Раненое сердце – идеальная мишень - Лариса Соболева

– Эдвард. Он сказал, что хвалиться похождениями пошло и недостойно мужчины. Это одинаково унижает и женщину, которая отдалась, и мужчину, который становится на уровень сплетницы.

– Он такой правильный? – презрительно фыркнул Сева.

– Он прав, Всеволод. Лично я его поддержал.

Сева взглянул на часы. Шесть минут прошло, он поднялся, чтобы бежать на поиски девчонок… и сразу в поле его зрения попал Кирилл. Он стоял, заложив руки в карманы брюк, накинув свитер на плечи, и смотрел в сторону Алины с тоской голодного волка. Подозреваемые в сборе, следовательно, нечего беспокоиться за девчонок. Сева сел на место, не сводя глаз с Кирилла, а тот наступил на собственную гордость и двинулся к ней, оскорбленной его «изменой». Алина подняла на него ничего не выражающие глаза, Кирилл взялся за спинку пластикового кресла, спросил:

– Разрешишь?

– Пожалуйста, – небрежно бросила она, переключив внимание на эстраду.

– Добрый вечер, господа, – тем же псевдовеселым тоном, что и в прошлый раз, начала массовичка. – Сегодня вас ждет множество сюрпризов и призов. Но призы нужно заработать… (Сева хмыкнул: программа не меняется.) Я предлагаю вам выпить и немного расслабиться. А наша вокально-инструментальная группа «Фокус» споет для вас песню!

Впрочем, небольшое изменение массовики внесли, ибо песню запел музыкант, который играл на электронном пианино, а не гитарист. Песня длилась недолго, после нее массовичка сразу же взялась за дело:

– Господа, я объявляю танцевальный вечер открытым! (Аплодисментов не последовало.) Но прежде давайте предоставим честь первому выйти на площадку нашему прошлому победителю. Всеволод, выбирайте партнершу, и просим вас!

– Она бессовестно использует тебя, – сказала Любочка Севе.

– Работа у нее такая. Ну, что, Любовь, тряхнем стариной? А то мне ее жалко: не будут люди танцевать – ей не заплатят.

– Ты не похож на сына банкира, – встала Любочка.

– Почему? – ужаснулся он. Неужели так плохо выполняет свою роль?

– Сыновья банкиров никого не жалеют, никому не помогают, это равнодушные, пресыщенные люди. А ты пожалел бедную женщину. Она уже и не знает, как нас завести.

– Жалеть не трудно, Любочка, – сказал Сева, выводя ее на площадку.

– Господа, поаплодируем нашей первой паре! – говорила в микрофон массовичка. – Ну, кто еще? Смелее, господа! Какой чудесный вечер! Скоро вы вернетесь домой, будете вспоминать наши южные ночи холодной зимой и захотите еще раз вернуться в наш пансионат. Ну же! Чтобы ваши воспоминания были приятными, выходите!

«Глупость несусветная, – смеялся про себя Сева над массовичкой. – Будто им вспомнить будет нечего, кроме танцев с играми».

Музыканты заиграли медленный танец, Севе и Любочке не пришлось тратить силы, дабы поразить публику. Вскоре вышла танцевать еще одна пара, затем еще… Кавказец и Кирилл одновременно пригласили Алину:

– Можно вас пригласит?.. Алина, пойдем танцевать?

– Ты не умеешь, – сказала она Кириллу и подала руку кавказцу.

Он оказался намного ниже ее, но его это не смутило.

– Расул, – представился он.

– Алина, – глядя практически на его макушку, сказала она.

– Какой женщина! – говорил он с обычным акцентом. – Мечта!

– Вы о ком? – приподняла одну бровь она.

– Про вас. Полжизни с такой женщина!

– Что? – не поняла она.

– Можеть, поедем в казыно?

– Извините, но я не люблю казино.

– А к мине зайдете? У мине шампанское, коняк. Щиколад.

– Скажу вам по секрету, за столом с нами сидит мой муж. – Алина поняла, что он не отстанет, осталось напугать его Кириллом. – Мы… немножко поссорились.

– Так би сразу и сказаль, – почему-то обиделся он.

После танца Расул проводил ее к столику, затем некоторое время изучал площадку, наконец высмотрел новую цель – бойкую бабенку лет сорока пяти, с огромной копной волос, выкрашенных в платиновый цвет. Она громко хохотала. Расул взял курс на нее.

– Уф, я так бежала! – упала Кристина в кресло. – Привет.

– А где Лика? – поинтересовался Сева.

– Я ей не гувернантка, – тягуче выговорила Кристина. Подобный тон лучше раздраженной вспышки дает понять, что ее уже достали этой Ликой. Словно Кристина обязана знать, где она и что делает. Конечно же, пробует на прочность чью-то кровать. – Что тут новенького?

– Мы с Севой танцевали, – похвалилась Любочка.

– Это не новенькое, – обмахиваясь платочком, проговорила Кристина. – А где мое питье? Я вижу, вы уже выпили…

– Что тебе принести? – поднялся Макс.

– Коктейль, – ответила Кристина, но тут же передумала: – Или нет. Неизвестно, что там намешано. Шампанское неси. Оно хоть и паршивое, но все же…

Алина держала бокал в руках и смотрела исключительно на танцующих. Кирилл выпил водку, понаблюдал за ней, потом сказал:

– Значит, ты не хочешь танцевать со мной?

– Не хочу.

– Что за дурацкое положение? Я не виноват, но вынужден оправдываться.

– Тебя кто-то заставляет? – От того, что он был спокоен, Алина взвинчивалась. – Мне твои оправдания не нужны.

– Можно? – пригласил ее Макс.

– Конечно, – улыбнулась Алина, подавая ему руку.

Как кстати она ушла танцевать, иначе разбила бы бокал (бутылки, к сожалению, нет) о голову Кирилла. У, мужики! Пакостники. И все до единого – негодяи.

– Помощь нужна? – шепнул ей в самое ухо Макс.

– Какая? – слегка отстранилась от него Алина.

– Кирилл, я вижу, достает тебя. Только скажи, я разберусь с ним, – и в доказательство он очень уж жарко прижал ее к себе.

– О, о, о! – Алина уперлась ладонями в его грудь. – Не надо резких движений.

– Не буду, – ослабил он тиски. – А если я приглашу тебя, например, в бар?

– Я откажусь, уж извини.

– Почему?

– Потому что у меня здесь двое детей, я не отлучаюсь от них.

– Даже на пару часов?

– Даже на час.

– Жаль. Ты всегда такая пасмурная, я надеялся тебя развеселить.

Алина вернулась на место, пригубила из бокала и ни одного взгляда не бросила в сторону Кирилла, давая понять, что его не существует. Но он-то есть, о чем и заявил:

– Алина, Лика исполнила трюк для тебя за моей спиной. В чем же моя вина? У меня на затылке нет глаз.

Алина повернула к нему лицо, пышущее гневом:

– У тебя нет, зато у меня есть. Довольно об этом.

– Ты способна слышать? – Кирилл говорил спокойно, но было очевидно, что у него нервы на пределе. – Я не знал, что она вытворяет, не понял, зачем она пришла ко мне. Ну, хочешь, я заставлю эту стерву сознаться при тебе?