Две недели ожидания - Сара Райнер

– Она скоро вернется, – продолжает доктор Хассан. – Поскольку мы используем вашу замороженную сперму, то можете пока пойти погулять.

Как только Адам уходит, доктор Хассан провожает Лу в отдельную палату с одной кроватью и закрывает дверь.

– Прошу вас, – говорит он, указывая на кресло и пододвигает второе.

Лу сообщает:

– Адам мне не партнер.

– Я помню. Но каждая женщина, как я выяснил, по-своему выстраивает поведение с донором. – Судя по его выражению лица, их с Адамом договоренность вовсе не кажется ему необычной. – Я расскажу вам, как будет проходить процедура.

Лу кивает.

– Через полчаса мы сделаем вам внутривенную анестезию.

– Я буду что-то чувствовать?

– Ничего. Хотя это и не такая сильная анестезия, как обычно, поэтому вы будете в сознании на протяжении всей процедуры. Мы поместим во влагалище ультразвуковой датчик, затем введем тонкую иглу прямо в овариальные фолликулы, как называются пузырьки, которые содержат яйцеклетку… – Лу кивает, поскольку уже хорошо подкована в медицинских терминах, – и аккуратно пунктируем яйцеклетки.

– У меня там целые гроздья фолликулов, судя по последнему УЗИ. Вы из всех извлечете яйцеклетки?

– Обычно можно пунктировать яйцеклетки из большинства крупных фолликулов. Мы изучим их в лаборатории, чтобы получить представление об их зрелости, и сообщим вам сегодня, но чуть позже.

– Понятно.

Пока врач обрабатывает руки, Лу загадывает про себя желание: «Пожалуйста, пусть их будет много. Я хотела бы отдать реципиенту как минимум пять яйцеклеток».

* * *

– А что, если у нее не возьмут достаточно яйцеклеток, чтобы хватило и нам? – беспокоится Кэт, когда они переезжают через перекресток с Вигмор-стрит.

– Возьмут, – говорит Рич. – Врачи же оценили количество во время УЗИ.

Они подъезжают к клинике. Элегантные георгианские фасады высятся с обеих сторон. На крыльце Кэт останавливается и поднимает голову. Все в этом здании кажется симметричным: кованые перила, обрамляющие ступени, вымощенные белой и черной плиткой, колонны, возвышающиеся слева и справа от блестящей красной входной двери, классические окна на всех четырех этажах. Даже алые герани и плющ в оловянных ящиках для растений за окном идеально сочетаются друг с другом. Видимо, у ее донора будут осуществлять забор яйцеклеток сегодня. Интересно, думает Кэт, может, она в эту самую минуту внутри, за одной из тюлевых занавесок.

– Как ты можешь быть таким спокойным? – спрашивает она у мужа.

– Не знаю, любимая. Слушай, тебе необязательно идти внутрь. Давай я пойду и все сделаю, а ты пока прогуляешься по магазинам или еще где-то, а потом встретимся?

Резонно. Скорее всего, клиника не приветствует ее нахождение здесь, администратору, наверное, даже придется ее выставить, учитывая, что анонимность – часть программы и они с донором не должны встречаться. В любом случае Кэт слишком нервничает, чтобы усидеть на месте. Ей и самой хочется отвлечься.

– Хорошо… встретимся через… через час?

– Думаю, да. А где?

Она говорит первое, что пришло на ум:

– В «Топшоп»?[36] – Рядом со станцией «Оксфорд-серкес» есть гигантский магазин этой сети, но Рич, кажется, не в восторге, да и сама Кэт, если подумать, не в настроении смотреть на шмотки. – Ладно, давай в кафе в «Джон Льюис»[37]. В полдень.

Она пересекает сады на Кавендиш-сквер, и над ней нависают огромные серые фасады универмага.

Если зайти с заднего входа, то можно избежать толчеи, думает она.

Вывески, словно бы с величавым поклоном, манят Кэт зайти, и она даже сама не успевает понять, как оказывается внутри в окружении косметики и всяких сывороток. Продавщица предлагает ей понюхать новый аромат, но Кэт идет дальше. Она не может общаться ни с одной из этих ярко накрашенных девушек за прилавками, поскольку слишком хорошо сознает, чем сейчас занимается ее муж всего в паре кварталов отсюда, и это не единственное, что волнует ее. Такое впечатление, что ее связывает с донором невидимая ниточка. Кэт готова поклясться, что чувствует спазмы в животе, словно бы призрачный хирург оперирует и ее тоже.

Наконец она находит схему магазина и вскоре уже едет на эскалаторах вверх, проскальзывает мимо секций с женской одеждой и бельем, проходит через отделы с постельными принадлежностями и садовой мебелью на четвертый этаж.

Ах… Галантерея.

Даже само слово звучит успокаивающе. Здесь она может купить себе какую-то мелочь. Она ступает на ковер и оглядывается. Здесь бесчисленное количество рулонов тканей: в горошек, в полоску, в шотландскую клетку, атласные, гро-гро[38], бархатные. А еще целая коллекция отделочных материалов: кружево, блестки, аппликации, перья, пуговицы и крючки… Полки с пряжей, рассортированной по цветам и текстуре… Бисер всех цветов радуги и почти всех мыслимых форм. Катушки ниток, леска для бус, клей, ножницы и трафареты – все вокруг взывает к Кэт: сотвори что-то из меня, собери, сшей. Огромный выбор ошеломляет. Кэт берет корзинку и начинает обходить витрины, импульсивно хватая все, что радует глаз, как сорока, украшающая свое гнездо.

* * *

Рич закрывает глаза, пытается представить, что он где-то в другом месте. Здорово, конечно, попросить у него «собрать образец спермы», как выразилась медсестра, но эта маленькая пустая комната вряд ли способствует возбуждению. В углу стоит DVD-проигрыватель. По предыдущим разам он знает, что в клинике считают, что им можно воспользоваться. Но хоть Рич и не считает себя законченным романтиком, ему не нравится идея зачинать ребенка, глядя на каких-то чужих теток, это какая-то заместительная неверность. Он думает о других парах, которые с нежностью вспоминают особое время или место, где были зачаты их дети. Даже его мать проговорилась, что Рич – плод особо холодной новогодней ночи, которую они с отцом провели «уютно».

Когда все готово, он закрывает крышку пластикового стаканчика, ставит на полку и нажимает на звонок. Наверное, медсестры подождут пару минут, прежде чем забрать стаканчик, чтобы не передавать образец прямо в коридоре.

Почему они не разрешают женам прийти и помочь? Рич размышляет об этом, пока идет по Харли-стрит. Если бы он был посмелее и не торопился бы к Кэт, то предложил бы этот вариант.

Ему интересен один момент – посмотреть бы, что там делают в лаборатории, но Ричу никто не разрешит поучаствовать в этом загадочном процессе. Оказывается, сперму промоют и прокрутят на высокой скорости, чтобы выбрать самых здоровых головастиков. Рич бы с интересом посмотрел на этот процесс, но работник лаборатории, который все это рассказывал, был непреклонен.