Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - Адам Туз

Ни одна другая сфера перевооружения, и вообще ни одна другая отрасль германской промышленности, не сталкивалась с такой полнейшей технической неопределенностью. И именно эта особенность авиационного бума открывала просторы для предпринимательской инициативы: конкурирующие друг с другом производители наперебой предлагали «технические изюминки», в которых нуждался Геринг. К 1936 г. Генрих Коппенберг успел превратить Junkers в производственный комплекс, способный соперничать с крупнейшими немецкими промышленными компаниями. На Henschel был освоен ряд новейших технологий штамповки металлов и налажена сборка чрезвычайно сложных станков, необходимых для массового производства самолетов. Daimler-Benz, BMW и Junkers яростно конкурировали друг с другом в сфере авиадвигателей. Остановив свой выбор на истребителе Мессершмитта (BFW) Bf-109 Министерство авиации в 1935–1936 гг. решило по крайней мере одну из стоявших перед ней технико-стратегических задач. Bf-109 вплоть до начала 1940-х гг. оставался более чем адекватным истребителем для германских военно-воздушных сил. Однако люфтваффе так и не нашли ответа на самый важный вопрос современной воздушной войны: на чем доставлять бомбы. Хотя Хейнкель в середине 1930-х гг. приступил к разработке тяжелого четырехмоторного бомбардировщика, Министерство авиации интересовалось в первую очередь двухмоторными средними бомбардировщиками, конструкции которых были предложены в 1935 г. фирмами Dornier (Do-17), Heinkel (Не-111) и Junkers (Ju-86). Для того чтобы загрузить работой новые заводы и чтобы свежеиспеченным летчикам было на чем летать, все три самолета были тут же запущены в производство. Но ни один из них явно не годился на роль оружия стратегической воздушной войны. Для этого им не хватало грузоподъемности и скорости. Более того, их незащищенность делала сомнительной возможность их прорыва сквозь воздушную оборону противника. Поэтому, несмотря на успешность этих машин в плане наращивания объемов производства, уже в 1936 г. стало ясно, что необходимо создать по крайней мере еще одно поколение самолетов и авиадвигателей, прежде чем люфтваффе станут действительно эффективной боевой силой. Именно поиск таких технических находок не давал покоя германским авиапромышленникам на протяжении всех 1930-х и в начале 1940-х гг. Будущее люфтваффе как орудия войны (а также миллиардов рейхсмарок, вложенных в него) зависело от инженеров и техников.

VI

Кого же политика Рейха в области промышленности оставила в проигравших? Еще никто не называл текстильную промышленность облагодетельствованной гитлеровским режимом. Однако даже в этой сфере нацистский режим благодаря смелой индустриальной политике сумел сплотить вокруг себя ряд производителей, сделавших ставку на его программу самодостаточности и перевооружения[401]. Эта отрасль не получила таких же впечатляющих инвестиций, какие были характерны для авиапромышленности и производства синтетического топлива. Тем не менее изготовление синтетических волокон приобрело принципиальное значение для значительной части промышленности и привело к настоящей революции в деле снабжения населения Германии тканями. 20 июля 1934 г. РМЭ уведомило двух главных производителей синтетических волокон – IG Farben и принадлежавшее голландцам объединение Vereinigte Glanz-stojffabriken (VGF) – о том, что «Текущее состояние валютных резервов Рейха порождает необходимость в самом решительном сокращении объемов ввозимых хлопка и шерсти…». В более конкретном плане, разумеется, этого требовала проводившаяся Шахтом политика частичного разрыва с Соединенными Штатами – традиционным поставщиком хлопка в Германию. «С целью как можно более скорейшего укрепления отечественной сырьевой базы германские производители вискозного волокна категорически обязаны не только полностью задействовать свои производственные мощности, но и незамедлительно приступить к их расширению». Власти Рейха желали удвоить производство вискозного волокна и резко увеличить производство так называемого штапельного волокна, доведя его объемы не менее чем до 100 тыс. тонн в год[402]. Проблема, как и в случае нефти, заключалась в резком снижении мировых цен на шерсть и хлопок. Насколько дело зависело от IG Farben, синтетические волокна, несомненно, были обречены оставаться нишевым товаром. Жизнеспособность любых новых мощностей, созданных в Германии, зависела бы исключительно от государства. Однако летом 1934 г. интерес к этому вопросу проявили самые высокие круги. В августе Гитлер лично ознакомился с образцами ткани, сотканной из штапельного волокна «Вистра», выпускавшегося на IG Farben, и выразил «полнейшее удовлетворение» ее качеством. В ноябре 1934 г. в рамках перестановок в Министерстве экономики контроль над программой производства синтетических тканей был передан личному представителю Гитлера по экономической политике Вильгельму Кепплеру, который, в свою очередь, передал этот вопрос в ведение Гансу Керлю (1900–1984)[403]. Керль, владелец небольшой текстильной фабрики в Котбусе, член партии с 1932 г. и Gauwirtschaftsberater (экономический советник) округа Курмарк, стал членом команды Кепплера в начале 1934 г. Он не испытывал симпатий ни к IG Farben, ни к VGF и не впал в отчаяние из-за их отказа от сотрудничества. Кепплер и Керль предполагали прибегнуть к откровенному принуждению такого же типа, которое использовалось в отношении Юнкерса или при создании топливной корпорации Brabag. Однако, как поспешил заверить руководство IG Кепплер, прямое принуждение применительно к крупнейшей германской корпорации никогда не рассматривалось в качестве серьезного варианта. Вместо этого Керль получил полномочие найти новые пути, в обход уже работающих производителей. Используя свои контакты среди регионального партийного руководства, Керль основал четыре «добровольных» синдиката, по одному в каждом из главных регионов германского текстильного производства: Силезии, Саксонии, Тюрингии и Рейнской области. Каждый синдикат собрал по подписке по 4 млн рейхсмарок на строительство новых фабрик синтетических волокон с минимальной производительностью 7 тыс. тонн в год. При проведении этой подписки важную роль, несомненно, сыграл политический нажим. Многие фирмы рассматривали свое участие в этом проекте как способ снискать расположение местных гауляйтеров. Другим серьезным мотивом служила надежда обойти ограничения на импорт натурального волокна, получив привилегированный доступ к отечественному синтетическому волокну. С другой стороны, такие ведущие текстильные фирмы, как Dierig, даже не нуждались в понуканиях, рассматривая вискозное волокно и новое штапельное волокно как долгосрочную альтернативу устоявшемуся рынку шерстяных и хлопчатобумажных тканей. Новое синтетическое волокно, продававшееся под торговой маркой Flox, приобрело в 1930-е гг. значительную популярность. Так или иначе, Рейх сделал все для того, чтобы максимально снизить рискованность этих инвестиций. Согласно положениям «Закона о гарантиях участвующим в расширении производства сырья» (Gesetz über die Übernahme von Garantien zum Ausbau der Rohstojjwirtschaft), Кепплер был уполномочен выдавать все необходимые субсидии новым фабрикам штапельного волокна. Рейх гарантировал выдачу синдицированных займов под эгидой Dresdner Bank и обеспечивал необходимое техническое консультирование, осуществлявшееся двумя ведущими специалистами, переманенными из отделения синтетических волокон IG Farben. Главным из них был Вальтер Шибер, член Тюрингского отделения НСДАП, получивший должность генерального управляющего в местной же фирме Zellwoll AG. Перед лицом происходящего VGF, более слабый из двух существовавших производителей синтетических волокон, сдался и согласился участвовать в финансируемой государством программе по расширению производства. IG Farben, в свою очередь, сохранила независимость и придерживалась своей программы ограниченного расширения производства вискозного волокна, ежегодно увеличивая его выпуск не более чем на 30 тыс. тонн. К 1936 г. Керль мог похвастаться производством 45 тыс. тонн штапельного волокна в дополнение к более чем 50 тыс. тонн синтетического шелка. К 1937 г. рыночная доля волокон германского производства удвоилась, составив почти 40 %.