Королевская кровь-11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова

Но не ее.

Руки у него были горячими и тело тоже. И дыхание. Темные бархатные тени словно сгустились вокруг, и Алина коснулась пересохших губ языком.

— Поняла? — проговорил он, все еще сжимая ее руку, зажатую между ними. Не больно. Пошевелись — и отпустит. — Если бы сразу наклонилась ниже, я бы не успел перехватить.

— Все равно бы успел, — прошептала она, улыбаясь. Пока он не видит. И Тротт наконец-то разжал руки, позволяя ей отойти и снова встать напротив.

Он смотрел с удовольствием и одобрением. Щурился слегка — словно пытаясь понять, о чем она думает.

— Я еще не устала, — предупредила Алина, чуть склоняясь и сжимая нож, хотя живот уже ныл с утроенной силой, и место укола дергало, и ноги подрагивали, и сердце частило так, что отдавалось в висках.

Тротт иронично дернул губами, отзеркаливая ее позу, и она бросилась вперед. Еще несколько минут сдавленных выдохов, азарта, замахов и падений на землю, прикосновений и блоков, запаха крови и мужского пота — и принцесса каким-то чудом, склонившись и проскользнув под рукой лорда Макса, ухитрилась, поднявшись почти вплотную к нему, поставить подножку. Он повалился на землю, в процессе развернувшись на бок, зацепив Алину крылом и утянув за собой.

Падение смягчилось его крылом, и принцесса, строго уяснившая, что нужно бороться до конца, повернулась к спутнику и крепко приложила его коленом в живот — отчего Тротт с коротким то ли стоном, то ли смешком перекатился на спину вместе с ней.

Пятая Рудлог торжествующе держала нож у шеи наставника, сидя верхом и прижимая его крыло к земле ладонью. Она понимала, что он может вывернуться, — но все равно была безумно горда и улыбалась, тяжело дыша.

— Кажется, я победила, профессор, — звонко резюмировала она.

— Определенно, — согласился он сипло. И слегка двинул головой, словно желая потереться щекой об ее руку, сжимающую нож. От этого движения губы ее пересохли еще сильнее, и по телу знакомо плеснуло мягкой чувственной волной. Радужки Тротта вдруг превратились в тонкие зеленоватые кольца с огромными черными зрачками посередине, и он аккуратно отвел нож в сторону, повернул голову, глядя куда-то вниз, и задумчиво, почти медитативно провел костяшками пальцев по колену принцессы, прижатому к нему. И так же неспешно вернул взгляд обратно и посмотрел на ее губы.

Алина затаила дыхание. Сердце колотилось сильнее, чем во время поединка.

— Вам лучше встать, — сказал лорд Макс тихо. Он был возбужден. Теперь Алина знала, как это ощущается.

— Кажется, я не хочу, — прошептала она, и он усмехнулся, кинув взгляд в сторону Четери. Алина тут же ощутила яркий запах печеных грибов и жареного мяса, вспомнила о том, что они не одни, а затем про Матвея — и зажмурилась. Было стыдно — но глаза она закрыла не только поэтому. Ей не хотелось делить ни с кем этот момент.

Она пошевелилась. Тело, словно очнувшись, начало ломить, живот заныл. И Тротт, уловив перемену ее настроения, перекатился вместе с ней и поднялся сам, оставив ее лежать на траве и трухе от папоротниковых листьев.

Четери так же мурлыкал песню, освежевывая ящера и глядя в костер. Но щеки Алины все равно пылали. Тротт, стоя спиной к ней, отряхивал одежду.

— Мне точно нужно умыться, — пробормотала она и застенчиво постучала пятками по мягкой трухе.

— Четери вас проводит, — отозвался он ровно, и принцесса обиженно заморгала. Но тут же разозлилась.

— Вы что же, меня боитесь, лорд Тротт?

— Безусловно, — сказал он мягко и повернулся. — Моя гордость ранена. Я еще долго не отойду от вашей победы, Алина.

Она сощурилась, садясь и пытаясь придумать что-то хлесткое, когда он позвал:

— Четери?

— А что Четери, — буркнул дракон смешливо, мгновенно переставая петь и поднимаясь. — Я-то провожу. Но ты смотри, ужин нам не сожги… от раненой гордости.

Дракон двигался по лесу легко и неслышно, будто не бежал целый день, и явно придерживал шаг, чтобы принцесса не отставала.

Он не выпускал спутницу из поля зрения и молчал, но молчание было доброжелательным и совсем не насмешливым. И Алина, все еще взбудораженная, но постепенно остывающая, была за это благодарна: смущение оттого, что он все слышал и наблюдал, мешалось с досадой — ведь не будь Четери рядом, возможно, что-то у нее и получилось бы, — и со стыдом за эту досаду, потому что Чет пришел помочь им, и с грустной злостью на лорда Макса, и с щемящей нежностью к нему же за его упрямство, и с усталостью, и с мыслями «видел ли Матвей?»… и если видел, то как быть и как забыть то, что он может видеть!

Слишком много эмоций, слишком — и Алина, запнувшись о какую-то корягу, закрыла глаза, сжала кулаки и тихо, глубоко вдохнула и выдохнула. Надо смотреть по сторонам, пусть даже Четери увидит и услышит любую опасность гораздо раньше нее. Нельзя отвлекаться.

— Н-ну почему он такой? — спросила она у спины Чета, когда под ногами уже зачавкало, запахло сыростью и послышался плеск воды.

Владыка с наслаждением умылся, попил из сложенных лодочкой рук, похвалил: «Отличная вода!» — и только потом поинтересовался:

— Какой?

— Упрямый, — проворчала Алина, тоже склоняясь и усиленно отмывая руки. Вода была тепловатой, словно нагрелась на солнце.

— Отличное качество для воина, — похвалил Четери.

— И для ученого, — еще унылее продолжила принцесса. — И д-для мага. И для…

— Я понял, понял, — торопливо прервал ее дракон. — Для всех отличное.

— Для мужа нет, — буркнула принцесса и почувствовала, как чудовищно краснеет.

— Ну, тут я не могу судить, — развеселился Чет, набиравший воду в добытое Максом «ведро». — Что, тяжела оказалась жизнь в замужестве?

— Да я большой разницы не вижу… — Алина смутилась еще сильнее, вздохнула и начала отирать пылающее лицо, плескать в него воду. Ей и хотелось поговорить, и жутко неловко было это делать с Четери.

— Я не знаю, что происходит, маленькая Рудлог, — серьезно проговорил дракон, аккуратно умостив емкость в мягкий мох, — но если могу помочь, скажи.

Алина поспешно замотала головой. Значит, Четери не знает. Значит, Матвей, даже если видел, не рассказал… ведь он бы ни за что не стал рассказывать! — и лорд Макс не поделился условием своего выживания.

— Это как-то связано с тем,