Муж моей сестры - Милана Стоун

Минаев как ошпаренный спрыгивает с кровати, хватает с тумбочки лампу и швыряет ее в стену. Дышит так часто, словно задыхается, смотрит так, что хочется завыть в ужасе. На лице недовольство вперемешку с агрессией.

Я же не знаю, что сказать. И должна ли. Я же не виновата! Не могла и предположить, что может быть настолько неприятно.

— Лежи тут. Только попробуй уйти.

Артур уходит в ванную комнату, а я зарываюсь под одеяло и принимаю позу эмбриона. Слышу отборный мат и шум воды, считаю минуты. Прислушиваюсь к своим ощущениям, чувствуя, как между ног саднит, но боль проходит.

Осознаю, что это все же произошло, что я больше не девочка, и сделал это со мной взрослый мужчина. Хоть и красивый, но опасный, с таким нельзя было связываться.

Когда слёзы заканчиваются, я понимаю, что мой организм от накопившегося стресса хочет вырубиться, и я отпускаю себя.

Закрываю глаза, ни о чем больше не думая, и уже в полудрёме улавливаю, как кровать прогибается, а потом ощущаю руки на животе, что бережно поглаживают, а на плече почти невесомый поцелуй. Не могу пошевелиться или подать голос, проваливаюсь в спасательный сон.

— И что же мне теперь делать?

Вопрос в пустоту. Ответ, на который я так и не могу найти. Думаю, думаю, только толковых идей как таковых нет.

Прижимаю губы к горячей кружке, сидя на подоконнике в своей комнате, давно забросив все лекционные тетрадки. Сейчас не до учебы, хотя о ней я должна переживать в первую очередь. Но все мои мысли гуляют в другом направлении.

Я думаю о том, что произошло у нас с Артуром, и о том, как же я теперь опозорилась. Не смогла принять мужчину как следует, закатила истерику. Это же просто ужас.

Мне стыдно за своё поведение, но в тот момент я и правда почувствовала неожиданную боль, хотя и знала, что она будет. Испугалась. Может так мой организм отреагировал на полученный стресс. Не знаю.

Надеюсь, что не сильно разочаровала Артура. Хотя иногда кажется, что я должна радоваться, что все так сложилось, что он от меня отстал, но, если честно признаться, то мне хреново.

После той ночи, когда я лишилась невинности, прошло два дня, которые я провела в тишине и одиночестве. На третий день я все же решила сходить на учебу, где узнала, что Дарина забрала документы и пропала. Телефон так же был отключён.

Я на неё не обижаюсь, мы против нашей воли были втянуты в опасные игры властных мужчин. Я написала ей в сети и ждала ответа, но она так и не появилась онлайн. Я все же надеюсь, что она со мной свяжется и все объяснит, хочу послушать ее версию.

Эти дни Минаев меня не трогал, кажется, у него появились более важные дела, он не напомнил о себе и не интересовался, где я и чем занята. Я даже не спускалась в столовую, чтобы поесть, и оставалась ночевать у себя в комнате.

Возможно, он понял, настолько я не опытна, и больше не хочет иметь со мной никаких дел. С одной стороны, у меня отлегло, с другой же… когда я воспоминаю, как он на меня смотрел той ночью, трогал и целовал, я расстраивалась.

Все мои мысли сбиваются настойчивым стуком в дверь, а после в проходе появляется Алиса, встреч с которой я всячески избегала.

Вот такая я сестра, переспала с ее мужем и предпочла забыть о ней. Нет мне прощения. И я даже оправдывать себя не буду.

— Так и будешь избегать свою сестру? — заявляет она с порога, прожигая наглым взглядом. — Я хочу прогуляться во дворе, помоги мне.

Смотрю на ее коляску, и в области сердца начинает остро колоть, она такая беззащитная и беспомощная. В этом есть и моя вина.

Лиса уже была одета по погоде и явно ждала меня, да и нам стоило все же поговорить. Поэтому я откидываю в сторону все сомнения и, накинув на себя куртку, следую за ней.

Мы располагаемся в одной из беседок, подальше от лишних любопытных глаз и ушей.

— Будешь? — протягивает пачку сигарет.

Первым делом я думаю отказаться, но после задумываюсь и все же достаю одну. Кручу сигарету в пальцах, думая о том, что ни разу не пробовала.

Алиса прикуривает, сверля недовольным взглядом, а я же оглядываю ее лицо, что впервые за долгое время тронуто здоровым румянцем. Она поправляется, меня это радует.

Я втягиваю дым в легкие, как это делает она, и закашливаюсь. Ощущения мне не нравятся, но я пробую сделать ещё одну затяжку. Говорят, они успокаивают, но я чувствую лишь першение в горле.

— Прости, что не уделяю тебе внимание. Прости, что так все получилось.

Решаюсь и говорю на выдохе, даже и не мечтая о том, что она примет эту ситуацию. Сейчас я для нее, скорее всего, враг номер один и, хотя она и говорила, что уже не любит Артура, все же их расставание принесло ей боль.

— Да что ты? Я же все понимаю, ублажать моего мужа занимает много времени и сил, — ехидничает она, а у меня все внутренности сжимаются. — Хотя, судя по тому, что он злой как черт ходит, со своей обязанностью ты не справляешься.

Дёргаюсь от таких жёстких высказываний в мой адрес, ведь они пронзают прямо в грудь. То, с каким цинизмом она это произносит, заставляет взбунтоваться и очнуться.

— Со своей обязанностью? Алис, ты себя слышишь?! Думаешь, я хотела этого всего? — чуть ли не с криком поднимаюсь с места. — Нет. Я приехала учиться, а не быть третьей лишней в ваших отношениях.

Расхаживаю туда-сюда, не могу стоять спокойно. Отворачиваюсь и вздыхаю полной грудью. Во мне так много скопилось всего, что, кажется, в любой момент рванет.

— Твои чувства никому не интересны, ты разве ещё не поняла? Ты ему нравишься, а мы должны задержаться здесь любой ценой. Заметь, МЫ, я думаю о нас!

Резко разворачиваюсь к ней. Что за эгоизм? Ей бы только деньги. Ну что за люди такие пошли. Я ей про одно, она совершенно про другое.

Мне плохо! Я чувствую перед ней вину за чувства к ее мужу, а она… Чувства. Разве это они? Скорее всего, потому что в один момент Артур перестал быть мне противен, я посмотрела на него как на мужчину, и теперь стало ещё хуже, потому что раньше я ещё могла бороться с ним, с собой. Сейчас же все стало по-другому.

А эта ночь, она перевернула все вверх дном. Из-за неё я не могу нормально заснуть, так, чтобы не думать о нем, не вспоминать, не прокручивать в голове это сотни раз. Не вспоминать его дыхание, не ощущать его руки на коже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Боже, Лис. Вы ненормальные оба, — морщусь, в один миг осознавая суть этих отношений. Я, блин, по уши в дерьме. — Я вам не пешка, я человек и буду делать лишь то, что кажется разумным. Буду слушать себя.