(Не)Холостяк - Вийя Шефф

Что за ребёнок с шилом в попе? Столько энергии, нас троих с трудом на него одного хватает. Ещё и няню время от времени приглашаем.

— В кавдом маленьком лебёнке, и мальчиске и дефчонке есть по двести гламм взлывчатки или даже полкило...— подпевает Илюша, подпрыгивая на ходу.— Мам, а что такое взлывчатка?

— Это такой пластилин, который может бабахнуть.

— Как шалик?

— Сильнее...

— Ага, что ноги и руки поотрывает к чёртовой матери,— добавляет Антипова.

Илюшка округляет глаза.

— Лиль!

— Пусть ребенок с малых лет знает, чем опасна взрывчатка. У него самого в одном месте маленький атомный реактор. Он у вас гиперактивный,— умничает тётка.

— Так. Для его возраста быть активным и любознательным — нормально. Он уже знает все цифры и буквы. И вообще, сначала своего роди, а потом нашего суди.

— Родить? Рехнулась? Мне почти сорокет. Какие дети?!— громко прыскает Лиля.

— Обычные. Маленькие и орущие по ночам.

— Э, нет! Мне вашего хватает,— проводит ребром ладони по горлу.

Лилька — убежденная противница брака. Не чужих. Своего. Но просто ей нормальный мужик не попался ни разу, который бы смог её подмять под себя. С таким характером, как у неё, ей чудовище из сказки надо. И то она его приручит и превратит в милого домашнего котика.

Выехав со стоянки у торгового центра, врубаем радио и подпеваем звучащим на нём песням. Кроме одной... Трек Гаса... Про меня... Я знаю...

— Давай переключим,— видит мои нервные подергивания Лиля.

— Не надо, ты же знаешь, как его песни действуют на Илью,— перехватываю её руку.

Она поворачивается назад.

Сын, закрыв глаза, тихо посапывает в детском кресле. Отключается при их звуке моментально.

— Это что, сука, генетическая память такая?— ругается шепотом, чтобы Илья не услышал, но он точно крепко спит.

— Без понятия. Только так всегда...

— Это ещё одно доказательство того, что его песни скучные, даже шилопопный ребёнок под них засыпает,— опускает творчество Ника до уровня плинтуса.

Мы тихо хихикаем.

— А если он заметил, Лиль? И появится? Просто сейчас некогда...

Меня всё гложет это. Я, конечно, быстро спрятала Илью, но вдруг...

— Пошлешь на три весёлых буквы. У ребёнка есть отец, который души в нём не чает. И другой ему не нужен. Пусть радуется, что не сел вместе со своим продюсером. Пожалели его... Или ты уже передумала?— смотрит грозно.

— Нет, конечно... Виталя отец Илюши и никто другой...

Глава 42

С трудом разлепляю отекшие от недосыпа веки. Спать по два-три часа в сутки — это пипец как мало. Но больше времени нет.

Новый альбом, промо, съёмки клипов и бесконечные концерты, на которые мотаешься абсолютно без какой-нибудь разумной логистики — убивают. Мой концертный директор словно взял карту и не глядя, тыкает туда пальцем. Сегодня ты едешь на Сахалин — хуяк, а завтра какая-нибудь Анталия. И ему похуй, что добраться с Сахалина до Турции занимает почти сутки.

Столько раз уже ссорились из-за этого, но человек не понимает. Похоже, придётся расстаться.

Я и так иммунитет тихо убил этим рабочим графиком. Теперь на таблетках и уколах живу.

Спрашивается — какого хера я так много работаю? Оно мне надо? Имя есть, бабок тоже полно. И всё...

Только кроме работы больше ничего нет... Только она, гадина. Сейчас ещё на один проект подписался.

А у неё муж и сын... Эта мысль жжёт...

Когда увидел Алису тогда в парке, сердце снова забилось с такой скоростью, что дышать трудно стало.

Думал, отпустило. Столько лет прошло... Нихрена подобного, оказывается.

За все эти четыре годы мы пересекались всего один раз, на суде Яна. Больше ни разу. Тогда я заметил её круглый животик, но она четко дала понять, что это ребёнок Грозного.

Долго рвало на куски, почему-то не хотелось верить её словам. Вообще верить в то, что у них что-то было в параллель со мной.

И сейчас...

Лица мальчишки не разглядел — спрятала, но он светленький...

Успокойся, Ник! Алиса тоже не тёмненькая. Да и в дедушку с бабушкой мог пойти.

Но всё-таки гложет...

Зачем прятать от меня ребёнка? Могла просто пройти мимо и всё.

Но сбежала... Как нашкодившая.

Попытался найти хотя бы пару фотографий с сыном в соцсетях, но там, в основном только рабочие моменты и отпуск. Есть несколько снимков у Грозного, только мальчик ещё грудной и лица не видно.

Всё...

Словно прячут... Но так многие родители делают.

У меня паранойя. Снова к мозгоправу пора.

Прохладный душ для бодрости, большая чашка кофе и горсть лекарств.

Звонок в дверь.

Плетусь открывать, волоча ноги. На пороге Аврора, мой менеджер, которую я нанял после Яна.

Её фишка — агрессивное ведение бизнеса. Берёт нахрапом. Придя ко мне на пике моей популярности и скандалов, всё развернула так, что я остался только в большом плюсе.

— Хреново выглядишь,— с порога.

— И тебе привет,— вытягиваю из себя слова и, развернувшись, направляюсь обратно на кухню.— Кофе будешь?

— Нет. Твой смокинг на сегодня,— кидает на спинку стула портплед.— Стилист приедет к обеду. Сделает из тебя человека, а не помятого алкаша. Ник, вроде не бухаешь... На спорте...

— Я спать хочу...

— На том свете выспишься,— открывает холодильник и достает бутылку сока.— Решил с кем пойдёшь на премию?

— Да. Один.

— Тоже неплохо. Мог бы сестру с собой взять.

— Она не успевает прилететь из Парижа, самолёт такой крюк делает,— взъерошиваю волосы.— Брат на сборах, у него завтра игра.

-Сиротка ты наша... Телку?

— Нет,— отрицательно.— На такие мероприятия только со второй половиной можно идти. А с какой-то шлюшкой... Бее…

— Так заведи вторую.

— Не хочу я никого!

По сути, так и есть. После расставания с Алисой моя сексуальная жизнь круто изменилась.

Я забыл про беспорядочные связи, девушки бывают, но не так часто. Врачи сказали, что на сильном стрессе упали гормоны и больше не поднимаются. Месяцами могу обходиться без близости, и не ломает больше. А если случается, то каждый раз это чисто на механике, чтобы не забыть, что я мужик.