Московский принц для Золушки - Наталия Миронина

– Мама, она нормальная. Просто импульсивная, уверенная в себе. И она очень деловая.

– Не сомневаюсь. – Людмила Савельевна поджала губы. «Ого, главное, чтобы мама с тетушкой не повздорили!» – подумала про себя Тата.

– Ты не беспокойся, все будет нормально! Это же свадьба! – сказала Тата.

– А когда же она прилетит?! – удивилась Людмила Савельевна. – Уже времени совсем не осталось.

– Она написала, прилетит почти в день свадьбы. Встречать не надо. Просила только точные адреса – загса, ресторана.

– Действительно, деловая!

Тата укоризненно посмотрела на мать:

– Да, она везет на себе весь бизнес мужа. А там не родная для нее Россия. Там Япония. И конкуренты – мужчины. И правила там несколько отличаются от наших. Так что она молодец. И, потом, мам, что вам делить?

– Ничего. Только она всегда была очень самоуверенная. И вечно лезла со своими советами.

– Надо сказать, что советы у нее иногда странные, это да. Но может, и дельные. Только сразу это не оценишь.

Тата совершенно не волновалась за тетю. Она знала, что та человек слова. Что Адель обязательно сообщила бы, если бы не смогла прилететь. Еще Тата догадалась, что тетя поездкой в Москву совмещает два дела – свадьбу и какие-то свои бизнес-встречи. Именно поэтому последовала просьба не встречать. Тата знала, что завтра в загсе тетя будет вовремя. «А мне ее сейчас не хватает, – вдруг подумала Белозерова. – Не хватает ее уверенности. Ну, завтра все будет уже в порядке».

Из кафе они вышли поздно.

– Дочка, когда же ты будешь собираться?! – волновалась Людмила Савельевна.

– Мам, что тут собираться – платье готово! Букет утром будет, глаза накрашу, и я уже готова!

Мать покачала головой. По ее мнению, во всем не чувствовалось основательности, не было знакомства с родителями жениха, не было обсуждений, разговоров о житье-бытье. Пусть формальных, но таких сближающих. Не было суеты, волнений, беготни, телефонных переговоров, оханий, аханий. Все было так буднично, так спокойно. Вот только купили новые наряды. На что Людмила Савельевна тоже обиделась – она в Сочи специально сшила платье к этому событию. И из-за этого платья поссорилась с мужем.

– В Москве купишь, зачем тебе здесь у этой нашей Анжелики шить?! – говорил дядя Слава.

Людмила Савельевна, пожалуй, впервые во втором браке настояла на своем.

– Свадьба – это событие. Я поеду со своим платьем.

Пришлось дяде Славе раскошелиться. И вот в Москве Тата, похвалив платье с широкой оборкой, повезла маму покупать новое. Одним словом, Людмила Савельевна, хоть и помалкивала, многое не одобряла. Ей понравился Денис – веселый, ровный и даже рыжий, как дочь. Но одет он был как-то странно, и выглядел совсем мальчишкой, и говорил про не очень понятные вещи – галерея, вернисаж, выставка. То есть Людмила Савельевна обо всем этом знала, но какие доходы это может принести, она не понимала. А потому ей казалось, что дочь торопится и вообще делает «не по уму». Но с Татой спорить она не смела. Общий вид «московской жизни» впечатлил мать. К тому же сильнейшее чувство вины из-за проданного дома не оставляло Людмилу Савельевну. Поэтому она молчала.

Дома Тата достала свадебное платье.

– Ох, – только и сказала Людмила Савельевна.

– Да, платье шикарное! – довольно улыбнулась Тата. – И свадьба будет шикарная, хоть и небольшая.

– Ну, дай-то бог! – Людмила Савельевна покачала головой и добавила: – Денис хороший, но художник все-таки…

– И? – обернулась к матери Тата.

– А ты точно его любишь?

– Мам! Я завтра выходу замуж! Если бы я его не любила, разве я бы пошла на это?

– Может, ты просто торопишься, боишься чего-то…

– Давай ложиться спать. Завтра Машка с утра за нами заедет, а она все любит заранее делать. Примчится ни свет ни заря.

Тата приготовила белье, чулки, проверила сумочку, теплую накидку и туфли. Она сейчас не хотела ни о чем думать и не хотела ни в чем сомневаться. Она знала, что стоит только дать себе волю и невозможно будет удержать бессмысленные теперь сожаления. Все, что она сделала сейчас, она сделала не только ради себя. И не только из меркантильных соображений. На лукавство и обман она пошла ради мамы (так она говорила себе), из-за женского страха и от усталости. Тата, сама того не замечая, прожила эти московские годы в таком напряженном ритме, что иным их хватило бы на пару жизней. Она же умудрилась вместить в несколько лет многое – образование, одни отношения, другие, тоску по отцу, новую профессию и беспокойство за мать. К этому надо было добавить все коллизии, связанные с арендой жилья, регистрацией, поликлиниками и прочими бытовыми вопросами.

– Видишь ли, – сказала ей как-то раз Маша Кошкина, – это путь почти всех, кто приезжает в Москву. Это нам, москвичам, повезло в определенном смысле. Мы подчас очень расслаблены. А остальным приходится вкалывать до пота, до кровавых мозолей, до неврозов и депрессий.

Тата ничего не ответила тогда, но про себя подумала: «Да, верно. И ты, Маша, захотела жить отдельно и поэтому сняла квартиру. Тебе всегда есть куда вернуться. Мне – некуда. В Сочи? Где нет ничего уже родного? И потом, какое мне дело до остальных?! Мне дело до себя. И я хочу нормальной жизни! С мужем, в своей квартире. И с мамой, которая не будет горбатиться на семью какого-то дяди Славы!» Тата Белозерова была не дурой, все понимала, но ради собственных интересов вполне допускала отклонения от прямого пути. Так или иначе, сейчас, накануне свадьбы, Тата уже ни о чем не думала – все сомнения были позади.

Утро тридцатого апреля было теплым. Весна в этом году вообще была очень солнечной. Тата проснулась рано. Спешить ей не хотелось. «Еще немного, и стану Собакиной, – подумала она и тут же ойкнула про себя. – Тата Собакина? Нет! Это же звучит ужасно! Останусь Белозеровой. Надо будет только Дениса уговорить. Собакиных и так очень много. Только я знаю три семьи!»

Причесываясь, подкрашивая глаза, примеряя серьги и вообще занимаясь тем, что вызывает трепет почти у всех девушек, Тата недоумевала. «Почему в кино всегда показывают эту безумную суету с подругами-дурочками, подругами-завистницами, подругами-простофилями? Почему все эти сборы под венец наполнены дурацким кривлянием?!» – думала она. Сама Тата собиралась сейчас точно так же, как собиралась каждый день на работу в банк. Только вот платье сегодня было поистине королевским.

– Таточка! Какая же ты красивая! И платье! Платье просто прекрасное! – воскликнула Людмила Савельевна.

Сама она тоже уже была готова и выглядела очень элегантно в костюме, купленном накануне.

– Да, все как надо! – Тата посмотрела на себя в зеркало. Впрочем, ее замечание относилось не к собственному отражению, а к предстоящему событию.

Кошкина позвонила вовремя.

– Невеста, спускайся! – торжественно провозгласила она.