Контракт на мужа - Марина Ли

Накупавшись, замоталась в банное полотенце и, взяв в руки утюжок, попыталась выровнять волосы. У меня и в обычные-то дни на это дело уходили километры нервов и килограммы сочных ругательств, а сегодня красота наотрез отказывалась наводиться. Плюнув, я вытащила шнур из розетки и собрала волосы в высокий, условно небрежный хвост.

Долго стояла перед открытым шкафом, решая, что надеть, наконец, остановила свой выбор на шёлковой сорочке, длинной но с завлекательным размером до середины бедра.

— Как будто его надо завлекать, — проворчала, рассматривая своё отражение. — Он давным-давно уже завлёкся.

Вздохнув, надела поверх сорочки халат и, взяв стул, полезла на антресоли, где у нас, переложенное мешочками с лавандой, хранилось постельное бельё. Разобрала диван. Взяла книгу и попробовала было читать, но привычные с виду слова казались совершенно незнакомыми и лишёнными всякого смысла, поэтому вскоре я отбросила роман на журнальный столик и включила Глена Миллера и, наконец, под звуки льющегося из колонок джаза, смогла немного успокоиться.

Правда, ненадолго, а ровно до того момента, как в коридоре щёлкнула, поворачиваясь ручка входной двери. И вот тогда-то кровь зашумела в моих ушах, заглушая саксофон и струнные, а сердце запело так, что мне на секундочку даже страшно за него стало.

— Вель?

Глубоко вздохнув, я на неверных ногах вышла в коридор.

* * *

Увидев меня, Элар замер, обвёл жадным взглядом моё лицо, фигуру и откровенно залип, рассматривая босые ступни, видневшиеся из-под полы халата. Не отводя глаз, опустил на пол холщовую сумку c широкой лямкой через плечо, склонился, на ощупь развязал шнурки на ботинках, сбросил обувь и решительно шагнул ко мне.

Я встретила его молча. Привстала на цыпочки и, вытянувшись в струну, обвила руками крепкую шею. Прижалась, распласталась, обволокла его собою, раскрылась принимая мягкий поцелуй со вкусом моего имени. Такой нежный, что перехватило дыхание.

— Эл…

Он поцеловал мою скулу, висок, прикусил мочку уха, и я прикрыла глаза, нежась, как кошка, которую приветил щедрый на ласку хозяин.

— Да?

— Если ты снова всё испортишь, я тебя убью.

— Хорошо, — согласился он и опустил ладони мне на ягодицы. — Убей.

А потом поднял на руки и сделал несколько шагов до спальни, где я так предусмотрительно застелила разложенный диван свежими, пахнущими лавандой простынями.

Но вместо того, чтобы лечь, Элар поставил меня на приготовленную постель и продолжил целовать. Целоваться в таком положении, сверху вниз, было непривычно и странно, но мне понравилось. Я обхватила лицо моего злюка ладонями и полностью отдалась неторопливому жару поцелуя. Ленивого, томительного, тягучего, как карамель, и такого же сладкого.

У меня закружилась голова от понимания того, что несмотря на всё, что уже было, это наш первый настоящий поцелуй. Потому что раньше между нами стояло либо недопонимание, либо злость, а сейчас — ничего, кроме обоюдного желания.

Элар отстранился посмотрел на меня снизу вверх, хитро сощурив глаза, а я затаила дыхание, запутавшись в кончиках его ресниц, выгоревших на жадном южном солнце до золотой рыжины. Легко коснулся кончиками пальцев моего лица, очертил контур скулы, погладил нижнюю губу и нежно поцеловал.

Его руки скользнули мне на плечи, и халат словно бы сам по себе сполз вниз. Я опустила руки, стряхивая ненужную тряпку, а потом вновь обняла Элара, прижалась к нему настойчиво, нетерпеливо. Однако он по-прежнему никуда не спешил. Лениво погладил мои обнажённые руки и плечи. Просунул пальцы под тоненькие бретельки сорочки, и я затаила дыхание, но Элар передумал в последний момент — не стал меня раздевать. Вместо этого провёл ладонями по бокам, наслаждаясь гладкостью шёлка, добрался до края разреза на бедре и замер, разомкнув поцелуй.

Мучительно медленно его пальцы прокрались под сорочку, совершая разведку на предмет наличия на мне каких-нибудь модных аксессуаров, вроде трусов, и с шумом выдохнул, осознав всю степень моей бесстыдной решимости идти сегодня до конца.

— И лифчик я тоже не надевала, — призналась в своём разврате я и, обмирая от собственной смелости, переместила ладонь Элара на свою грудь.

Он не обманул моих ожиданий, сжал пальцы, оценивая тяжесть моих верхних девяноста. И, судя по несдержанному стону, оценивая довольно высоко.

— Сними её, — потребовала я, но Элар тихонечко фыркнул:

— Не спеши.

Обеими руками приподнял мою грудь, большими пальцами провёл по соскам. Один раз, другой, пятый, пока они не натянули ткань бесстыдными пирамидками и пока я не стала дышать тяжело и поверхностно, как после долгой пробежки в гору.

— Не спеши, — словно издеваясь, повторил он, а потом наклонил голову и его губы сомкнулись сначала на одном из моих сосков, затем на другом, увлажняя ткань. Язык дразнил чувствительную плоть, умело разжигая огонь желания.

На долю секунды кольнула неприятная мысль о том, что Элар, должно быть, немало потренировался за свою жизнь, но я отринула её прочь.

Мне нет до этого никакого дела! Уж и не знаю, почему, но я чувствовала: в жизни дюка нет места другим женщинам, пока в ней буду я.

— Какая же ты отзывчивая, — восторженно прошептал Элар и несильно потянул вниз ткань сорочки, пока моя грудь полностью не обнажилась. — Свихнуться можно!

О да, в этом я с дюком была полностью солидарна. Не в том, что я была какой-то по-особенному отзывчивой, ничего подобного за мной ранее не водилось — уж точно не с моим бывшим! А вот от всего того, что Элар со мной делал, можно было реально лишиться рассудка. От этого и ещё от яркого понимания, что, по большому счёту, мы ещё только-только начали…

Сладкая судорога прошила меня от середины груди до низа живота и я, чтобы не упасть, ухватилась за мужские плечи.

— Не спеши! — с видом строгого учителя, напомнил Элар, а затем одним движением облизал оба моих соска.

Не спешить? Божечки, это было так невероятно, что дальнейшего развития событий я готова была ждать вечность. Если мне, конечно, позволят лечь — коленки подгибались, не справляясь с выпавшей на их тяжёлую долю нагрузкой.

Элар рассмеялся и произнёс:

— Ну, если всё НАСТОЛЬКО хорошо, то, можно, пожалуй, и прилечь.

Я даже не покраснела, осознав, что последнюю фразу произнесла вслух.

Мы рухнули на диван — и всю неспешность злюковских ласк будто корова языком слизала. Поцелуи стали более глубокими, жёсткими, руки — нетерпеливыми, а шёпот — порочным.

Сорочка всё-таки сползла с моих плеч, на короткое мгновение задержалась на талии, а потом отлетела в сторону, повиснув на закачавшейся перед глазами люстре.

— Вель, — задыхающимся голосом позвал меня Элар, и я посмотрела на него, но тут же зажмурилась, обжёгшись о горячее, обнажённое восхищение его взгляда. Он ничего не сказал, ни единого комплимента, но его молчание было красноречивее тысячи хвалебных од.