я быстро переоденусь и почитаю.

Она вышла в садик, присела на деревянную скамью. На конверте не оказалось ни марок, ни штемпелей. Только размашистая надпись «Рите». И все. Письмо было большим, на трех страницах. Почерк четкий, ровный.

«Дорогая Рита, – писала Света, – ты не представляешь себе, что я пережила. И не только из-за себя, но и из-за тебя тоже». Она еще раз посмотрела на конверт. Чист, как новая простыня. Никаких почтовых штампов. Неужели Света сама приходила к ней? Не застала ее дома и бросила его в почтовый ящик? Странно. На нее не очень похоже. Она никогда раньше не писала ей писем. И Борис каким-то образом догадался заглянуть в ящик. Она принялась читать дальше.

«Пишу из дома, второпях. На часах восемь утра. Звонила тебе, у тебя никто не снимает трубку. Мобильник молчит. Где ты, что с тобой? Я начала беспокоиться. А тут еще твои родители позвонили. Ладно, об этом позже. Короче, после твоего ухода у меня с Джоном состоялся разговор. Очень неприятный. Он негодяй. Я ему все высказала. И не поеду с ним. Пусть катится к своим старикам один. Я остаюсь. С меня хватит этого замужества. Мы сильно повздорили. Я хотела все-таки у него выяснить, куда делся тот чемодан из темной комнаты. К черту застенчивость, манерность. В конце концов, я хозяйка, я нахожусь у себя в квартире, это он пришел ко мне на все готовое, могу я знать, что у меня в доме творится. И тут многое выяснилось. Оказывается, это он вынес чемодан. Сам отдал его Веронике прямо в руки. Ты была тысячу раз права, эта стервочка решила на нем нажиться. Мало того, он же через Веронику втравил меня в аферу с продажей квартиры. Я ведь чуть не отдала ключи этой ворожее. Ты, конечно, помнишь ту фотографию за зеркалом? Ворожея с Малой Ордынки. Так вот, эта особа втайне от меня встречалась с Вероникой, потом с Джоном. Она подарила ему кольцо с рубином, то самое, которое он, мерзавец, от своего имени вручил мне. Сказал, что это его подарок. Движимое имущество! Представляешь?! Эта ворожея опутала его, а он уже воздействовал на меня. Я и представить себе не могла, что эта Катерина окажется таким страшным человеком. От Джона я узнала, что он лазил в темной комнате, достал из-за вентиляционной решетки ту глиняную голову, помнишь, что я давала тебе для спиритических сеансов…»

Рита перестала читать, отложила письмо в сторону, склонилась к розам. Какой у них чудный аромат. Очищающий от скверны. Она несколько раз втянула в себя сладковатый воздух, откинулась на спинку скамейки. И тут почувствовала внезапную слабость во всем теле, успокоение. Какая-то теплая волна прошлась по телу. У нее сами собой стали закрываться глаза. Она понимала, что близка к обморочному состоянию, сердце замедляло свой бег. Ей уже не хватало воздуха, хотела позвать Бориса, но не было сил пошевелиться, крикнуть.

Она чувствовала, что тело ее обмякло и стало сползать со скамейки, и в этот момент отчетливо увидела, как молодая смуглая женщина с черными распущенными волосами садится к ней на скамейку, в руках у нее шар, она кладет его рядом, протягивает к нему руки с шевелящимися пальцами и начинает его разогревать…

Очнулась она через несколько минут. Дыхание у нее нормализовалось, приступ вроде прошел.

– Борис, – едва слышно позвала она. Тишина. Она крикнула чуть громче. И через минуту возле нее на скамейку опустился Борис.

– Что-нибудь случилось? – озабоченно спросил он. – Тебе что-то надо?

Она замахала рукой:

– Нет, ничего. Скажи, у тебя есть книга записей твоих клиентов.

Он замялся.

– Зачем это тебе, – недоуменно вскинул брови.

– Меня интересует, не приходила ли к тебе в мае женщина с лицом восточного типа, с черными волосами?

– Не помню. Может быть, и была.

– Принеси тогда книгу.

– Ты опять за старое, – он скрестил руки на груди. – Тебе сейчас нужен только покой, понимаешь?

– Принеси книгу.

Он с недовольным вздохом встал и через несколько секунд вернулся. В руках у него была небольшая тетрадь для записей.

– У меня за все это время было чуть больше сотни посетителей, большинство из них женщины, они сидели у шара, медитировали, – он раскрыл тетрадь. – Как ее фамилия?

– Ледич, Екатерина Ледич.

Он кивнул и принялся листать.

– Да, вот нашел, – сказал он. – Она была у меня, – он чуть помедлил, – приходила 29 мая, сидела час за кристаллом.

– Теперь мне все ясно, – Рита удобнее уселась на скамейке. – Она приходила к тебе как раз накануне своего визита к нам, в квартиру на Рижской. Это она украла у тебя баночку с наркотической мазью. И это она намазала мой шар. Через неделю я взяла кристалл к себе на Сухаревскую. Долгое время к нему не присаживалась, некогда было с ним заниматься. И вот вчера ночью после странного возвращения домой села к нему, стала манипулировать с ним. Ты прав, отсюда мои видения и фобии. Кстати, вольт я не брала с собой. Теперь мне все ясно, – она вздохнула с облегчением. Какой-то давящий груз свалился с ее души. – Теперь я освободилась от скверны, так? – Голос ее прозвучал бодро и обнадеживающе. – Но теперь готова и поесть, у меня появился зверский аппетит. А у тебя?

– Твои рассуждения не лишены логики, – Борис улыбнулся. – Все так четко изложила, нашла виновника своих несчастий и облегчила свою душу. Молодец. Беру тебя к себе в компаньоны, – он удовлетворенно закивал.

– Посмотрим, посмотрим, кто кого к себе возьмет, – она усмехнулась. – Я нашла разгадку, а это и есть мое главное лекарство.

– Ладно, хватит об этом, пойдем есть лобстеров, они уже готовы.

Они сидели на веранде с открытой дверью в садик и потягивали красное вино. На столе на двух больших тарелках лежали красные распаренные аппетитные лобстеры, на деревянных круглых дощечках – разные сыры и зелень. Рита медленно потягивала вино, ела белое мясо и слушала рассуждения Бориса.

– Об этой Ледич мне рассказывал один художник с Набережной, – Борис сделал глоток. – Он торговал ее картинами, фигурками, сам лепил портреты. Его фамилия Котов. Ты его не знала?

Рита отрицательно покачала головой.

– Это его картины в коридоре?

– Нет. Но купил я их у него, а писал их другой человек. Котов занялся скульптурой. Он по моему заказу делает некоторые скульптурные изделия для моей клиники, открыл на Набережной небольшой салон. Если хочешь, он сделает твой портрет из белого мрамора.