Убийство на пляже - Эрин Келли

Пол улыбается.

— Хороший совет. Святой Павел в своем Послании к коринфянам говорит практически то же самое.

Бекка удивленно смеется.

— Вы такой забавный. Никогда раньше не встречала веселого викария.

Журналист жестом приглашает Пола к себе. Прежде чем шагнуть к микрофону, тот в предвкушении потирает ладони.

Кровати в «Трейдерс» очень удобные. Олли Стивенс и Карен Уайт, которым было чем заниматься ночью, давно проспали время завтрака.

Он просыпается первым и выскакивает из постели как черт из табакерки, когда понимает, который уже час. Карен ворочается, но голова ее продолжает упрямо лежать на подушке, пока она проигрывает в уме события предыдущей ночи в режиме ускоренного воспроизведения. Ей слышно, как Олли сражается с одеждой, лихорадочно напяливая ее на себя. Как это ни смешно, но ей не хочется огласки не меньше, чем хочется, чтобы он запал на нее.

— А ты не хочешь воспользоваться задним проходом? — говорит она.

— Э, да ты действительно плохая девочка… — начинает было Олли, но потом соображает, что понимать ее нужно в буквальном смысле, и густо краснеет. — Ага. Я понял. — Он застегнул рубашку не на те пуговицы, так что приходится начинать все сначала. — Но у нас с тобой… было хорошо… я имею в виду, тебе неплохо было? Нормально получилось, да?

Карен потягивается под простыней, словно заспанная кошка.

— Ты такой приставучий, Олли, все время нуждаешься в каких-то внешних подтверждениях. Тебе этого никто не говорил?

— Всегда благодарен за обратную связь. С удовольствием зайду на еще один виток.

— Может быть, — отвечает она. Ей необходимо, чтобы расстались они все-таки на профессиональной ноте. — Эй, я тут думала про ту лодку, что вытащила полиция. Как она могла оказаться так далеко? Для этого нужно было грести или необходим мотор?

Олли подхватывает плащ, который валяется на полу у выхода, и берется за ручку двери.

— Расскажу, если позвонишь мне позже, — ухмыляется он и уходит.

Прежде чем Карен успевает напомнить ему, чтобы он вышел через задний ход, Олли возвращается: улыбка на лице исчезла, в руках — номер «Геральд».

— Это не то, что мы с тобой писали, — растерянно говорит он.

Когда они бегут в редакцию «Эха», Карен уже все равно, кто увидит их вместе. Этот звонок она хочет сделать по громкой связи, чтобы Олли и Мэгги были ее свидетелями.

— Это не моя статья! — сразу заявляет она, когда трубку берет Лен Данверс. — Вы переписали весь этот чертов материал и направили против него.

— Зато теперь это настоящий удар, — говорит он.

Маска озабоченности на лице Мэгги сменяется чем-то похожим на изумление.

— Но ведь все здесь будут думать, что это написала я!

Карен слышит жалобные нотки в своем голосе и едва узнает себя. Да что с ней такое? Это все эти люди так подействовали на нее. Если она пробудет здесь еще немного, то вообще превратится в одну из них. Возможно, менталитет жителя провинциального городка передается половым путем.

— Не подбирайся слишком близко к огню, — потрескивает в динамике голос Данверса. — Ты сейчас впереди остальной шайки. Так что продолжай двигаться вперед.

Когда разговор заканчивается, Карен поворачивается к Мэгги.

— Прежде чем вы выкинете меня отсюда, прочтите материал, который написала я. Там все совершенно по-другому.

Она удивляется тому, каким важным вдруг стало для нее уважение Мэгги. Она понимает, что ей нужно что-то настоящее, а не только лесть Олли.

Мэгги фыркает.

— Вы добыли ему материал для первой страницы, а они швырнули вас под автобус, — говорит она. Становится понятно, что она предвидела это с самого первого дня. — Чем больше меняется мир, тем в большей степени в нем все остается по-прежнему. Жалеть себя совершенно бесполезно. Возвращайтесь сюда и напишите что-то настолько блистательное, настолько пропитанное правдой жизни, чтобы он просто не мог изменить в этом ни единого слова. Вы это нам задолжали.

Ее слова попадают в самое яблочко. Карен не привыкла к тому, что кто-то спрашивает ее собственное суждение, и это ужасное чувство. И дело не в том, что она считает Джека Маршалла невиновным, — это далеко не так, — однако теперь она неохотно признается себе в том, что в своем стремлении обойти Алека Харди, возможно, поторопилась. Следовало подождать, пока у нее появится что-то более существенное, из более надежного источника, и тогда написать материал самой. Даже после ее сурового редактирования статья Олли все-таки была достаточно рыхлой, чтобы они смогли придраться и вплести в нее это сенсационное дерьмо.

С горящими от смущения щеками она усаживается за свой стол и впервые за сегодня проверяет электронную почту. В ее ящике сорок пять непрочитанных сообщений. Даже после беглого взгляда она видит, что большинство из них от ее старых контактов, — людей, c которыми она не общалась годами, — причем все они хотят от нее протекции по Бродчёрчу. Опасения Карен испаряются. Поиски убийцы Дэнни Латимера являются самой горячей темой в стране. В отношении семьи жертвы она поступила правильно. А все остальное значения не имеет.

В газетном магазине посетителей нет, и единственный звук здесь — это шелест пластиковой занавески цвета радуги.

За прилавком стоит Джек Маршалл, который уставился на свое ужасное отражение — этот снимок на первой странице лежащего перед ним номера «Дейли геральд».

Я НЕ УБИВАЛ ВАШЕГО СЫНА

Эксклюзивный материал:

Ранее судимый владелец магазина взывает к родителям Дэнни.

Лицо его ничего не выражает.

Марк пьет в пабе «Кингс армс» с четырнадцати лет, но, когда он сегодня вечером заходит туда, все заведение дружно затихает, как салун на Диком Западе при появлении в городе незнакомца. На какую-то секунду здесь не слышно ни звука, кроме стрекота игровых автоматов, но затем приглушенный гомон в зале возобновляется. Не в состоянии сидеть за стойкой, Марк посылает Найджа принести им пива за столик. Когда тот возвращается, в каждой руке у него по кружке, а под мышкой — свежий номер «Геральд». Он расстилает газету на столе между ними. С первой страницы на них, выкатив глаза, смотрит Джек Маршалл.

— Он был осужден за то, что обманывал детей, а его после этого пустили продавать мороженое, — говорит он. — Но мы с тобой кто, дружище? Мы парни, у которых есть свой взгляд на вещи. И если что-то неправильно, мы сами решаем такие вопросы. Как было с тем Нейлом из Лиона, когда мы узнали, что он ворует по дворам велосипеды.

Марк переворачивает газету и складывает ее пополам, так что теперь видна только колонка футбольных новостей и кроссворд.

— Тут речь идет не о краже велосипедов, — говорит он. — И пока у нас не будет доказательств…