Записки наемника - Виктор Гончаров

Мне ничего не оставалось, только подчиниться. Сейчас эти ребята были хозяевами положения. Но сначала я обернулся и, глядя Кузьмину в глаза, тихо пообещал:

– Я вернусь.

В следующее мгновение я уже вошел в здание аэровокзала, малозаметно удерживаемый под локти двумя сопровождающими.

Через застекленные двери я видел, как Кузьмин кричит, и я скорее понял, чем услышал:

– А я тебя буду ждать!!!

У меня был план. Как раз такой, каких я не любил. Когда план не продуман, велик риск, что все может рухнуть из-за пустяка. Нельзя отдаваться на волю случая. Все зависело от типа самолета, в который меня собирались посадить вместе с Теймуразом. Но другого плана у меня все равно не родилось. Вполне возможно, то, что я задумал, пойдет прахом. Но разве лучше сидеть сложа руки, прилететь в Москву, найти по указанным адресам армейского друга, справедливого человека, хорошего товарища, и убить его? А затем, вероятнее всего, погибнуть самому, будучи отомщенным со стороны абхазцев или убитому самими же моими похитителями?

Мне ничего не стоило прикончить этих двоих идиотов-козодоев прямо сейчас, здесь, и если бы не телефонный звонок, я так бы и поступил. Теперь же надо было выжидать.

Георгий болтал не переставая. Мало того, он крутил головой на триста шестьдесят градусов, успевая оглядеть всех проходивших мимо девушек.

Я вздохнул. Сосойя Горделадзе, генерал-новичок, не умел подбирать людей. Из всех, кого я успел увидеть, только Кузьмин внушал опасения. В открытом бою я, пожалуй, одолел бы его, но, уступая по физическим данным, Кузьмин компенсировал это хитростью. Он действительно был хитер. Хитер и опасен, словно камышовый кот. Или как рысь.

Мы вышли через зал ожидания к билетным кассам «Аэрофлота». Иногда мне приходилось отвлекаться, чтобы ответить на очередной вопрос болтуна Георгия. Меня раздражал словесный понос вообще, от кого бы он ни исходил, но слушать трепотню врага оказалось во сто крат труднее. Тем не менее я не подавал виду, что раздражен. Напротив, даже улыбался.

– Так вы, значит, служили в спецназе? Класс! – Георгий восхищенно прищелкнул языком. – Вот Теймураз тоже в армии служит, – сравнение показалось ему забавным, и он засмеялся. – Нет, ну правда… Что может быть лучше, чем друзья по отделению, а?

Я внимательно взглянул на него, пытаясь понять: действительно ли парень идиот или только хочет им казаться? Лицо Георгия было безмятежно-радостным, и я решил, что, скорее всего, он идиот.

– Правда, а? – Брюнет едва доставал меня до плеча и, чтобы увидеть мою реакцию, ему приходилось чуть ли не подпрыгивать. – Ну да ладно.

Они остановились возле билетной кассы, и Теймураз подал в окошечко два паспорта. Билеты оказались забронированными.

Георгий посмотрел снизу вверх на нас и, улыбнувшись, добавил:

– Счастливого пути, ребята. Берегите себя. «Он точно идиот», – теперь уже с уверенностью подумал я.

– Да, кстати, – Георгий выудил из кармана банкноту в пять долларов и сунул мне в карман пиджака. – Попей пивка в Москве. Куда тебе торопиться-то, в самом деле? Опять же, телка подольше поживет.

Я улыбнулся. Ласково и дружелюбно. Будь здесь кое-кто, они бы, увидев эту улыбку, тут же посоветовали бы брюнету купить билет на ближайший рейс и уматывать куда-нибудь подальше. Желательно на другую сторону Земли. В Новую Зеландию, например, но даже и там спрятаться получше. Но Георгий не знал, что означает такая моя улыбка.

Так вот, я улыбнулся. Тепло, но с некоторым сочувствием и, еле заметно покачав головой, спокойно констатировал:

– Ты славный парень, Георгий. Смешной. Ты мне нравишься…

Георгий широко заулыбался. Я продолжил свою мысль:

– И поэтому я убью тебя последним. Теймураз взял меня за локоть и грубо подтолкнул меня.

– Ладно, пошли, – тон его изменился. Теперь в нем слышалось напряжение. Настороженность. Готовность в любой момент кинуться в драку. Хотя дурацкая улыбка так и не исчезла.

– Ну, пока, ребята.

Георгий растерянно смотрел нам вслед. Он видел, как мы прошли контроль», предъявив билеты молоденькой служащей, затянутой в форму работников «Аэрофлота», выгодно подчеркивающую все достоинства ее фигуры. Затем вышли в сопровождении стюардессы к автобусу, который повез нас к самолету.

Войдя в салон самолета, я огляделся. В целом дальнейший план действий уже сложился у меня в голове. Важно было уйти от соглядатая прежде, чем самолет закончит разбег. Скорее всего – убить.

Молоденькая приветливая стюардесса, улыбаясь так, словно перед ней стоял Хазанов, поинтересовалась:

– У вас есть багаж?

– Нет, только это.

Теймураз не оценил юмора. Улыбка – первый раз, ну надо же! – сползла с его лица и, буркнув: «Если ты еще раз распахнешь пасть, я тебе ее навсегда закрою», – он отвернулся.

Не торопясь, спокойно, я шел следом за Теймуразом и думал, что через несколько минут этого человека не станет. При всем при том, что мне пришлось убить уйму людей в Афганистане, я ни разу серьезно не считал, что убиваю людей. Я «выводил из строя» противника, чаще всего вооруженного, и никогда не жалел об этом. Вот и сейчас мне предстояло уничтожить врага. Но все-таки Теймураз был безоружен. Вот если бы он наставил на меня автомат, пистолет или, на худой конец, нож, я убил бы его, мгновенно, fee задумываясь. Это просто, как выпить стакан газированной воды…

Как только мы прошли к своим местам, Теймураз полез к иллюминатору. Он с довольным видом посмотрел через стекло на здание аэровокзала и кивнул.

Меня это немного позабавило. Скорее всего, решил я, парень уже представляет себя в одном из московских ресторанов в окружении привлекательных блондиночек. Наверное, так оно и было бы, если б у меня не было своих планов. И по этим планам выходило, что и Теймураз, и чокнутый Сосойя Горделадзе окажутся под ножом патологоанатома в течение двух-трех суток.

Больше всего меня пугало то, что салон был битком набит пассажирами. Свернуть шею Теймуразу в буквальном смысле при такой ораве было бы неосмотрительно. Но у меня не было выбора.

Внезапно для своего соседа я сделал выпад локтем в челюсть Теймуразу и, обхватив голову соглядатая, одним движением сломал ему шею. Теймураз конвульсивно дернулся и, если бы я не сжал ему рот, захрипел бы. Но вот он судорожно выпрямился, заваливаясь на меня, а соседи встревоженно пялили на нас глаза…

– Не беспокойтесь, у моего брата приступ эпилепсии, – соврал я, – я просто дал ему успокоительное. Сейчас схожу за стюардессой.

Корпус самолета мелко дрожал, двигатели разогревались.

Стюардесса сбросила с лица приторную маску деланной ласковости и забрюзжала, увидев меня:

– Что вы ходите туда-сюда? Садитесь на свое место и пристегните ремни. Сейчас взлетаем…

– Меня уже тошнит… Дайте мне бумажный мешок, где здесь туалет… – и я сжал губы, как будто то, чего я хотел избежать, уже случилось.