Видок. Чужая боль - Григорий Шаргородский

И тут на меня накатила такая жуткая ярость, что страх смыло как водой.

– А ну иди сюда!.. – Дальше я перешел на непереводимый русский фольклор.

Честно, я не поклонник нецензурной лексики, но сейчас матерные слова каким-то образом отгоняли навеваемый на меня упырицей животный ужас. Я уронил пустые гильзы на пол, но вместо того чтобы хвататься за патроны в кармане, просто вытащил револьвер из кобуры на поясе Демьяна.

Увы, моя решительность была лишь поверхностной, потому что в упырицу я начал палить слишком часто и безалаберно. Опомнился лишь тогда, когда понял, что в барабане остался один патрон. И очень даже вовремя. Пули в револьвере были обычными, они рвали плоть на плечах и груди упырицы, но лишь слегка притормаживали ее. Жуткие, истекающие тягучей жижей раны затягивались практически на моих глазах.

Через секунду она сможет дотянуться до меня. Я судорожно вздохнул и чудом сумел выстрелить в упор, прямо в голову нежити. Почему чудом? Да потому что вздох был ошибкой. От мерзкого запаха меня чуть не вырвало.

Пуля в голову подействовала чудесным образом, и ползущая по полу тварь уткнулась мордой в залитый черной жижей пол.

Только после этого мне удалось окончательно успокоиться. Мало того, панику сменила апатия. Я сбросил револьвер на пол – перезарядить его все равно не получится. Выудил из кармана два патрона с серебряными пулями и зарядил двуствольник. Затем наконец-то встал на ноги и подошел к двери.

Паузу в монотонных ударах стремящейся попасть внутрь упырицы вычислить было нетрудно. Через секунду засов ушел в сторону, и следующий удар резко распахнул искореженную дверь. Еще одна жертва кукловода кубарем влетела в комнату, а когда встала на ноги, тут же получила пулю в голову.

Ну и что мне теперь делать? Если считать с лежащей в прихожей тварью, которая располосовала Демьяна и получила в отместку непереносимый ее организмом заряд серебра, в поле зрения находились три упырицы. Но кто даст гарантию, что их не больше? Количество бочек в погребе навевало нехорошие ассоциации.

Этот дом только казался надежной крепостью. Пару минут назад он превратился в проходной двор, так что сидеть здесь смерти подобно. К тому же Демьяна нужно доставить к людям. Хотя бы в эту проклятую Зыбовку. По идее, бирюки должны хоть как-то уметь врачевать самих себя, иначе уже давно вымерли бы.

После бешеной схватки с упырями дельнейшее у меня особых проблем не вызвало. На пол тут же полетел толстенный тулуп мертвого хозяина этого дома. Он-то как раз вел себя образцово – висел на стене и никого не трогал. Перевалив Демьяна на тулуп, я связал рукава тулупа веревкой от печной занавеси так, чтобы она прошла под мышками раненого. Затем разрезал тулуп у воротника, продев в отверстие ремень от наших переметных сум. Идти в сарай за упряжью, как и выяснять, что там случилось со скотиной, мне не хотелось – ответ на этот вопрос очевиден. Мне сейчас не хватало только созерцания помещения с разбросанными по полу кусками мяса и стенами, залитыми кровью по самый потолок.

Впрягшись в ремни, я потащил за собой тулуп с Демьяном, как сани. Когда наконец-то удалось выволочь свою ношу на улицу, дело пошло значительно веселее, конечно, если можно назвать веселыми мои усилия вовремя засечь возможную опасность. Пришлось вертеть головой, как сова, едва ли не на триста шестьдесят градусов.

Ночь уже наваливалась на лес, который и без того выглядел угрожающе. Улучшавшие видимость гогглы самим своим наличием чуть подняли мое настроение, но это если сравнивать со всеми пережитыми треволнениями, а так оптимизм находился на нулевом уровне.

С упорством обреченного я шел по тропе, благодаря бога за то, что оставленные нами следы не занесло снегом, иначе для полноты картины осталось только заблудиться в лесу. Понятия не имею, сколько можно держать руку перетянутой жгутом, но надеюсь, в деревню бирюков я успею раньше, чем моя услуга раненому станет медвежьей.

Словно намекая на опасность промедления, сверху начал падать пока еще легкий снежок. Внезапно мой взгляд зацепился за горящие желтым светом глаза в ближайших кустах. По залитой по́том спине пробежался холодок, но тут же растаял. Меня пробил приступ нервного смеха.

– Пошла вон, шавка. Мне сейчас не до тебя! – вполне искренним возмущением заорал я на здоровенного волка, который явно прибыл на запах крови. – Пошел, кому я сказал, не то сдерну с тебя шкуру, как перчатку с руки!

Сбросив с плеча ремни, я шагнул к волку и вытянул вперед руку со своим пистолетом. Уверен, что калибр спаренных стволов для этого мутанта – все равно что укол иголки репейника. Но после встречи с упырицами я действительно не боялся никого и ничего.

Огромный волк оскалился и глухо зарычал. Затем он втянул носом воздух. Мне даже показалось, что умные глаза зверя удивленно расширились. Серый, точнее, сейчас почти белый, хозяин леса недовольно чихнул, а затем, крутнувшись на месте, исчез в кустах.

Не чем иным, кроме как жестом отчаяния моего ангела-хранителя, подобное чудо объяснить было нельзя.

– Ну и вали, пока я добрый!

Эта фраза даже мне показалась смехотворной, а волк вообще, наверное, где-то там со смеху покатывался.

Так, что-то меня начинает заносить. Не хватало только истерик прямо посреди леса.

Опять впрягшись в свои диковинные сани, я потащил Демьяна дальше.

Деревня появилась как-то очень уж быстро и внезапно. Еще пару секунд назад я брел по глухому лесу – и вдруг по сторонам от меня появились дома. Или снег сыграл шутку с моим восприятием, или усталость сделала свое черное дело. До дверей знакомого дома старосты я добрался на чистой силе воли. Хорошо, что ее хватило еще на пару увесистых ударов в дверь и относительно громкий крик:

– Открывай, старик! Именем закона!

Было у меня такое ощущение, что, если бы не последняя фраза – замерзать нам на снегу у порога. А так старик подумал и решил не рисковать.

Из дальнейшего мне запомнилось лишь то, что меня волокут в тепло, и вопли какой-то бабы, посылавшей кого-то за знахаркой.

Иногда мы просыпаемся и радуемся тому, что пережитые парой секунд до этого события – всего лишь страшный сон. Но у меня в это утро все было совсем наоборот. Очень сильно хотелось, чтобы сон был явью, а вчерашняя явь всего лишь кошмаром. Увы, это только мечты, которые разбил ворвавшийся в дом вместе с морозным ветром следователь. Его требовательный голос вкупе с волной холода и стал причиной моего пробуждения.

А ведь было так хорошо – мне снилось, что сижу я на пикнике с Лехой, Борей и Давидом, обсуждаем, как сыграл «Манчестер» с «Барселоной», а казаки, почему-то одетые во фраки, жарят на мангале шашлыки.

– Что случилось на месте преступления и почему вы здесь?

Я с трудом поднялся на ноги и вытянулся по стойке «смирно». В голове промелькнуло несколько вариантов ответа, и наиболее приемлемым показался самый лаконичный: