Раненое сердце – идеальная мишень - Лариса Соболева

– Я ничего не хочу.

По Алине и Кириллу Сева определил – у них большой конфликт. Явно Кирилл оправдывается, Алина не верит ему, и оба даже не догадываются, что по их лицам легко читается, насколько они оба расстроены. Севе стало жаль этих двух дураков, поссорившихся по ничтожному поводу. Если честно, он симпатизирует обоим. Правда, его симпатии ни на чем не основаны, но почему обязательно во всем должно быть основание? Симпатия – это чувство, а чувства возникают спонтанно, не по воле рассудка. Уж кто-кто, а Кирилл не способен подло обольстить женщину, а потом убить ее с целью наживы. Уверенность эта выросла у Севы после сцены в номере Кирилла – он оказался беспомощным перед подлостью Лики, – а подтвердилась на ужине и вот сейчас. Нет, убийцы не бывают такими открытыми, не скрывающими глубокого огорчения по поводу ссоры с женщиной. Скорее всего это один из четверки способен убить, да и то с натяжкой. Эти парни хотя бы хитрые, а хитрость зачастую является отличительным качеством подлых людей. К тому же отношения с девчонками парни тщательно скрывают друг от друга, потому что прыгают в койку то к одной, то к другой. Допустим, Эдвард выделяется из парней, он вроде бы тяготеет к одной Любочке. Но где гарантия, что и Эдвард не тихоход? Просто Сева его не застукал. А у Кирилла на лице нарисовано: порядочный человек. Только Сева не имеет права рассказать, как было дело. А почему, собственно? Что в том плохого, если он воссоединит несчастных влюбленных?

Сева решительно подошел к Алине и пригласил ее на танец. Она буквально слетела со стула, короче, сбежала от Кирилла. Алина положила руки на плечи Севе, но мыслями находилась далеко-далеко, наверное, все равно с Кириллом. Сева несколько раз ухмыльнулся, она подняла на него глаза:

– Что вас смешит, Всеволод?

– Я думаю, как, оказывается, легко рассорить людей. Легко подстроить ситуацию и выставить человека подонком. А я и не знал этого.

– И кто кого выставил?

– Лика. Кирилла. – Он проверил реакцию Алины – она насторожилась и готовилась выпустить шипы. – Вы извините, что я вмешиваюсь, но мне обидно за вас, Алина. Лика здорово обвела вокруг пальца и вас, и Кирилла. Вы-то хоть видели, что она вытворяла за его спиной, а он – ни сном ни духом.

– Это Кирилл просил выступить в его защиту?

– Нет-нет! Я сам. Не говорите ему о моем вмешательстве, ладно? Когда двое хороших людей расстаются по недоразумению, больно на них смотреть.

– Какой вы благородный, – неопределенно сказала она.

– Не верите, да? Хорошо. Раскалываюсь! Лика рассказала мне по секрету, что специально пришла в номер к Кириллу. А когда вы вошли к нему, отступила на шаг, очутилась чуть сзади него и вот так вот плечами сделала… – изобразил он, передернув плечами. – Сбросила верхнюю часть сарафана, потом поспешно спрятала грудь, что и удалось вам увидеть. А вы подумали, что между ними «все такое» в тайне от вас? Когда он повернулся к ней, вы в это время уже убежали, а она была одета! Вот и все. Опять не верите? Тогда откуда я знаю такие подробности? От нашей Лики!

– Или от Кирилла, – упрямо не верила Алина. – Она же ваша подружка, а вы ее сдаете, вам не стыдно?

– Не стыдно. Просто здесь больше не с кем общаться. А мой папа-банкир учит меня справедливости.

– Терпеть не могу банкиров.

– Мой папа хороший банкир, честное слово.

– Хороших банкиров не бывает.

– Мы отвлеклись, – ушел от спора Сева, ибо не знал, какие бывают банкиры на самом деле. – Мое мнение такое: торжество Лики несправедливо, она поступила подло! Алина, простите Кирилла, он не виноват, что Лика тащится от него. Но она ему точно не нравится. И между ними ничего не было, он ее выставил из номера, когда вы ушли. Клянусь всеми клятвами на свете! Да она злая на него, как… не знаю кто!

Алина промолчала, но черты ее лица смягчились, значит, поверила. Закончился танец, Сева проводил ее к столику, Алина схватила шаль и ушла с площадки.

– Догоняй, все будет о’кей, – посоветовал Сева Кириллу, и тот, как ни странно, воспользовался советом.

Всеволод схватил свою сумку, висевшую на спинке стула.

– Куда ты? – спросил Вик.

– Сейчас вернусь, – отозвался Сева на бегу.

На повороте аллеи, когда сразу из светового пятна попадаешь в темноту, он едва не столкнулся с ними. Кирилл держал Алину, а она что-то в запале говорила. Да, нехорошо подслушивать и подсматривать в данном случае, но так хотелось знать, как там у них события развернутся. Сева на цыпочках подкрался к дереву, расположенному близко от парочки, достал из сумки прибор ночного видения.

– Не хочу, не хочу продолжения, – говорила Алина дрожащим голосом. – Все это не имеет смысла. Пожалуйста, оставь меня…

Что он говорит – не слышно. Сева ползком подобрался к кусту у аллеи. Тишина. Он осторожно приподнял голову над кустом. Ба! Целуются! Сева достоин гимна в свою честь из хора херувимов с крылышками, на худой конец сойдет и туш оркестра духовых инструментов! Черт, благородство – приятное дело, личный авторитет повышается в собственных глазах. А то все бандиты, убийцы, перестрелки – сплошная гадость. Вот, пожалуйста: двое симпатичных дураков могли навсегда расстаться, а он способствовал их воссоединению. Разумеется, уничтожить мафиозную структуру – дело масштабное, но почему надо пройти мимо маленького события? Сева с чувством выполненного долга тихонько опустился на землю, спрятал прибор в сумку и медленно, чтобы не обнаружить себя, отползал на четвереньках. Вдруг он услышал проникновенный голос Кирилла:

– Знаешь, мне сказать это трудно, но… я, кажется, люблю тебя…

Сева задержался, беззвучно смеясь. Пусть это не его пик удачи, а все же.

– Господи, ну, зачем… зачем ты это говоришь? – бормотала чуть слышно Алина. – Слова… они ничего не значат… Пусти…

Фиг она хочет, чтобы он ее отпустил, догадывался Сева. И вообще, пора уползать отсюда. Он попятился на четвереньках…

– Ну, хочешь, уйдем из этого гадюшника? Снимем дом где-нибудь на берегу…

Сева замер. Ликование его мгновенно смыло, как смывает волна рисунок на песке.

– Сейчас можно найти славный домик, ведь не разгар сезона, хватит места твоей няньке, детям… И никакая Лика больше не встанет между нами. Скажи, хочешь?

«Дом, дом, дом, – стучало в виски Севы. – Ульяна Харченко чокнулась на почве любви, уехала в домик на берегу к своей второй половине, как она полагала, а потом ее нашли распухшей, обезображенной, в море».

– Не знаю, – со страдающей интонацией произнесла Алина. – Я ничего не знаю. А потом? Я замужем! Что потом? Все это глупо… не нужно…

– Милая… потом будет потом. Алина…

Тишина. Сева приподнялся. Опять целуются, но умиления их поцелуи больше не вызвали. Дом! Он предложил Алине жить вместе и вдали от пансионата – сценарий один к одному. Ай, как полезно подслушивать и подсматривать, ай, как правильно Сева поступил. Неужели это Кирилл? Обаятельный, привлекательный, спортивный, производит впечатление порядочного и… влюбленного без памяти. Он добьется ее согласия, а потом Алину найдут в воде распухшую… Ужас! Мать двоих детей! Красавица! Детишек с нянькой он тоже придушит и выкинет в море? А что, у Алины одна «Феррари» стоит кучу «зелени», за машинку и детишек не жаль утопить, и няньку. Теперь Сева знает, за кем следить.