Еретик - Константин Калбазов

Король расположил по флангам легкую кавалерию, а тяжелую поставил в центре: в ее задачу входило прорвать центр и рассечь армию орков надвое – в этот промежуток должна была хлынуть отборная пехота, пока остальные войска будут сдерживать врага на флангах. Но с самого начала все пошло не так. Гирдган то ли сумел разгадать замысел противника, то ли получил каким-то образом достоверную информацию, но так уж сложилось, что вся его полевая артиллерия оказалась именно в центре. Люди вообще не использовали метательных машин в полевом сражении – они применяли только осадные при штурме, а также обороне крепостей, так что оценить возможность использования катапульт в чистом поле не могли. Стоит ли говорить, что понесшая изрядные потери еще на подходе рыцарская конница не смогла сохранить атакующего натиска и все же была остановлена, завязла в орочьем строю, а до подхода пехоты сумела удержаться лишь малая ее часть. Подход основных сил также не был безоблачным. Конечно, им не досталось ни от баллист, ни от стрелометов, но зато по ним неплохо прошлись катапульты, ведущие стрельбу из-за спин своей пехоты зажигательными снарядами. В довершение на левом фланге ударила тяжелая кавалерия, напора которой не смогла сдержать легкая конница людей, а уже вслед за ними ударили и союзники-степняки. Именно с левого фланга и начался разгром армии крестоносцев. Продолжавшаяся весь день битва окончилась полным поражением. Сам король, не пожелав отступать, бился до последнего. Как утверждают, бился он славно и столь же славно сложил свою голову. Не больше трети армии сумели избежать гибели или пленения, но эти остатки были рассеяны.

Сейчас, пока орки осаждали Лондон, эти остатки спешно собирали в Йоркском маркграфстве под командованием теперь уже маркграфа Йоркского, сэра Свенсона, которого назначили новым главнокомандующим: на недовольное фырканье французского короля никто не обратил никакого внимания. На взгляд Андрея, это решение было верным, хотя и припоздавшим, но эта армия должна была доставить куда больше неприятностей Гирдгану – в этом Андрей не сомневался.

Папа, отдав последнее распоряжение о назначении командующего святым воинством, не перенес столь тяжкого известия о разгроме армии и скончался от сердечного приступа. На сердечные недомогания он жаловался и раньше, так что оставалось только подтолкнуть болезнь, что мастерски сумел осуществить Сэмюэль. Как именно он это сделал, Андрею было не известно, но факт остается фактом: весьма своеобразное питье нашло свою жертву и сделало свое грязное дело, не вызвав подозрений. Большего знать Андрею было и не нужно.

Вот уже неделю, как прежний Папа безвозвратно покинул этот бренный мир. Высшая иерархия собралась в монастыре Святого Бенедикта, правда, несколько поредевшая, ибо, как бы Андрей ни относился к священникам, к своему долгу они отнеслись весьма серьезно. Епископ Саутгемптонский, архиепископ Баттер и его окружение выполнили свой долг перед паствой, до конца оставаясь с ними в осажденном городе, и, судя по отношению орков к священникам, они уже были мертвы. Остались на своем посту и служители Церкви в Лондоне.

Судя по срокам, Большой Собор уже собрался, и сейчас решался вопрос об избрании нового Папы. Вряд ли за это место будет большая борьба, так как в сложившихся условиях взвалить на себя бремя ответственности мог далеко не каждый, а потому времени практически не оставалось.

Андрей клял себя последними словами, так как боялся, что взял не тот тон с орком: Гука могла обуять гордость, и все грозило пойти прахом. Если это произойдет, то останется только молиться, чтобы орк либо догадался отправить гонца и он сумел миновать секреты егерей, либо сам по какой-то счастливой случайности избежал гибели. Потому что, если орки не отпустят людей, Андрей будет вынужден исполнить свою угрозу и уничтожить этот отряд. Он не лукавил: ему это было действительно по силам, но… Не нужно.

Когда солнце достигло зенита, Андрей, не сводивший взгляда с ворот села, заметил, как на дороге появились люди. Они не были связаны и двигались одной сплошной массой. Судя по количеству крестьян, здесь было все оставшееся население.

– Ну что, милорд? Теперь у нас руки развязаны. Прикажете готовить атаку?

– Нет, Джеф. Забираем людей и уходим.

– …?

– Джеф, переговоры прошли успешно, противник выполнил выдвинутые ему условия. Да, это орки, но настали иные времена – времена, когда все будет решать не только сталь, но и слово. Не стоит начинать с вероломства. Во всяком случае, я так не поступлю. Забираем людей и уходим.

– Слушаюсь, милорд.

Всевластный пребывал в задумчивости. Было отчего. Только что к нему пробился ратон по имени Гук. Он помнил этого офицера, так как в свое время именно от него, тогда еще десятника, он впервые получил сведения о том, что у людей имеется какое-то странное оружие, которое оказалось весьма эффективным. Потом эти сведения были подтверждены степняками, которые сообщили, что в гарнизонах именно тех пограничных крепостей, которые были взяты штурмом, было замечено использование этого странного оружия. Кочевники были весьма высокого о нем мнения – конечно, в своеобразных выражениях, но все же. Но при защите этих крепостей ничего похожего на описанное оружие применено не было.

Именно с легкой руки Гирдгана, обратившего свое внимание на пограничного стражника, тот пошел вверх по служебной лестнице. И вот этот теперь уже офицер докладывает ему о том, что вновь повстречался с тем самым человеком, и о том, что этот человек просил передать ему, Гирдгану. Было над чем задуматься.

– Всевластный, я думаю, что это уловка, чтобы заманить нашу кавалерию в ловушку и уничтожить ее.

При этих словах Гук, который все еще находился в шатре Всевластного, изменился в лице. Ведь если сведения, доставленные им, будут сочтены не столь важными, каковыми он их посчитал, то его могут обвинить… нет, не в измене, но в действиях, способствующих разложению дисциплины и падению боевого духа войск в боевых условиях, а что в подобной ситуации страшнее – это еще вопрос.

– Почему именно кавалерию?

– Потому что этот их монастырь находится слишком глубоко в тылу людей, и только быстрым маршем кавалерии можно застать их врасплох.

– Вполне разумное предположение. С одной стороны, – задумчиво проговорил в ответ на слова гебера, командира первой пикты и, по сути, его первого помощника, Всевластный. – Есть другие мнения?

– Позволь, Всевластный.

Гирдган бросил задумчивый взгляд на относительно молодого гебера, командира двенадцатой пикты. Несмотря на тот факт, что этот молодой да ранний урукхай получил свое место больше по протекции, он успел зарекомендовать себя как неплохой командир. Нет, звезд с неба он не хватал, он просто был исполнительным и педантичным командиром, но при этом голова его работала весьма неплохо – из него должен был получиться превосходный политик, но политик, не служивший в армии, – это нечто невозможное, а достичь больших высот и при этом не дослужиться до гебера – это вообще нереально.

– Слушаю тебя, Галах.

– Я не считаю, что это ловушка. Структура общества людей такова, что их жрецы занимают очень значительную роль в их жизни. Гораздо большую, чем наши. Думаю, что наши жрецы по-настоящему завидуют жрецам человеческим. Подумать только, их жрецы способны приказывать их вождям! Их вера очень крепка. Насколько? Мы наблюдали это при штурме их крепостей и городов. Мы взяли три небольших города и столицу одной из областей, но каких потерь и трудов нам это стоило. И все это благодаря тому, что их вдохновляют их жрецы. Если мы разом накроем все их высшее духовенство, то мы лишим людей стержня, скрепляющего кладку раствора.