Гробницы Немертеи - Марианна Алферова

– Ноэль! – помахал рукой товарищу. – Беги сюда, улетаем! Тот принялся отступать, держа Чистюлю под прицелом. Сделал несколько шагов и остановился.

– Может, его лучше пристрелить? – спросил задумчиво.

– Не будем марать руки… Убийство есть убийство…

– Да, после того как мы похоронили всю команду Бродсайта в песке, это верное замечание, – согласился Ноэль. – И все же я…

– То – несчастный случай. А если ты начинишь здоровяка иголками, нас могут потащить в суд, и я не уверен, что мы отделаемся только штрафом.

– Ну, хорошо! – Ноэль поставил игломет на предохранитель, повернулся и побежал, прихрамывая, к глайдеру. – Взлетай и побыстрее, – проговорил он, усаживаясь на сиденье рядом с Атлантидой, – пока этот тип не перекусил зубами браслеты.

– Зубами? – подивился Платон.

А Чистюля уже сумел просунуть скованные руки себе под пятую точку, потом под ноги и в самом деле вцепился зубами в наручники.

– Ты что не заметил? У него же зубы титановые, – сообщил Ноэль…

– Где-то я что-то видел подобное… – Атлантида спешно отключил автопилот, который собирался еще минут пять готовиться к взлету, и глайдер рванулся в красное закатное небо.

– Чего тут видеть? Теперь все охранники-профессионалы вставляют себе титановые зубы, независимо от того, к какой галактической расе они принадлежат. Время от времени зубы выручают…

Чистюля подпрыгнул вверх, пытаясь ухватиться за корпус глайдера, но не достал. Тогда кинулся бежать к ангару.

– У него там наверняка тайничок с оружием, – справедливо предположил Ноэль. – Все же надо было его пристрелить.

– Так пристрели! – закричал Атлантида и всем телом навалился на рукоять управления.

– Недопустимый режим работы маршевого двигателя, – сообщил нежным голоском бортовой компьютер. – На планете с песчаной поверхностью такой режим набора высоты запрещен. Включен ограничитель. Маршевый двигатель выйдет на полный режим через три секунды.

Атлантида с ненавистью смотрел на золотой столбик индикатора, который предательски медленно рос в высоту. Ноэль высунулся из кабины и принялся стрелять – наугад, не целясь. Белые брызги света летели во все стороны. На фоне алого закатного неба белые вспышки смотрелись неплохо, но ни один выстрел не причинил Чистюле вреда. Беглец успел скрыться в ангаре. Еще один разряд угодил в песок. Второй – обжег крышу, но не пробил.

– Ладно, хватит, побереги энергию.

Ноэль передернул плечами, давая понять, что ему все равно – стрелять или не стрелять, – и уселся в кресле поудобнее. И тут Чистюля выскочил из ангара. На плече он держал черную трубу. Точно такую – или почти такую, – что Атлантида видел на пересадочной станции.

Дезинтегратор!.. Хорошо, если не ортогелиевый!

– Стреляй! – заорал Платон, разом ощутив отвратительный вакуум в желудке.

Ноэль не успел даже высунуться из кабины. Зеленая светящаяся стрела ушла вверх. Вспыхнула и развалилась на несколько крошечных ярких стрелок, не причинив никому вреда. Сверхмощное оружие, как всякий слишком сложный агрегат, подвела надежность. Видимо, второпях Чистюля чего-то не учел. Громила скрылся в ангаре. Через пару секунд он вновь появился – на этот раз с куда менее внушительной трубой на плече. Обычный автономный бластер – оценил Атлантида.

Игрушка по сравнению с новой модификацией дезинтегратора. Разумеется, когда эта новая модификация нормально работает.

– По-моему, он опять собирается стрелять, – пробормотал Ноэль, глядя на экран заднего обзора.

– Маршевый двигатель набрал полную мощность, – сообщил комп.

– Как он любезен… – буркнул Атлантида. – Полный вперед!

Глайдер рванулся так, что пассажиров, несмотря на новейшие амортизаторы, вдавило в кресла. И тут же машина содрогнулась всем корпусом, мигнули огоньки приборной панели… – Потеря защитного экрана – тридцать семь процентов, – сообщил компьютер.

– По-моему, Чистюля вновь взялся за дезинтегратор, – сообщил Ноэль. Еще одна зеленая стрела прорезала тьму и устремилась вслед рвущемуся в ночное небо глайдеру. И опять развалилась, не достав беглеца. Нет, судя по всему, не ортогелий, послабее…

Ба-а проваливался за причудливый срез испиленного ветрами хребта. Ночь опускалась на Ройк. Разом вся пустыня сделалась черной. Чернее, чем океан на планете под названием “Танат” что означает смерть. По-видимому, Чистюля выстрелил еще раз. Потому что где-то далеко позади вновь вспыхнул зеленый огонек. Но в этот раз глайдер даже не использовал защитный экран – зеленая стрела взлетела высоко в черное небо, повисла, выискивая цель, не нашла, и яркие огоньки засыпали песчаные дюны, под которыми были погребены Тимур и вся его команда.

1

Первым делом беглецы глотнули воды из фляги.

– Послушай, Ноэль, все хотел тебя спросить: откуда ты знаешь про катализатор из шляпы?..

– Я учился на Ройке. Мы с Кресс учились на Ройке, – уточнил Ноэль. – А шляпа местная. Так что знаю.

– Скажешь, и Бродсайта ты встречал на Ройке? Мне показалось, вы с ним знакомы.

– Конечно, встречал, его здесь все знают.

– Привет! – раздался приятный голос компьютера через три минуты лета. – Сообщите мне пароль для продолжения безопасного полета.

Атлантида и Ноэль переглянулись.

– Пыль миров, отворись, – произнес наугад Платон.

– Пароль неверный. Назовите правильный пароль…

– Ал Бродсайт…

– Пароль неверный, – упрямо повторил компьютер. – Назовите правильный пароль.

Мир за окном глайдера был совершенно черным, если не считать россыпи звезд над горизонтом.

– Что в таком случае обычно бывает? – шепотом спросил Ноэль. Таким тоном, как будто никогда не сталкивался с противоугонным устройством высшей категории.

– Самоликвидация…

– То есть?..

– Жми на кнопку катапультирования!

К счастью, Атлантида не успел в третий раз ошибиться, и кресла выплюнуло вверх по всем правилам. Глайдер полетел дальше, увозя с собой запасы питания и робота-землесоса. А под ягодицами у бывших пассажиров активизировались антигравитационные подушки.

– Закрой глаза! – предусмотрительно посоветовал Платон. Но даже сквозь сомкнутые веки они увидели яркую вспышку. Когда же археолог осмелился разлепить веки, вдали догорал крошечный жалкий комочек. Вспыхнул, рассыпался искрами и погас.

Чернота небес нависла над черной пустыней. Лишь фосфоресцирующее покрытие кресел светилось в темноте. Ноэля отнесло немного в сторону. Но он и не пытался управлять своим креслом. Сидел с меланхоличным видом и смотрел вниз, как будто мог что-то различить в ночном мраке. Кресла, запрограммированные на посадку, медленно теряли высоту. В ночи нельзя было различить, как близок песок. Чернота казалась почти безопасной, мягкое покачивание кресла убаюкивало…