Московский принц для Золушки - Наталия Миронина

– Так, с подарком все просто – она любит серьги. Простые, типа колец. Она мне рассказывала, что отец когда-то ей подарил такие, но она одну серьгу потеряла.

– Я видел такие, но они совсем дешевые. Мне хотелось бы…

– Не говори ерунды. Главное, чтобы понравилось. А Татка отца очень любила, эти серьги – память о нем. Вот если бы такие найти, вообще идеально было бы.

– А как мы их найдем? Я их никогда у нее не видел.

– Я видела на фотографии старой. Она показывала мне. Надо в магазине так и спросить – серьги-кольца, полумесяц. – Машка быстро покопалась в телефоне: – Так вот, совсем недалеко отсюда есть магазин. У них на сайте такие. Или, если хочешь, вернемся в тот магазин, где ты видел похожие.

– Решай ты! Нам еще костюм из ателье получать. И букет заказать на завтра.

– Ой, ерунда. Успеем, даже не парься. – Машка уже чувствовала себя в своей стихии – она обожала спасать и выручать.

Действительно, серьги они купили быстро, и Собакин даже удивился, что покупка ювелирных изделий такое простое дело.

– Понимаешь, мне казалось, что золото, проба, работа – все надо учитывать…

– Собакин, когда ты окончательно разбогатеешь, тогда будешь обращать на это внимание. А пока ты покупаешь серийное производство. Поэтому успокойся.

Букет они тоже заказали быстро – Маша отложила портфолио, которое ей предложили флористы в студии, а коротко отдала распоряжение:

– Розы и ромашки.

– Что? – удивилась девушка, которая оформляла заказ.

– Букет из роз и ромашек. Ну, вот тех, тепличных, – Маша указала на охапку неестественно больших желто-белых цветов.

– Думаете, что это будет хорошо?

– Отлично будет. Такое в журнале видела.

– Как скажете.

Когда они вышли на улицу, Кошкина сказал:

– Так, до того, как тебе сделают брюки, у нас есть два часа, предлагаю перекусить.

Собакин согласился, и они завернули в кафе.

– Знаешь, тебе повезло, – сказала Маша после того, как они сделали заказ и им принесли целых два подноса еды.

– В смысле? – удивился Собакин.

– В смысле Татки. Она классная. И рыжая. Совсем как ты.

– А, да! – рассмеялся Собакин, жуя. – Она рыжая. И мне это ужасно нравится.

– И еще она сама идет по жизни, она многого добилась. Без посторонней помощи.

– Да, и это тоже здорово, – кивнул Собакин. Он так проголодался, пока бегал по городу, что сейчас был готов больше слушать, чем говорить.

– И еще она выносливая. Такая история с этим злополучным домом.

– С домом?

– Ну, мама продала дом, а мамин новый муж как-то ухитрился пустить деньги на строительство своего дома.

– Это как?

– Ну, перестроил свой дом, а Татка и ее мама вроде и ни при чем здесь.

– Да, она как-то обмолвилась. Но я не стал расспрашивать. Подумал, ей, может, неприятно будет.

– Правильно. Она вообще такая… Самостоятельная. И не любит проблемами делиться. Да, тебе Собакин повезло. Хотя некоторые считают, что ты поторопился. – Машка ехидно ухмыльнулась.

– Мне, как завтрашнему мужу, не пристало слушать подобные разговоры, – солидно пробасил уже сытый Собакин. – А если кто так и считает, пусть считает.

– Вот! За это тебя люблю. За независимость суждений. Я очень горжусь тобой, братец! Знаю, ты Тату не обидишь. Ей вот и так досталось. Вообще, вот как же наша эта жизнь хитро устроена! – Машка отставила пустой бокал. – Вот эта ее история про несостоявшееся замужество… Ну, сам знаешь! Пень порядочный этот Рябцев. Додумался – отказался от невесты, когда уже все – предложение сделано, заявление подано, дата росписи известна. Ресторан заказан!!! Собакин, ты только представь, что она чувствовала?! Слушай, я понимаю, что, может, тебе не очень приятно опять про это слушать, но… Во-первых, мало ли чего в жизни не бывает. А во-вторых, Татка честная, и она сама тебе обо всем рассказала. Ну, а в-третьих, это вообще ужасно!

Собакин выпрямился и посмотрел на сестру:

– Да, это ужасно!

– Ну?! Хорошо, что ты это понимаешь! Это же просто катастрофа!

– Катастрофа, – подтвердил Собакин ровным голосом.

– Что я тебе рассказываю – сам все знаешь. И я тобой горжусь! Другой бы взбеленился… Хотя? Что в том такого? И тетя уже из Японии должна приехать! Зачем все это менять?!

– Зачем это все менять? – задумчиво повторил Собакин.

– Да, история просто супер! Столько всего переплелось, и мы с Таткой подруги… И вы с ней случайно познакомились…

– Машка, ты поезжай домой, – вдруг сказал Собакин. – Я костюм сам заберу.

– Ты что? – удивилась Кошкина. – Я подожду…

– Нет, поезжай, у тебя же полно дел, наверное…

Машка помолчала, прислушиваясь к себе.

– Да, пожалуй, поеду, братец. Надо еще к завтрашнему твоему бракосочетанию приготовиться.

Кошкина вскочила, чмокнула брата в щеку и убежала. Собакин остался сидеть в кафе. В большое окно второго этажа он видел, как сестра перебежала дорогу и вошла в метро. Еще он видел, как ветер качает ветки лип. Ветки были уже темными и тяжелыми. На них уже набухли почки, вот-вот проклюнутся листья. Еще в окно была видна часть сквера, где бродили толпы людей. Близлежащие учреждения заканчивали работу, и народ хлынул на улицу. Собакин сразу ухватил взглядом это пестрое пятно и попытался запомнить. Сочетание серо-голубого вечера и ярких фигур для него уже было почти законченной картинкой. «И расположить горизонтально, небо сделать низким», – машинально прикидывал он. Собакин еще прикидывал, что можно сделать из увиденного, но уже отсчитывал деньги, чтобы расплатиться. Через несколько минут он уже был на улице. Толпа тем временем стала сплошной, Денис, двигавшийся против течения, вынужден был замедлить ход, а потом и вовсе остановился. Оглядевшись, он поймал первое попавшееся такси и юркнул в машину.

Город в час пик – это испытание медлительностью и теснотой. Машина поначалу лавировала в потоке, потом тихо ползла от светофора к светофору, потом подолгу застревала на месте. Собакин посматривал на часы и нервничал.

– Остановите, здесь я пешком! – наконец, не выдержал он.

– Так дождь же! – пожал плечами таксист.

– Ничего, – буркнул Собакин.

По улице он уже бежал. Подъезд, где жила Тата, был, как всегда, нараспашку. Собакин нащупал в кармане ключ – он был у него уже давно. Тата настояла, чтобы он взял у нее дубликат.

Перед дверью Собакин замер. Он стоял в нерешительности, словно предстояло сделать последний шаг, за которым последует совсем иная жизнь. И этот шаг сейчас ему казался намного сложнее и серьезнее, чем решение жениться. Собакин потоптался у двери, но когда за соседней дверью послышался шорох, он словно испугался чего-то и решительно нажал на звонок. Ему никто не открыл. Собакин позвонил еще раз и только после этого отпер дверь своим ключом.