Зачем нужны умные люди? Антропология счастья в эпоху перемен - Анатолий Андреев

Или вот красноречивое наблюдение автора над поведением своего героя в то время, когда его настиг жестокий мировоззренческий кризис:

Онегин ориентирован на поиски совести в сочетании со смыслом. Совесть + смысл = истина. Это уравнение весьма упрощенно и условно, конечно, однако путеводная звезда Онегина состоит именно из этого ментального вещества: совести и смысла (смысла, замкнутого на совесть).

При этом Онегин вел образ жизни, подходящий под понятие privacy, и его, конечно, мучила совесть. Тут уж или privacy, или совесть.

Совесть и privacy: цивилизационные различия (персоноцентризм и индивидоцентризм) четко просматриваются через эти два ключевых слова.

Бог любит богатых (свободных и сильных) – это уже как вишенка на торте. (Очень похоже на то, что индивидоцентризм не оставил Богу особой свободы выбора.) А богатые любят «перезагрузки». А также либерализм, который в качестве идеологической смазки «дает добро» на плетение бесконечной цепочки «перезагрузок» во имя стабильности и неизменности. Во имя иллюзии прогресса.

Абсолютизация либерализма неизбежно приводит к смерти – но это мало заботит индивида, который искренне убежден в том, что после него хоть потоп. Будущее для индивида – это категория, которая способна ограничить сегодняшнюю свободу. Поэтому «долой будущее» – это неписаный лозунг «либерального индивида», наивный и беспощадный одновременно.

Что значит «долой будущее»?

Это сакральное «остановись, мгновение», тот самый «конец истории», который провозгласили либеральные философы. И индивид точно знает, когда он даст команду мгновению остановиться: тогда, когда за свои деньги он приобретет бессмертие.

Для тех, кто исповедует культ денег и силы, бессмертие в XXI веке стало новой религией. Идея бессмертия – вот новая смертельная опасность [3].

Гарри Поттер, несомненно, должен нравиться сильным мира сего.

Либеральный индивид – это тавтология, ибо индивид по определению либерален. Его враг – любые берега (ограничения). Понятия «берега» и «русло» несовместимы с либерализмом, концепцией безбрежности.

А теперь складываем пазл. Что обеспечивает неограниченную свободу?

Деньги. Получаем прочнейшую цепь, которой сегодня опутано человечество: индивид – деньги – сила – либеральная свобода. На этих четырех китах стоит наш мир.

Важно отметить, что носителем либеральной идеологии является в первую очередь молодежь. Так было и, судя по всему, будет всегда. Молодежь не испытывает страха перед смертью, как известно; ее скорее пугает дефицит удовольствия. Культ удовольствия так соблазнительно спутать с культом жизнеутверждения. Наркотики – спутать с источником, дающим ощущение свободы. Только вот под либеральным жизнеутверждением скрывается оскал смерти.

Неограниченное желание пожить всласть, патологическое желание личного бессмертия быстро приводят к погибели. Если не изменить природу капитализма, а бесконечно «улучшать неулучшаемое», то мы получим либеральную модель капитализма, еще более либеральную, и еще, далее «инклюзивный капитализм», затем суперинтеллектуальный суперкапитализм (вожделенную «мечту» индивида: здесь ирония в том, что индивид не умеет мечтать).

Наконец, «свободное» рабство.

Но либерализм и здесь последователен – ему все равно: рабство – ведь это перспектива, это будущее. А будущего нет (только не надо путать будущее с бессмертием, которое является инструментом устранения будущего).

Что рабство, что рай – какая разница?

Легко предвидеть примерно такие спичи (либерального толка, разумеется) в защиту индивида.

«Леди и джентльмены! Зачем обрушивать на маленького, безобидного человека, индивида, гигантские массивы больших данных? Все эти ваши „диалектические глокальности“? Чтобы раздавить его?

Послушайте, смерть человечества, или как там его… Апокалипсис! – еще не повод казнить маленького индивида, обожающего быть победителем.

Пусть живет в своем простом мире, он никому не мешает, ни на что, кроме чемпионства, не претендует. Да, он эгоцентрист, он считает, что мир крутится только вокруг него, ради него, и что после него – хоть потоп. Да, маленький индивид, который некоторым напоминает „желудок в панаме“, является крупным магнатом, и он жаждет бессмертия. За свои деньги. И что теперь, давить его массивами?

Он же ничему и никому не угрожает. Он хочет как лучше. Живет себе своими благими намерениями, пусть даже в корне ошибочно. Зачем противопоставлять его личности? Если кому-то нравится быть личностью – пусть он ею становится. Оставьте маленького индивида, маленького человека, простого парня в покое.

Он не должен быть личностью.

Он вообще никому ничего не должен.

Он просто живет в свое удовольствие. Чего и вам желает. Аминь».

Смысл спича понятен: если развести человека и угрожающие ему большие данные – ничего страшного не произойдет. Большие данные в отношении человека – это факультатив, а не императив. Жить в мире больших данных – вовсе не обязательно. Зачем так усложнять жизнь себе и другим?

Зачем?

Хочешь – живи, не хочешь – не живи. Только не мешай жить другим. Не суйся со своим уставом в чужой монастырь.

Живут же черепахи – и ничего, довольны. Живут себе носороги – и все нормально. И зайцы живут, и волки, и снегири. А? Что не так?

Смысл спича в том, чтобы узаконить природно-растительное существование, признать за ним статус культурного выбора (держим в уме: бессмертие, своего рода вечный двигатель, непрерывный цикл, – это продление растительного существования). Человека приравнивают то ли к зверю, то ли к овощу. Имеешь право быть овощем, если очень хочется, ибо «очень хочется» – это и есть квинтэссенция свободы.

Что в этом страшного? Что не так? Это свободный выбор свободного человека. Он живет так, как хочет. Хочет, черт возьми! Наслаждается жизнью: солнцем, воздухом, вегетарианской едой, чемпионством, перспективой бессмертия. Проповедует вегетарианство, не ест млекопитающих, в отличие от некоторых. Хорошо быть кисою, хорошо собакою: где хочу пописаю, где хочу… – ну и далее по тексту.

Что выбрал «свободный» человек, «безобидный» индивид, когда он выбрал свободу от необходимости жить в сложном мире личности?

Он выбрал не просто солнце, воздух, воду и бессмертие; он выбрал безответственность (под видом свободы, само собой). Он выбрал «хочу» и наплевал на «надо». Он выбрал право не быть личностью. Он уклонился от выбора защищать жизнь изящным финтом: сам стал средой обитания наподобие носорога и черепах. Я часть натуры, вот и защищайте меня, если вы такие культурные.

Что будет, если все предпочтут натуру культуре?