Убийство на пляже - Эрин Келли

— Нет. Это не так. Его забрали.

Она поворачивается к нему.

— Почему? Почему ваш Бог сначала создал его, а потом забрал обратно?

— Этого я не знаю. Некоторые считают, что Он первым делом забирает к себе тех, кого больше любит.

— Это ужасно эгоистичный Бог. А меня за что наказывать?

— Не знаю. Я и сам хотел бы это знать. — У Пола, по крайней мере, хватает такта произносить эти слова извиняющимся тоном. Он откашливается. — Вы больше не думали о том, чтобы провести поминальную службу по Дэнни? Это был бы благодарственный молебен за его жизнь. Форма полностью зависит от вас. Мы можем использовать музыку, которую он любил, люди смогут высказаться о нем.

То, чего Бэт хочет по-настоящему, — это похороны. Гроб. Прощание. Но этот внутренний импульс — желание двигаться, действовать, сделать что-нибудь для своего сына — все же остается непреодолимым. В ней шевелится какое-то спящее чувство, когда она понимает, что не должна позволить его смерти затмить его жизнь.

— О’кей, — говорит она. — Я хочу это сделать. И Марк согласится со мной.

Пол выглядит довольным, но несмело продолжает:

— Нужно подумать, как объявить об этом. Я имею в виду, что с радостью пойду к телевизионщикам из местных новостей, дам им несколько цитат, чтобы вы сами не беспокоились по этому поводу.

Бэт не может сдержать улыбку. Это вам не заурядный средний викарий: чего только стоят его компьютеры, а теперь и связь по горячей линии с «Вест кантри ньюс»!

— У меня такое впечатление, что служба эта может стать довольно масштабной. Будет много прессы, но также захотят прийти и обычные люди. Все это может выплеснуться за пределы церкви. Такой вариант вас не смущает?

— Чем больше, тем лучше, — говорит Бэт. Энтузиазм Пола заразителен. Она бы пригласила весь мир, если бы смогла.

Он оставляет ее на входе в Спринг-Клоуз, как будто не хочет, чтобы Марк видел их вместе. Обратно он идет уже не так, как они шли сюда, не по асфальту, а срезает путь через спортивную площадку. И Бэт не знает, направляется он к себе в церковь или же возвращается к Бекке Фишер.

Карен Уайт уже не единственный представитель общенациональных СМИ в Бродчёрче. Город теперь просто кишит ими, здесь и пресса, и телевидение. Половину из них она знает по годам совместного освещения разных судебных процессов, но, в отличие от остальной шайки, которая в основном налегает на горячительные напитки в «Трейдерс», она сейчас находится в святая святых редакции «Эха Бродчёрча», ревниво оберегая свой эксклюзив. Сегодня после обеда она получила в руки одну интересную ниточку, благодаря которой останется впереди всех, однако после того звонка прошло уже довольно много времени и Карен начинает нервничать.

Олли подъезжает на кресле к ее столу так близко, что фактически почти сидит у нее на коленях.

— Уже поздно, — говорит он, накрывая ладонью ее руку. — Как насчет того, чтобы вернуться к…

— Нет, — говорит Карен, решительно отодвигая его руку. — Мы кое-кого ждем.

Она не сознается ему в своих страхах, что ее источник мог переметнуться на другую сторону.

— Вот как? — говорит Олли. Он заинтригован, и это берет верх над явным разочарованием.

— Хм, да. Собственно говоря, ждем мы даже двоих.

В этот момент, как по заказу, дверь офиса распахивается и в затемненную комнату отдела новостей, держась за руки, входит юная пара с мотоциклетными шлемами. Олли узнает их, и глаза у него становятся как блюдца.

— У Дина есть кое-какая информация для вас, — говорит Хлоя Латимер, кивая на стоящего рядом высокого симпатичного юношу. — Расскажешь ей то, что говорил мне?

Карен оценивающе оглядывает этого самого Дина с головы до ног. Впервые о его существовании она узнала из телефонного звонка Хлои. Он на пару лет старше ее. Ему по меньшей мере семнадцать, раз он ездит на мотоцикле. Краем глаза она замечает, как Олли удивленно поднимает брови, и мысленно приказывает ему прекратить. Да, чтобы садиться играть в покер, ему еще работать и работать над контролем за своим лицом.

— Я был в Морской бригаде, — говорит Дин с сильным местным акцентом. — Джек Маршалл вышвырнул меня оттуда.

— Давай дальше, — говорит Карен.

— Он всегда хотел, чтобы мальчики его обнимали, — говорит Дин. — А еще он любил, чтобы мы ходили в плавках, когда жарко. Тогда он обходил нас и клал нам руку на плечи. А я уперся — типа, нет уж, приятель. От меня никаких обниманий. — От отвращения его даже слегка передергивает. — После этого он на меня взъелся. Все время спрашивал, что со мной случилось, что не так.

Карен сдерживает восторженный крик. Ей необходимо услышать это прямо.

— Это случалось неоднократно, Дин? — спрашивает она.

— Да постоянно. — Дин оборачивается к Олли. — Ты в свое время тоже должен был это видеть.

Олли чувствует себя неловко.

— Ну, может быть. Немного, — признается он. — Тогда я не думал об этом в таком ключе.

— Мне необходимо какое-то подтверждение, я не могу принимать такое просто на веру, — говорит Карен, но Хлоя, явно работая на публику, опережает ее на шаг. Она уже составила список мальчиков, которые были в Морской бригаде в одно время с Дином, с именами и номерами телефонов. Некоторые из них помечены звездочками.

— Это те, которые говорят, что согласны с Дином, и готовы побеседовать с вами, — говорит Хлоя, и у Карен на мгновение пропадает дар речи. — Все знают, что он делал это. Все, кроме моей бабушки, да и то только потому, что он такой же фанатик Библии, как и она. Они забрали моего отца, когда на свободе гуляет этот педофил. Мы все знаем, что он из себя представляет, а полиция ничего не делает.

— Вы уже ходили с этим в полицию? — спрашивает Карен.

Хлоя качает головой.

— Так вы собираетесь использовать это?

Карен смотрит на часы, затем снова на список. Если они с Олли будут действовать быстро, это попадет завтра на первую полосу. Это отведет удар от семьи Латимеров и ударит по Алеку Харди. Если думать в таком разрезе, решение приходит легко.

— О’кей, давайте сделаем это, — говорит Карен. — Люди должны об этом знать. Когда мы закончим здесь, вы должны будете заявить в полицию, о’кей?

Как только Хлоя и Дин уходят, они тут же начинают звонить. Один за другим мальчики подтверждают слова Дина. Из фрагментов этих разговоров получится идеальный материал, и, по мере того как монитор компьютера заполняется, Карен понимает, что «Геральд» не станет менять здесь ни единого слова. Некоторые истории превращаются в сенсацию сами собой.

Она отсылает материал как раз вовремя, чтобы он попал в первый завтрашний выпуск. Уже через час он отправится в печать, сразу после полуночи грузовики повезут его по всей стране, и вскоре после этого он окажется в онлайне. А все остальные журналисты проведут эту ночь, играя в догонялки.