Малой кровью на своей территории. 1941 - Своих не бросаем - Иван Байбаков

Применительно к нашей мобильной группе, точнее отряду – у нас есть жестко формализованная задача, мы идем бить немцев и освобождать наших пленных. Поэтому все изыски в отношении бесхозных ресурсов – только по пути, если это не мешает выполнению основной задачи. Но уж если это не мешает выполнению основной задачи, так почему бы и не поправить наше материальное положение, пока есть возможность, товарищ бригадный комиссар? А уж насчет возможностей… сами видите, сколько всяких полезных ресурсов мы за половину дня насобирали, даже особо не стараясь. И большинство этих ресурсов находится, если можно так выразиться, в боеготовом состоянии, то есть мы можем их сразу использовать для ведения боевых действий в тылу врага. Но, повторюсь, вся эта суета по сбору всего нужного и полезного – только в свободное время, и если это не мешает выполнению основной задачи нашего рейда. Поэтому не волнуйтесь, товарищ бригадный комиссар, еще минут двадцать, максимум полчаса, и выдвинемся дальше по маршруту.

– Ну, хорошо – считай, убедил, красноречивый ты наш собиратель ресурсов, – слегка улыбнулся Трофимов, окончательно успокаиваясь. – Танкетки вот эти, устаревшие и списанные из боевого состава, тоже полезным ресурсом считаешь и дальше с собой потащишь?

Последнюю фразу бригадного комиссара услышал капитан Сотников, который уже разослал своих кавалеристов по маршрутам разведки и диверсий, отправил раненых с обозом дальше, в сторону Сокулки, а потом, томимый жаждой деятельности, вызванной столь неожиданно изменившимися обстоятельствами, отправился на поиски лейтенанта Иванова. Нашел того прогуливающимся с Трофимовым и, до момента окончания их разговора, переключился на осмотр танкеток, демонстрируя полное неодобрение и пренебрежение к отжившим свой век боевым машинам. Услышал и принялся ворчливо бормотать, причем так, чтобы его слышали оба беседующих, в том смысле, что, мол: «Эта рухлядь давно уже ни на что не годится, кто и зачем совершил такую глупость, что ее сюда притащил-то? И теперь – как же это лейтенант Иванов ее в бою использовать собрался?»

Сергей только улыбнулся столь нехитрой попытке фрондерства со стороны Сотникова, совмещенной с неуклюжей демонстрацией куратору отряда его «высокого уровня компетенции и военного профессионализма» (да, успешные интриги – это явно не про Сотникова). Собственно, Иванов изначально не рассчитывал, что комэск – с его-то эмоциональным характером – возьмет и вот просто так смирится с резким изменением жизненных реалий и вынужденной необходимостью дальнейшей службы под командованием «какого-то лейтенанта из пехтуры». Поэтому трения и попытки со стороны комэска доказать, «кто круче», в первое время неизбежны. Ничего страшного, обычное дело при создании структуры командования в новом подразделении. И капитан притрется, никуда не денется… Но зато сейчас, как же Сотников удачно подставился, какой отличный повод дал, чтобы его, вместе с его «профессионализмом и уровнем компетенции», носом в очевидные вещи потыкать! Грех не воспользоваться…

– Что, комэск, не нравится броня? – спросил Сергей после того, как Трофимов, в качестве реакции на реплики Сотникова, приглашающе кивнул головой, предлагая лейтенанту разъяснить свою позицию по танкеткам, а сам чуть отступил назад и приготовился слушать.

– А ведь изначально, капитан, эти легкие пулеметные танкетки создавались, среди прочего, и для целей сопровождения кавалерии непосредственно в бою. Что-то типа аналога пулеметных тачанок, только на механической тяге и с броней. Тогда с этой своей функцией они вполне успешно справлялись. Да и сейчас, я уверен, от сопровождения такими машинками своей атаки твои конники только выиграют. Не согласен? А вот сам прикинь. Пулеметных тачанок сейчас уже нет, да и нечего им на современном поле боя делать. Пулеметные повозки твои, они, если не ошибаюсь, по Наставлению пулеметы только вне боя перевозят? А там – пулемет с повозки долой, саму повозку в тыл, а пулемет по полю боя перемещается мускульной силой расчета. И заметь – мало того, что при этом подвижность и маневренность пулемета гораздо ниже, чем у такой вот танкетки, так еще и защиты от пуль да осколков у расчета никакой. Взвесив и оценив все это, англичане придумали и сделали такую вот подвижную и бронированную «пулеметку сопровождения», да потом стали продавать ее в армии по всему миру, а там и мы на основе их идеи и по их образцу свою создали. Но, как у нас нередко случается, наши отечественные конструкторы решили «отказаться от детального копирования» и провели доработку проекта «с учётом отечественного опыта». Ну и своих собственных идей, разумеется. В результате получили боевую машину хоть и не такую удачную, как английский прототип, и прежде всего по вооружению, ибо у них штатно был предусмотрен станковый пулемет, а у нас – легкий ручной, но свои функции огневого сопровождения она выполняла. И сейчас, будучи уже действительно устаревшей и снятой с вооружения бронетехникой, эти танкетки нам еще очень хорошо послужат, причем не только в бою. Это ведь, помимо собственно функций подвижной защищенной огневой точки, еще и достаточно мощный, проходимый гусеничный тягач, способный таскать за собой 45-миллиметровую противотанковую пушку и, после небольшого дооснащения поручнями, перевозить на броне расчет орудия. Или, опять-таки после небольшой доработки, транспортировать вместе с вооружением и боезапасом минометный расчет, или расчет станкового пулемета, или расчет ПТР. Это может быть еще транспортер боеприпасов и горючего. Это, наконец, может быть и просто тягач, так сказать, широкого профиля. Помимо боя и транспортных функций эти танкетки могут еще выполнять функции патрулирования, усиления стационарных постов, организации связи… Ну что, капитан, хватит, или мне продолжать перечислять, для чего еще нам танкетки пригодиться могут? – чуть насмешливо закончил свой монолог Сергей.

После того, как Сотников, с красным, как вареный рак, лицом, сконфуженно помотал головой, отказываясь от дальнейшего обсуждения танкеток, а потом неожиданно вспомнил про срочные и важные дела и на этом основании постарался как можно быстрее ретироваться, Иванов повернулся к Трофимову.

– Последнее, что в контексте разговора о полезных ресурсах хочу добавить насчет танкеток, товарищ бригадный комиссар. Сотников – чистый кавалерист и вряд ли понял бы, но вы-то должны понимать, что означает хорошая технологичность и ремонтопригодность. Так вот, танкетки Т-27, в отличие от тех же легких танков, достаточно простые и неприхотливые в эксплуатации машины. Все потому, что их изначально создавали с широким использованием автомобильных узлов и агрегатов, а это и уменьшение трудоемкости ремонта, и намного меньший напряг с запчастями, и снижение требований к квалификации ремонтников. Так что все это, при использовании танкеток, нам дополнительно будет в плюс. Что же касается технического состояния конкретно вот этих четырех гусеничных машинок, так оно, как рассказал мне старший их команды сержант Коршунов, близко к идеальному. Все танкетки в полной исправности, у трех машин моторы недавно с капитального ремонта, у четвертой двигатель вообще новый, только обкатку прошел, так что и скорость, и тягу танкетки дадут хорошую – вон, грузовик, хоть и не с полной загрузкой, но уверенно сюда дотянули.

– И что, лейтенант, ты столько времени потратил на выяснение у Коршунова технического состояния танкеток?