Мятеж - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
– Погоди, погоди, – нахмурился князь. – Ты почто обзываешься-то? Иль я тебя чем обидел?
Княгинюшка непонимающе захлопала ресницами, повела плечом:
– А я что? Я ничего. Что я такого сказала-то?
– А деспотом меня кто обозвал, не ты? Хорошо не сатрапом!
– Сатрап – это в гиштории древней, у всяких там парфян да персиян, а деспот – к православию ближе: правитель и правительница по-гречески – деспот и деспина.
– А, – улыбнулся Егор, – ты в этом смысле…
– Вот что, надо иностранцев пригласить! – вдруг встрепенулась Еленка. – Да чтоб с женами и дочерьми, тогда и у нас повод есть – перед Европою лицом в грязь не ударить.
– Иностранцев? – Князь почесал за ухом. – А не много ли им чести будет? На подворьях-то, чай, народ все незнатный. Разве что олдермена готского двора пригласить, Магнуса Олензее, так он пьяница запойный…
– И ничего, что пьяница! Вот супруга-то за ним и последит, не даст напиться. – Рассмеявшись, государыня расправила плечики и потянулась. – И вовсе герр Магнус не пьяница, просто человек он такой, веселый. Вино, да, любит, но пуще того – молодых да красивых девок.
– Во-во… а мы боярских дочерей позовем! То-то конфуз.
В этот момент в дверь, постучавшись и почтительно посопев, заглянул мажордом Феофан. Поклонился – больше Еленке, чем князю, так и все бояре кланялись, наверное, инстинктивно чувствуя в Егоре Вожникове человека не совсем понятного, чужого, Елена ж Михайловна была для них в доску своей, к тому же, в глазах многих, – хитрой, коварной, жестокой. Грозной, уважительно говоря.
– Вестник к вам, государи, от нижегородского князя Ивана Борисовича!
– А, – радостно покивал князь. – Дружок старый, Иване Тугой Лук, говоришь, вестника прислал? Верно, от себя и от братца своего, Данилы. Верно, на охоту хочет позвать. А что, Елена Михайловна, съездим? Давненько я в Нижнем не бывал, поохотимся, опять же – пир, а заодно и глянем, что там к чему.
Егор на секунду замолк, Феофан же, моргнув, осторожно осведомился, когда приглашать вестника.
– Да сейчас и зови, – махнул рукой Вожников. – Чего тянуть-то?
Еленка тотчас же согласно кивнула, задумчиво устремив васильково-синие очи к потолочным балкам, – прикидывала по поводу Нижнего, охоты и всего такого прочего.
Явившийся вестник – боярский сын Федосей Мухин, высокий, но узковатый в плечах парень с пшеничной бородкою и ясными светло-серыми глазами, – поправил накинутую поверх синего, с серебряным шитьем, кафтана отороченную куньим мехом епанчу и, вытащив из-за пояса послание, с поклоном протянул его князю:
– Вам, великий государь, лично в руци передать велено.
– Угу.
Кивнув, Егор обрезал печати поданным супругою ножичком – интересно, она сей клинок всегда с собой таскала, что ли? – и, развернув свиток, негромко прочитал вслух:
– Императору и великому князю Иван Борисович Тугой Лук из Нижнего Новгорода челом бьет и просит пожаловати… Ну вот! – Вожников вскинул глаза. – Говорил же – в гости зовет.
Елена покусала губу:
– Ты, милый, чти дальше. А вестника пока отпусти… пущай в людской кваску с дороги выпьет да поснидает малость.
– Да, да, – согласился князь. – Ты иди, боярин.
Вестник, поклонясь, вышел, затворив за собою тяжелые створки дверей, и Егор продолжил чтение, кое-что пропуская, но выделяя голосом главное. А ведь было что выделять!
– Юрка Звенигородский, песий сын, полки у наших окраин собирает, грит всем, мол, от чумы ушел, а язм-то мыслю – напасть похощет в самом скором времени… Слыхала? – Глянув на жену, князь всплеснул руками. – Опять этот Звенигородский Юрик быкует, тля! И пяти лет не прошло, как он Нижний захватывал, да дали тогда по рукам, помнишь?
– Помню, – охотно покивала Елена. – Сама тогда войско и отправляла. Ты где-то в отъезде был.
Вытянув ноги, Вожников с некоторой нервозностью побарабанил пальцами по подлокотнику кресла:
– Полки, вишь, собрал… Ну, Юрий Дмитриевич, что ж тебе не уняться-то никак?
Сын Дмитрия Донского, младший брат московского князя Василия Юрий Звенигородский и Галицкий, откровенно говоря, представлял собой большую проблему для единства с таким трудом собранной Егором и Еленкой Русии. Умный, амбициозный, решительный, к тому ж – меценат и вообще человек не особенно злобный, Юрий Дмитриевич прекрасно осознавал все свои права на московский престол… как и на некоторые другие. Исходя из древнего лествичного права, он, как следующий по старшинству брат, вполне законно мог наследовать Василию. Он, а не сын Василия – тоже Василий, Василий Второй, в реальной истории – Василий Темный, пройдоха, честно сказать, тот еще. Опять же, в реальной истории все это вызвало настоящую гражданскую войну, в узких кругах историков известную как «феодальная война второй четверти пятнадцатого века», в ходе которой Юрий Дмитриевич и его подросшие сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка боролись с Василием Васильевичем за московский… уже почти что российский… трон. Ко всему этому кровавому переделу приложила руку и Софья Витовтовна – как же без нее-то? – облыжно обвинив соперников в краже драгоценного пояса. С этого-то инцидента и началась заварушка… Началась бы… коли б все шло, как шло.
А ныне, сейчас, московский князь Василий, по сути-то, не у дел, только своим княжеством и правит, сидит себе тихонько: супруга-то Софья – в монахинях, так и некому подзуживать… Хотя, верно, все ж интригует инокиня Марфа, обитель-то – в Кремле, рядом.
И вот вам Юрий Дмитриевич, энергичный и деятельный. А вот его полки – у границ Нижегородского княжества, которое князь давно считал своим. Что дальше? Междоусобная война? К тому все и идет, похоже. Надо ехать, самому ехать, с посольством, с дружиной малой – разрулить, покуда не пролилась кровушка. С великим князем бодаться у Юрия силы не те. Одно дело болтать, мол, государь-то – худородный, из какого-то там захолустного Заозерья, а жена его так и вообще в татарском плену была, а что там с пленницами делали, всем хорошо известно… Одно дело – болтать, шептаться, и совсем другое – пойти на открытый конфликт, где Юрий – совершенно без шансов… если один. А если союзники? Тот же Витовт… Не-ет, Витовт сразу не будет встревать, слишком уж осторожен, а вот деньгами помочь может, ну и обещаниями – как же без этого?
– Верно, спелся с Витовтом наш звенигородский черт. – Елена словно подслушала мысли мужа. – Иначе с чего б осмелел так, полки вывел? Дать бы ему по рогам, чтоб на чужой каравай рот не разевал. Видать, с братцем своим, Василием, снюхался, с Софьей – а с Витовтом уж через нее… Ух, гадина ядовитейшая!
Синие глаза княгини вспыхнули ненавистью. Елена явно жалела, что когда-то не лишила Софью Витовтовну жизни, а ведь могла бы! Нынче бы легче было, да. А сейчас уж поздно, уж те, кому надобно, сговорились.
– Поеду, – решительно заявил князь. – Завтра же в путь и отправлюсь.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!