Пленник гибнущего мира - Кирилл Смородин

– Простите, что обманул вас, – пробормотал он, опустив глаза. – Я… Просто я не знал, как сказать, кто я и откуда. Вы бы посчитали меня сумасшедшим.

– Понимаю, – отозвался Отшельник. – Не переживай, зла я на тебя держать не стану. Перед тем, как я отправился за тобой, Стелла сказала, что ты очень важен, что я не должен позволить тебе погибнуть. Она знает что-то, чего не знаем мы. Во все это сложно поверить, но… За время, что мы со Стеллой провели здесь, я навидался столько всего и теперь готов поверить во что угодно.

Андрей лишь кивнул. Надежда на спасение нахлынула с такой силой, что он боялся действительно сойти с ума.

* * *

Он жил в убежище Отшельника и Стеллы уже неделю. Понемногу привыкал к жилищу, выкопанному в отравленной земле, к останкам Пожирателя над головой, исполинским деревьям и тварям, населяющим Ползучий Бор. Первое время Духов не выходил из убежища и только наблюдал за работой Отшельника. Тот почти никогда не сидел на месте: отправлялся на охоту за обитателями проклятого леса, возвращался и разделывал добычу, потом толок, перетирал и высушивал внутренности чудовищ. В такие минуты лохматый, одетый в обрывки человек напоминал колдуна, готовящего зелья.

От подобных мыслей становилось не по себе, однако прежние страх и отчаяние ушли. Теперь Андрей точно знал, что тот мир, откуда он пришел и куда так хочет вернуться, существует. А все, окружающее его сейчас, – морок.

«Просто страшный сон», – не единожды говорил себе Духов. Дома ему нравились кошмары – Андрей считал их безопасным приключением.

Конечно, временами накатывали сомнения. Но Андрей тут же отметал их и злился на себя. Слова Стеллы подарили надежду, и Духов не желал даже думать, что с этой надеждой вдруг придется распрощаться.

Вскоре Отшельник начал брать Андрея на «вылазки», как называл он походы в Ползучий Бор. Поначалу было страшно. Духов все пытался внушить себе, что и он, и Отшельник защищены способностями Стеллы, однако удалось это лишь после пятой «вылазки». Хозяин убежища тогда поймал странную тварь: большую серо-коричневую тушу со множеством беззубых ртов на туловище и единственной длинной суставчатой лапой, заканчивающейся костяным лезвием.

Единственное, что пугало по-настоящему, – состояние Отшельника. Лающая болезнь становилась сильнее едва ли не с каждым часом. Приступы были чаще и дольше, после них Отшельник несколько минут приходил в себя. Он старался не разговаривать, чтобы не закашляться, объяснялся в основном жестами.

«Только бы он протянул подольше», – думал Андрей, представляя, что будет, если Отшельник умрет.

Он понимал, что тогда всем надеждам на возвращение конец. Без лохматого и изможденного человека Духов долго не протянет. А еще Стелла… Неизвестно, сколько ей осталось до полного превращения в Изверга.

Андрею оставалось лишь молиться.

Пару раз Отшельник брал на «вылазки» и Стеллу. Для этого он изготовил из костей странную, похожую на сани конструкцию. Увидев дочь Отшельника снова, Духов содрогнулся. В Ползучем Бору оказалось светлее, чем в убежище, и Андрей смог лучше рассмотреть Стеллу.

Спину девушки уродовал горб, покрытый толстой ноздреватой коркой серо-коричневого цвета. Время от времени из горба доносилось урчание, и Стелла в такие моменты вытягивалась, скованная судорогами. Из раны на животе с шевелящимися паучьими лапами лился запах разложения.

Духову было омерзительно смотреть на Стеллу. Он понял, что не воспринимает ее как человека, и от этой мысли стало еще гаже. Что-то похожее Андрей чувствовал, когда оглядывал комнату Кагановского и взгляд остановился на зеленом ведерке… Только сейчас чувство брезгливости и вины за эту брезгливость оказалось во сто крат сильнее.

Отшельник брал Стеллу не просто так: она приманивала нужных тварей. Порождения Ползучего Бора шли к ней, будто заколдованные. Почти все они походили на красные, коричневые или же серые куски плоти, вооруженные щупальцами и шипами. Андрей не мог глядеть на «охоту» спокойно. Твари ползли, подпрыгивали, рычали, визжали, пищали и скрипели. Стелла раскачивалась и гудела на одной ноте, а Отшельник готов был закашляться от любого чересчур резкого движения.

«Они – часть этого безумия, – думал Духов, наблюдая за хозяином убежища и его дочерью. Потом оглядывал себя, одетого в шкуры тварей, и неохотно добавлял: – И я тоже».

После «вылазок» у Стеллы случались приступы ярости. Когда Андрей в первый раз стал свидетелем этого кошмара, то едва не упал в обморок. Все произошло, когда из ямы, где лежала дочь Отшельника, донесся протяжный стон. Хозяин убежища оторвался от работы и кинулся к лазу. Оказавшись рядом со Стеллой, принялся сбивчиво успокаивать, но вскоре его взволнованный голос потонул в полном злобы реве. Духов тогда сжался, а потом бросился наружу. Он готов был бежать от жилища Отшельника без оглядки и вновь оказаться один на один с тварями Ползучего Бора, лишь бы не слышать, как человек превращается в чудовище. Но не побежал – наверху Андрей начал успокаиваться, а потому уселся рядом с навесом из костей и шкур Пожирателя и стал ждать. Спустя минут десять появился Отшельник. Он скорбно посмотрел на Духова, одними губами прошептал «прости…» и вернулся в убежище. Андрею в тот момент стало безумно горько и стыдно.

…Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от тяжелых мыслей, посмотрел на Отшельника. Тот потрошил небольшое существо с клешнеобразным туловищем и пятью трубчатыми отростками, заменявшими конечности. Эту тварь тоже приманила Стелла.

Из лаза, что вел к дочери Отшельника, донеслось низкое мычание. Андрей напрягся: приступы ярости начинались именно так. Отшельник оторвался от работы, с тревогой посмотрел на Духова, потом устремился к Стелле.

Оставшись один, Андрей сжался. Он ждал, когда из темной дыры хлынет поток яростных воплей, но слышал лишь голоса. Хозяин жилища о чем-то говорил с дочерью.

Отшельник вернулся спустя пару минут. Он напряженно посмотрел на Андрея, жестом велел подняться.

– Нам надо спешить, – выдавил он и стиснул зубы, когда кашель рванулся наружу. От натуги у Отшельника заслезились глаза. Несколько раз вдохнув, он продолжил: – Стелла только что сказала, что тот Пожиратель, который едва не убил тебя, дозрел. Он может набрести на наше убежище, тогда конец всему. Мы должны идти. Вместе со Стеллой. Моя девочка отгонит его-о…

Он закашлялся. Духов попятился, растерянно глядя на Отшельника. Тот замахал руками.

– Быстре-е… – с трудом сказал хозяин убежища. – При… готовь все для Стеллы. Я… сейчас-с…

Андрей, наконец, вышел из оцепенения и кинулся наружу. Нырнул под навес, достал «сани», в которых ездила Стелла. Там же взял вырезанный из кости цилиндр, наполненный зеленой слизью, и намазал мерзким содержимым полозья.

Из лаза донеслись кашель и стон. Спустя пару секунд показался Отшельник. Он повернулся, вытащил Стеллу и усадил на «сани».

– Вперед! – прохрипел Отшельник, давясь кашлем и трогаясь с места.

– Надо то-оропиться, – произнесла Стелла. Она лежала, откинув голову, и скалилась от боли. Две лапы, торчавшие из раны на животе, шевелились. В горбу опять урчало, волдыри на голове пульсировали.