Моя сестра Роза - Джастин Ларбалестьер

– Что значит «если бы Сид не стало»?

– Я сказала Сид, что ты научишься любить Бога, если она расскажет тебе о нем так, как рассказывает мне.

– То есть ты теперь веришь в Бога?

– Нет. Не глупи, Че. Бог – это как Дед Мороз. Но она хочет, чтобы я в него верила, так что я делаю то, чего она хочет. Все нормальные люди так делают. Я веду себя как нормальный человек. Ты ведь хочешь, чтобы я была нормальной?

У нее настолько извращенная логика, что я даже не знаю, с чего начать.

– Я поменяю пароли. Не трогай мой телефон, не заходи ко мне в комнату. – И исчезни из моей головы.

– Ты же знаешь, я легко вычислю новый пароль. Меня Дэвид научил.

Я тяжело вздыхаю. Дэвид слишком хорошо разбирается в компьютерах и слишком любит учить Розу всему, что сам умеет. Ему не приходит в голову, что, хотя он сам не использует эти умения для дурных целей, Роза на такое вполне способна.

– Разве Дэвид говорил, что тебе можно использовать свои знания, чтобы взламывать чужие телефоны?

Она важно кивает.

– Роза! Дэвид никогда бы такое не сказал.

– Очень даже сказал бы. Он много всего говорит. Ты знаешь, что у него есть экстренный набор?

– Экстренный что?

– Набор вещей, которые понадобятся, если ему придется срочно покинуть страну.

Я мотаю головой:

– Зачем ты вообще это выдумываешь? Хватит врать.

Роза качает головой:

– Я же сказала, что не могу этого обещать. Врать слишком удобно. И потом, ты ведь тоже врешь. Ты сказал, что с носом у тебя все в порядке, но это было не так.

Ты сказал, что не дерешься, но дрался.

– Можешь пообещать мне не взламывать мой телефон?

– Могу.

– Пообещай.

– Обещаю не взламывать твой телефон.

– Или чей‐то еще.

Теперь тяжело вздыхает уже Роза:

– Или чей‐то еще.

– Иди спать.

– Я не хочу.

– Иди в свою комнату и не хоти спать там. Я хочу спать. – Я указываю на дверь.

Роза морщится и уходит. Я пытаюсь не думать о том, что она сказала насчет того, что было бы, если бы Соджорнер не стало. Утром поставлю на свою дверь засов.

За завтраком мы с родоками едва обмениваемся парой фраз. Сразу заметно, какая у нас любящая, открытая, общительная семья. Роза довольно улыбается. Они словно сговорились стереть из моей памяти прошлый вечер, который я провел с Соджорнер. Ничего не выйдет. У меня слегка саднят губы. Соджорнер меня поцеловала.

Я не говорю им, что Роза взломала мой телефон. Даже если они выслушают меня и соизволят ответить, зачем мне это? Розе всего десять, она не способна на дурные поступки, и вообще, какая она талантливая, раз уже может хакнуть чужой пароль. Я слышу, как Салли кому‐то говорит по телефону о «запоздалой подростковой эскападе». Похоже, она хотела, чтобы я это услышал. У меня сами собой сжимаются кулаки.

Я иду в ближайший хозяйственный магазин, выбираю самую дешевую дрель и дверную задвижку. Теперь она ко мне не войдет. Я протягиваю кассиру родоковскую кредитную карточку «только-для-экстренных-случаев».

– Извините, – говорит кассир. – Карта не прошла. У вас есть другая?

– Не прошла? Не понимаю.

– Вы ничего не можете купить по этой карте. Она не работает.

Наверняка он думает, что я идиот. Я знаю, что значит «не прошла». Что мне делать, заплатить дедулиной картой? Интересно, он взбесится? Придется ему позвонить и все объяснить. Опять. Может, это какая‐то временная проблема. Я даю дедулину карточку. Она срабатывает. Я возвращаюсь домой. Салли и Дэвида нет, Джефф с Розой сидят внизу и взахлеб обсуждают фракталы.

– Доброе утро, – говорю я.

Джефф кивает и здоровается. Я отдаю ему свою домашнюю работу – снова матанализ, который я не понимаю. Он просматривает ее вместе со мной, пока Роза играет с фракталами на планшете. Я пытаюсь сосредоточиться. Больше всего мне сейчас хочется подняться наверх и поставить на свою дверь задвижку. Джефф хмурится. Он хочет, чтобы до меня дошло. Он издает странный звук, нечто среднее между скрипом и вздохом.

– Че, что такое математический анализ?

– М-м?

– Как бы ты описал, что такое математический анализ, если бы тебя об этом спросили?

– Пытка? Набор формул, которые я не понимаю? Теперь он выглядит так, словно ему очень больно.

– Тогда что такое алгебра?

– Я не Роза. Мне приходится все это учить наизусть. Я в этом точно никогда не разберусь. Знаете что, Джефф? Я лучше пойду.

Джефф смотрит на меня, раскрыв рот, но не говорит ни слова.

– Че, ты не можешь уйти, – говорит Роза. – Тебе нельзя.

Я поднимаюсь наверх. Роза идет за мной. Смотрит, как я кидаю в рюкзак чистые бинты и фляжку с водой.

– Ты не можешь пропустить математику. У тебя мозг атрофируется. Ты и так уже отстаешь.

Я не обращаю на нее внимания.

– Ты не станешь неврологом, если провалишь математику.

– Как будто тебе не все равно.

– Ты плохо себя ведешь, – говорит Роза. – Почему я должна хорошо себя вести, если ты ведешь себя плохо?

– Потому что… – Я осекаюсь, бросаю рюкзак и сажусь на пол.

– Может, тебе больше не придется заниматься математикой, – говорит Роза. – Родоки не заплатили Джеффу. Они разорены.

– Откуда ты знаешь?

Роза улыбается.

Наверное, она и их телефоны взломала.

– Поэтому они и поехали в Таиланд. У них закончились деньги. А когда дела и там пошли плохо, они…

– Плохо? Они же продали фирму. Как они могли ее продать, если дела шли плохо?

– Они продали ее в убыток.

– Откуда ты знаешь?

– Это нельзя было не заметить. Сейчас Макбранайты платят за все.

Я знаю. Но я не задумывался об этом всерьез. Это ненормально.

– Я пытался кое‐что купить по родоковской кредитке.

– Они на мели, – говорит Роза. – Я выучила все слова, означающие, что у человека нет денег: бедный, нищий, несостоятельный, безденежный, неимущий, нуждающийся, обездоленный, голоштанный, голяк, ветер свистит в карманах…

– Я все понял.

Роза что, шутит? Думает, это смешно?

– «На мели» звучит лучше всего.

– Их кредитки заблокировали, как только мы приехали в Таиланд. Они тогда просто забыли сказать в банке, что мы переезжаем.