Отравление в шутку - Джон Диксон Карр

— Когда это случилось?

— Когда все остальные обедали. Господи, у нее было полчаса полной свободы без опасения быть замеченной. Твиллс был обречен. Она не имела ничего лично против него, но он догадывался. Похоже, он довольно прозрачно намекнул ей об этом, когда посещал ее. Похоже, он надеялся, что она придет и добровольно отдаст яд, когда все улягутся спать. Потому-то он и не спал. Вы об этом упоминаете. Но она, конечно же, не собиралась делать ничего подобного.

— Но все-таки как насчет мотива? Это же не может быть только месть. Вы сами говорили про деньги.

Росситер откинулся на спинку стула. Он закурил новую сигарету, и вспышка спички высветила его ироническую и в то же время смущенную улыбку.

— Да, — сказал он. — Это выдавало ее с головой. Это как раз и указывало именно на нее. Деньги. Вы все почему-то решили, что речь идет о деньгах Твиллса, о завещании Твиллса и так далее. Черт возьми, я пытался переубедить вас, вы даже записали, что я вам говорил. Но вы упрямо пытались втянуть в это Твиллса. Он возникает исключительно потому, что заподозрил миссис Куэйл. Речь идет не о его деньгах. Речь идет о том, чтобы деньги судьи достались изгнанному из отчего дома Тому.

— Но у судьи нет состояния, — удивленно произнес я. — Он потерял свои деньги.

— Правильно. Но миссис Куэйл была единственным человеком в доме, кто об этом не знал.

На улице один за другим загорелись фонари. Официанты стали зажигать газовые лампы, скрипачи настраивали скрипки. Росситер в шляпе набекрень напоминал смущенного домового. Он стал сворачивать очередную гигантскую сигарету.

— Прошу прощения, — сказал он, — но я пытался обратить ваше внимание на этот факт. Кларисса тоже сделала на это упор. Из всех членов семейства Куэйлов лишь миссис Куэйл не знала, что судья на мели. Потому-то Твиллс и написал: «Что это было: надежда на деньги или прогрессирующая болезнь?» Она видела, что судья не собирается смягчаться, а потому, когда пришло отчаянное письмо Тома с просьбой прислать денег, она и вовсе спятила. Она представляла больного, несчастного мальчика, и сердце ее разрывалось. Поэтому она совершила покушение на убийство. Она уничтожила завещание судьи, ибо опасалась, что в нем оговаривается лишение Тома наследства. В случае кончины судьи и отсутствия завещания она оставалась бы единственной наследницей и могла одарить Тома из судейских богатств. Не буду комментировать ее опрометчивый шаг, но все ее старания были тщетны с самого начала.

— Значит, она уничтожила завещание?

— Этого мы не узнаем никогда. Во всяком случае, она искала его повсюду. Открыв ящик стола, она обнаружила рукопись. Она ненавидела судью так сильно, что сожгла ее. Возможно, она просто вымещала злость, вызванную неудачей в поисках завещания. Возможно, она решила, что это самое дорогое, что осталось у судьи, или что рукопись вытеснила из сердца любовь к Тому. Возможно, и то и другое. Но это была хорошая улика. Из всех членов семьи лишь она ненавидела его настолько, чтобы сжечь его рукопись. Может, она сожгла и завещание. Твиллс и сам не был уверен, что именно произошло, как вы прекрасно помните. Вы придумали фантастическую теорию о том, что судья вынашивает коварные планы против Твиллса и его денег. Извините, но это же курам на смех. Твиллс не думал о новом покушении на себя, когда задавал вопрос: «Что это было: надежда на деньги или прогрессирующая болезнь?» Обратите внимание на слово «было». Он имел в виду покушение на судью, то, что уже произошло. В общем, вы не обратили внимание на огромный указатель. Кто еще мог пытаться отравить судью Куэйла из-за денег, если не единственное лицо в доме, не подозревающее о том, что он разорен? Надо дать записям из книги Гейне самое простое истолкование, и тогда вы находите правильный ответ. Он взывает к вам, вопит… Недаром я сказал: все выглядит скверно для судьи. Он был целью ее посягательств, она была твердо намерена убить его. — Росситер замялся и продолжил: — Ну, а Клариссу убили….

— Клариссу убили, — перебил я, — когда миссис Куэйл находилась в постели и рядом дежурила медсестра.

Росситер хмыкнул и снова постучал по рукописи:

— Объяснение содержится вот тут, только вы его тогда не поняли. Я тоже разобрался, лишь когда прочитал вашу книгу. Если бы я был с Ридом, Сарджентом и вами, когда допрашивали старую даму, возможно, я бы сумел предотвратить гибель Клариссы. Но я свалял дурака и остался внизу. Из ваших записей видно, что миссис Куэйл вела себя совершенно последовательно. Она не знала, что судья остался жив, и только вы ей это сообщили. Она-то считала, что выполнила свою задачу. Никто не говорил ей об этом, а сама она спрашивать не смела. Затем Рид сказал — это у вас записано, — Росситер стал листать страницы, — что кто-то пытался отравить судью, но он остался жить. Это чуть ее не доконало. Вы сами пишете, что она ответила: «Пытался отравить? Вы говорите, кто-то пытался…» Это почти что признание. Она, разумеется, постаралась тотчас же загладить свой промах и перешла на излюбленную тему смерти. Смотрите, что творилось в ее голове. Первое, что пришло ей на ум после этого, — Том. Она подвела Тома. Она не сделала то, что обязана была сделать. Она начинает бормотать что-то маловразумительное, и вы уходите. До этого, кстати, она попробовала сбить вас со следа, рассказав невероятную историю о том, что «кто-то из девочек» украдкой проникал в ее комнату и не отозвался, когда она окликнула.

— Почему невероятную?

— Скоро поймете. Это вполне сочетается с тем, что она совершенно не боялась покушения, как бы она ни уверяла в обратном. Старуха, да будет вам известно, была никудышней лгуньей. Я это сразу понял, потому что я и сам такой. — Он печально помотал головой. — Потому-то я и попадаю в такие переделки. Никак не могу убедительно соврать. Приходится, стало быть, молчать, а это заставляет кое-кого думать, что я, видать, немного не в себе… Ну а что касается миссис Куэйл, то она пыталась косвенно бросить тень подозрения на Мери. Она недолюбливала Мери, потому что та всегда была очень уж непреклонная по отношению к Тому. Кроме того, у Мери, по мнению миссис Куэйл, были самые благоприятные возможности совершить преступление, и потому именно о ней старуха подумала в первую очередь.

— Случались моменты, — признался я, — когда и мне казалось, что Мери в этом замешана. Если бы не ее очевидная и огромная любовь к отцу…

— Ну да, — кивнул Росситер. — Итак, миссис Куэйл поведала свою историю. Сказала, что боится отравления. Ей приносят обед, она говорит, что слышала подозрительный шум в комнате. Появляется некто, не отзывается на ее оклик и явно вынашивает коварные замыслы. Почти сразу же Мери обращает ее внимание на гренки в молоке и предлагает матери их съесть. Господи, да если бы она и впрямь боялась, что ее отравят, то в жизни бы не дотронулась до еды. Да если бы действительно ей показалось, что в ее комнате кто-то непонятный, разве она не подняла бы тревогу и не переполошила весь дом? Увы, в ее истории одно решительно не сочетается с другим. Так что она сама отравила свою пищу. А на следующий день к ней заявляетесь вы и рушите ее мир, сообщая, что судья жив. Обратите внимание: она сразу же потеряла интерес к своему загадочному посетителю и больше о нем не упоминала. Она стала вынашивать новые планы рассчитаться с судьей. Она спрятала яд в подвал, потому как была уверена, что больше он ей не понадобится. Но теперь он ей снова нужен позарез. Надо пойти его достать. Как? Но медсестра сама вам сказала, что сейчас даст миссис Куэйл снотворное, а потом и сама ляжет поспать. Медсестра провела бессонную ночь, устала, а значит, и сон ее должен быть крепок. Нетрудно взять в руку таблетку, сделать вид, что принимаешь ее, но так и оставить в ладони. Я сам неплохой фокусник-любитель, — сказал Росситер, — и я знаю. Теперь в ее походе появилось нечто новое. Она находится в состоянии отчаяния, на грани безумия. Самоконтроль в плачевном состоянии. Ей потребовалось немало сил, чтобы решиться на отравление, а теперь надо начинать все сначала. Но она доведет дело до конца. Вот эта решительность в слабой, хрупкой женщине и ужасает больше всего. Итак, медсестра заснула, а она тихо выскользнула из комнаты и стала спускаться по задней лестнице. Возможно, Кларисса застала ее в подвале с мышьяком и гиоскином. Кларисса была пьяна и могла завизжать от страха, но достойная старая дама была готова на все…