Волшебный пирог - Кристина Джонс

В тот вечер, когда они, отпраздновав ночь Гая Фокса, все вместе оказались в «Волшебной долине», Митци не знала, плакать ей или смеяться. Конечно, она была вне себя от радости за Долл и Брета, но объявить обо всем они ухитрились в тот самый момент, когда она, рядом с Джоэлом, уже было почувствовала себя игривой девочкой – хуже времени для такой новости просто не придумаешь.

Конечно, она и раньше понимала, что слишком стара для него. Ни о каких отношениях не могло быть и речи. Любой сколько-нибудь разумной женщине это должно было быть ясно. И он совершенно не проявлял склонности такого рода. Но после вечеринки на Хэллоуин она просто позволила себе капельку помечтать о том, что было бы, если бы можно было забыть о принятых правилах поведения, если бы случались чудеса и исполнялись желания.

А потом такой сокрушительный удар.

Она станет бабушкой.

Ладно, пусть она рассуждает, как эгоистка, но все-таки, насколько старой она стала после этого казаться? Сколько бы она ни внушала себе, что ей все еще двадцать два, какими бы молодежными ни были ее жизненная философия, стиль одежды и все остальное, – разве не обречен погибнуть в зародыше ее роман с красивым мужчиной моложе ее в тот самый момент, когда к ней начнут обращаться «бабушка»?

В тот вечер, сидя в заведении Отто и Бориса у камина, обнимая Долл и Брета и стараясь осознать все происшедшее, она пришла к мысли, что для Джоэла она должна стать просто хорошей приятельницей. С ним нужно по-настоящему подружиться, но придется забыть все эти дурацкие мысли о взаимной любви. Еще несколько минут назад она как будто парила, летела всю дорогу от луга до «Волшебной долины», а теперь ее словно одернули, и она с раскатистым грохотом рухнула на землю.

Правда, твердо стоять на земле Митци долго не пришлось. С того самого момента, как в Хейзи Хассоксе узнали о будущем ребенке и о свадьбе, назначенной под Рождество, ей показалось, что ее несет ураганом, как Элли из Канзаса.

У них было всего-то шесть недель для подготовки к свадьбе (Долл и Брет настояли на том, что она будет совсем простой, а торжественный прием устроят в «Волшебной долине»), и столько же времени оставалось у нее на организацию праздничных мероприятий беби-бумерского клуба, не говоря уже о том, что она собиралась печь на заказ бабушкины вкусности, так что Митци находилась в таком смятении, какого не испытывала никогда в жизни. Не один десяток лет она была в банке правой рукой мистера Дикинсона, благополучно организуя совещания и встречи, конференции и программы поездок, отпуска и семинары, а также миллионы прочих дел. Она аккуратно вела для мистера Дикинсона три его дневника. Не допустила ни одной накладки, ни одной ошибки, ни одна встреча не была пропущена. Все шло безупречно. Она отлично выполняла свою работу. Невозмутимо, спокойно и организованно.

Что с ней, черт возьми, случилось? Прошло всего пара месяцев, и вот, когда нужно разобраться с собственными делами, она оказалась совершенно беспомощна.

Но, подумала она, пора вернуться к реальности, которая на данный момент состояла в том, что они с Джоэлом одни сидели в зрительном зале в холодной и мрачной деревенской ратуше, а из одинокой колонки со скрежетом и треском раздавался «Водолей»[47].

Первое ей очень нравилось, второе – не особенно...

– Мне очень жаль, что так получилось, – тихо сказала Митци. – Мне на самом деле очень хотелось съездить сегодня вечером в Уинтербрук и поужинать в ресторане «Лоренцо». У меня в последнее время голова как решето. Я совершенно забыла о прослушиваниях в беби-бумерской студии, а о том, чтобы их пропустить, не могло быть и речи.

– Ничего страшного, – сказал Джоэл. – Мы пойдем в «Лоренцо» в другой раз. И сегодня, попозже, мы можем взять в ресторане ужин навынос. Я же знаю, что ты страшно занята, тебе же нужно все подготовить к свадьбе.

Митци кивнула.

– Как Долл, справляется с работой?

– Это что-то поразительное. Мы с Вив, и Тамми, и мистер Джонсон так за нее переживаем, пытаемся уговорить ее не перегружаться и побольше отдыхать. А она только смеется и говорит, что рано еще об этом беспокоиться, и уверяет, что для нее и свадьба, и роды – пара пустяков.

– Знаю, она собирается работать до той минуты, когда начнутся схватки, – прошептала Митци. – Вполне возможно, так оно и случится.

Из проигрывателя заиграла композиция «У меня кончилась травка». Джоэл улыбнулся.

– Она постоянно советует нам всем не волноваться.

– Она всегда была такой, – сказала Митци, отважно пробуя сэндвич. – Невозмутимой, спокойной и сдержанной. Один бог знает, что будет твориться, когда в положении будет Лу. Как минимум третья мировая война. И возьми, пожалуйста, еще сэндвич. Бери-бери, Лав и Лоб приготовили их специально для этого случая.

– Ну что же, тогда я обязан перебороть себя... – Джоэл вытащил сэндвич из-под горки фольги.

Фетровая Шляпа, подойдя к единственному в зале прожектору, сердито глянул на них.

– Нельзя ли попросить сидящих в аудитории вести себя потише! Митци, ты должна вести записи, а не трепаться. У нас сейчас самый ответственный момент – распределяются роли, а вы то шуршите фольгой, то, черт возьми, болтаете и смеетесь, как глупые подростки, и отвлекаете нас от дела!

Митци и Джоэл перекинулись взглядами и постарались больше не хихикать.

Конечно, мимолетом подумала Митци, на этот раз Фетровая Шляпа попал в точку. Чувствовала она себя именно влюбленной девочкой-подростком. Конечно, это безумие добром не кончится, но в то же время какая это радость.

Давно она не ликовала так, как в день, когда Джоэл пригласил ее поужинать в «Лоренцо». А потом она ужасно расстроилась, хотя предпочла об этом не говорить, когда поняла, что на тот же самый вечер назначены прослушивания и распределение ролей для мюзикла «Волосы».

Конечно, выбирать не приходилось.

Она старалась не смотреть на сцену, когда игла проигрывателя добралась на пластинке до «Содомии».

Хорошо хоть Джоэл сразу согласился составить ей компанию в ратуше. Он сказал, что с нетерпением ждал момента, когда сможет провести вечер вместе с ней, так что, пусть в «Лоренцо» было бы отдохнуть приятнее, его все же вполне устроит и зал в ратуше.

Черт возьми, от этих его слов она влюбилась в него еще сильнее.

Так что теперь она была не в «Лоренцо», где ужинают при свечах, а в воздухе витает аромат специй, трав и красного вина; она сидела на пластмассовом стуле в промерзшем и пахнувшем плесенью зале, с блокнотом А4, со своим ноутбуком, со стакерами, клочками бумаги, конвертами, миллионами неразборчиво накарябанных заметок и, конечно, с Джоэлом, который пытался помочь ей со всем разобраться.

– Передай мне те гурманские штучки, – прошептал Джоэл, одним глазом поглядывая на сцену, Фетровую Шляпу и нескольких кандидатов на роли друзей главного героя. – Да нет, я не хочу больше этих несчастных сэндвичей – кто только мог додуматься положить к пасте из сардин маринованные овощи? Нет, я имел в виду список названий блюд из книги твоей бабушки, с указанием цен. Спасибо. Я напечатаю это на ноутбуке, а ты пока разберись со свадебными делами и запиши то, что нужно этому Гитлеру в шляпе, который стоит сейчас на сцене.