Короли Кипра в эпоху крестовых походов - Светлана Близнюк

76. Поскольку в столице еще не были [полностью] построены городские стены, [они построили их]. Монах молил Господа явить ему (место — С. Б.), где следует построить храм. Он так старался, что ему открылось пустынное место, где им следует возвести его (храм — С. Б.) [между городом и] св. Дометнем[413]. Он сказал об этом [вышеназванной] знатной даме[414], и она тотчас же приказала копать и заложить фундамент церкви в присутствии [ромейского] епископа Никосии. Когда же церковь была закончена, королева приказала построить кельи для монахов и создать монастырь. Она дала деньги, чтобы расписать ее и поместить в храме иконы, изготовить священные серебряные сосуды и книги. Все это было сделано на средства королевы Алисы, жены короля Гуго [знатной дамой[415]]. Она (церковь — С. Б.) была названа — церковью Креста Фанероменос[416], а Святое Древо она украсила серебром, золотом, жемчугом и драгоценными камнями. Его положили в сундук и поместили в центре этого храма.

77. В это время на Кипр прибыл патриарх Антиохийский Игнатий[417]. Узнав о расходах, о желании знатной дамы и королевы и о чуде Креста, он захотел сделать большой крест из орехового дерева величиной в пять пядей в длину и шириной в четыре пальца. Он освятил его, помазал сверху донизу тремя видами мирры, подержал его немного на Святом Древе, положил на Тело Господа Св. Четверга, написал десять заповедей, Евангелие от Иоанна, завет св. Четверга, положил мощи 46 святых: св. Епифания — архиепископа Кипрского, св. Трифилия — епископа Никосии, св. Созомена Потамийского, св. Ираклидия, других сорока святых мучеников Севастии и св. Евтимия из монастыря всех Святых, — сделал с обратной стороны креста желоб [прорезав в дереве], положил туда вышеназванные мощи, закрыл их, покрыл весь крест шелком и поместил в пределе этого храма. Так написано в книге этой церкви Креста. И когда приходит смертельная эпидемия, или нападает саранча, или случается засуха, они устраивают процессию, достают Крест Фанероменос, обходят с ним вокруг церкви, делают святую воду, макают в нее и разбрызгивают (окропляют ее — С. Б.) по воздуху, чтобы сдержать гнев Бога, о котором мы только что сказали.

78. Этот король Гуго жил много лет, породил много сыновей и дочерей: кто-то из них умер, кто-то остался жив[418]. Первым был сир Пьер де Лузиньян, граф Триполи, вторым — Жан де Лузиньян, принц Антиохийский и коннетабль Кипра, младшим был сир Жак де Лузиньян, коннетабль Иерусалима [и сенешаль]; дочь звали Эшив, и она была замужем за сиром Ферраном де Майорка[419].

79. Когда [Пьер де Лузиньян], граф, и принц [брат его мессир Жан де Лузиньян] увидели прекрасных и добрых людей, которые приходили с Запада, в их сердцах поднялось огромное желание пойти за море [без разрешения их отца] на Запад, чтобы посмотреть мир и попробовать жизни на чужбине, которая очень сладка для каждого, кто ее еще не отведал, и горька для того, кто ее уже видел. Несколько дней они обсуждали с рыцарями своего совета, как они сбегут и отправятся смотреть мир. Они также сказали об этом сиру Жану Ломбардо, чтобы он присоединился к ним и пошел вместе с ними, потому что он был очень сильным и самым прекрасным рыцарем, которого можно было отыскать на Кипре, [известного] во многих странах. Он получал жалование [от короля], и это жалование составляло лишь 800 (безантов — С. Б.) в год, и ему было очень горько, что такой рыцарь, как он, мог рассчитывать на столь малое. Когда он узнал о желании детей короля, он испросил у короля разрешения уйти за море. Он разрешил ему, чтобы он не подал пример другим рыцарям, подстрекая их к требованию увеличения жалования и дарования деревень. Он отправился к побережью, чтобы посмотреть корабли, на которых можно отправиться в путь с сыновьями короля. В 1349 г. два сына короля сбежали, и с ними был [сир Симон де Норес] и сир Пьер де Конше[420].

80. Когда король услышал, что ушли двое его сыновей, он очень опечалился. Я не могу вам передать, какое горе он пережил. Тотчас же он сообщил [по всему побережью] байло, управляющим городов и всем, кто наблюдает за островом, чтобы они хорошо смотрели. Если его сыновья еще не уехали, он бы немедленно отправился, чтобы переубедить их. Но они наши корабли и вышли в море из одного места — Стиларии[421]: сир Жан Ломбард был в другом месте [и стража нашла его] в Фамагусте и сообщила новость байло Фамагусты, который послал схватить его и бросить в тюрьму Фамагусты.

81. Король созвал всех своих баронов, чтобы выйти на поиски своих сыновей, и он был до смерти недоволен. Он пришел в Фамагусту, нашел несчастного сира Жана Ломбарда, которого схватил сир Томас де Монтолиф, занимавший место байло Фамагусты. Король нашел его в тюрьме [Фамагусты и был] очень зол на него, потому что разрешил ему уехать за море. И король сказал от всего сердца: «Вероятно, именно этот человек дал совет моим сыновьям[422], чтобы уйти вместе с ними». Он приказал пытать его без всякого милосердия, отправил его в столицу и привел его в Королевский совет во дворце коннетабля.