Возвращаюсь домой - Мия Шугар

Такого с Алёной ещё не было. Даже сколько-нибудь похожего не доводилось испытывать. Яркая и острая потребность в ней, как в женщине, и в то же время, робкая неуверенность и страх навредить. Кир не смел воспользоваться своим гендерным преимуществом и держался изо всех сил, которых, судя по вздувшейся вене на лбу, густо покрытой каплями пота шее и невнятному рычанию, уходило немало. И эта странная смесь сдерживаемой страсти и, практически открытой беззащитности и мольбы об ответной ласке, подкупила Алёну.

Она робко отняла руки от груди и подрагивающего живота Кира, в которые до этого толкала его изо всех сил, пытаясь отодвинуть мужчину от себя, подняла левую ладонь и легко провела робкими пальцами по его щетинистой щеке. Кир вздрогнул, вскинул голову и внимательно посмотрел на смущённую, но смело не отводящую взгляд Алёну.

Медленно, словно боясь напугать или навредить, Кир склонился и поцеловал со вздохом прикрывшую глаза Алёну. Это был уже совсем другой поцелуй, нежный и сладкий, как первая черешня, обласканная южным солнцем и омытая тёплым июньским дождём. Под сомкнутыми веками Алёны взорвались разноцветными огнями фейерверки удовольствия, когда Кир поднял её выше, придерживая руками разведённые бёдра, опёр спиной о дверь и принялся покрывать глубокими влажными поцелуями беззащитно запрокинутую шею.

В затуманенной голове ещё мелькали бессвязные обрывки мыслей о морали и правильном поведении, но тело уже давно всё решило и хотело удовольствия. И оно его получило. Столько острого, граничащего с болью, удовольствия, сколько не видело за годы спокойной пуританской супружеской жизни с Сергеем.

"Так вот оно как бывает.." — вяло прокомментировало одурманенное сознание, когда Алёна бессильно повисла на рычащем от последних судорог разрядки Кире. Мокрая, растрёпанная, в порванной одежде, через которую нетерпеливый Кир пробирался к желанному телу, охрипшая от бесконечных громких стонов, Алёна, тем не менее, ощущала себя превосходно, хотя и немного неловко.

Кир осторожно опустил Алёну на пол и придерживал, пока не убедился, что она крепко стоит на ногах. Алёна же торопливо поправила жалкие остатки одежды, подняла с пола упавший платок и накинула себе на плечи. Смешно, конечно, после всего, что между ними произошло скромничать, но ничего с собой поделать Алёна не могла.

— Пойдём со мной. — это был уже не вопрос, а почти утверждение и Алёне на миг захотелось махнуть на всё рукой и без вопросов и оговорок отправиться за Киром куда угодно. Но для того ли она уходила от мужа, чтобы, совершенно не зная нового претендента на руку и сердце, сразу же бросаться в очередные отношения?

— Кир… — Алёна подняла извиняющиеся глаза на мужчину и он сразу же всё понял. Долго и пристально смотрел, явно ожидая, что Алёна передумает, но так и не дождался нужного отклика. Лицо его растеряло все проблески нежности и мягкости, и обрело привычные суровые черты. Складка между бровей заняла законное место, внося завершающую черту в хмурый облик, глаза похолодели и сменили тёплый оттенок весенней зелени на припыленную первым инеем болотную осоку.

— Как знаешь… Это был твой выбор. — Кир резко развернулся, не давая Алёне времени сказать что-либо в своё оправдание, открыл дверь во двор и решительно вышел в начинающуюся снежную бурю. А Алёна так и осталась стоять, растерянно комкая в руках концы платка и чувствуя, как в уголках глаз собирается влага.

"Что я наделала?"

Вот и запоздалое сожаление пожаловало. Сытое, удовлетворённое тело радовало приятной расслабленностью, а в голове шёл настоящий бой между моральными принципами и недопустимой для возраста Алёны легкомысленностью.

"Вот же дура! Мужика давно не нюхала? Растеклась лужей и стонала так, что перед соседями было бы стыдно, если бы не буря. Пусть лучше возможные случайные прохожие думают, что это ветер так завывал."

Покраснев от собственных мыслей и бесстыжих картинок, упорно лезущих в голову, Алёна тщательно заперла входную дверь, и прошла в дом. Она могла сколько угодно ругать себя и придумывать всё новые нелестные эпитеты, но в глубине души знала — ей понравилось принимать на себе звериную страсть Кира, чувствовать его уверенные руки на теле, ощущать запах и прикосновение разгорячённой кожи, слушать громкое, надсадное дыхание и порыкивание, осязать поцелуи.

В печке уютно потрескивали дрова, в доме было светло и тепло, несмотря на разыгравшуюся снаружи непогоду. Алёна остановилась посередине большой комнаты, тряхнула головой, прикрыла глаза и сладко потянулась сытой кошкой, со стоном вытягивая сомкнутые в замок руки вверх. Сознание упорно продолжало демонстрировать отрывки особо ярких моментов и Алёна смущённо улыбнулась, вспоминая сильные смуглые пальцы, с силой удерживающие белоснежные бёдра в нужном положении. Пришлось ещё раз тряхнуть головой, чтобы отогнать непрошенное видение.

От резкого движение, на лицо упал локон из растрёпанного донельзя низкого хвоста, и Алёна тут же подхватила его, мечтательно накручивая на палец и поворачиваясь лицом к маленькой комнате, где, опираясь на металлические блестящие столбики спинки кровати, полусидел Илья и смотрел с такой нескрываемой болью, что Алёна задохнулась от потрясения и поняла — он всё слышал.

Глубоко задумавшись, Алёна сидела за кухонным столом и рассеянно смотрела на заснеженный двор. Чай в белой тонкостенной кружке давно остыл, но Алёне не было до него никакого дела. Просто предмет, который можно держать в руках и концентрироваться на этом физическом ощущении, чтобы окончательно не захлебнуться в водовороте эмоций.

Взгляд Алёны вяло блуждал, переползая с пышных снежных шапок, что накрыли новенькие высокие грядки, на графичные остовы спящего светлого леса. Но Алёна не видела ни замерших деревьев, ни погребённых под снегом грядок. Вместо деталей пейзажа перед глазами стояло искажённое болью лицо Ильи.

Как он смотрел! Да лучше бы высказал всё, что думал, даже накричал. Но нет. Илья молчал и смотрел, но взгляд его был красноречив — мужчина всё для себя решил и Алёне больше не было места в его сердце.

Молчал он и позже, когда с трудом поднялся с кровати, замотался в одеяло и, пошатываясь, побрёл к двери. Алёна плакала и просила его вернуться в постель, но мужчина даже не обернулся. Распахнул обе двери, кинул одеяло на лавку и через секунду большой серый волк, припадая попеременно на все лапы, спустился с крыльца и побрёл по заметённой снегом дорожке прочь со двора.

Всю ночь Алёна проплакала. Горячий стыд перед Ильей выворачивал внутренности и разрывал грудную клетку изнутри. Как он там в таком плачевном состоянии? Ему бы лежать и выздоравливать после чудовищных ран, нанесённых Игорем, а не бродить в одиночестве во вьюге.

К стыду и беспокойству примешивалось и чувство неловкости за собственное поведение. Не ожидала Алёна от себя такого. Ни разу за всю супружескую жизнь она не позволила себе даже глянуть с интересом на другого мужчину. Ей просто не нужен был никто, кроме Сергея. И тут такое!

"Дура! Ну какая же я дура! Зачем позволила Киру лишнее? Ведь не заставлял он меня, сама разрешила. И что теперь? Кир всё равно обиделся и ушёл, и с Ильёй ужасно вышло."