Цена откровения - Галина Владимировна Романова

– С какими? – глянул на него Роман.

– Да с никакими! Тормозная система никакая. Такое ощущение, что ее вообще не было. Я полазил, посмотрел и кое-что заметил. Странно, что менты не увидели.

– Что? – В висках у Ромы заныло.

– Трубки тормозные под капотом как будто пробиты были. Не до конца. Аккуратно так.

– Эксперты сделали заключение, что тормоза были повреждены в момент аварии.

– Может, да, а может, и нет. Если задаться целью, то можно подвох углядеть. – Владимир Игоревич погладил покореженный металл. – Кому нужно огород городить? ДТП, оно и есть ДТП. Улетели с дороги, не справились с управлением. Разбились. И? Дело заводить? У них там и без того мороки хватает. И кто мог машину повредить? Сам водитель? Ему зачем?

– Да… Ему зачем? – эхом отозвался Рома и, пожав руку смотрителю свалки, поехал в банк.

Там он снова поднял архивные записи со всех камер наблюдения. И кое-чего не нашел. Наведался в охранное предприятие, чьей стоянкой пользовались сотрудники банка, там посмотрел записи уже с их камер и тоже не нашел того, что искал. Он не успокоился и обошел все супермаркеты и бутики поблизости, где имелись камеры.

Времени личного затратил – страшно сказать сколько. Даже на недовольство Агаты нарвался, когда явился к ней почти в полночь. Но когда рассказал ей, с чем пришел, она опешила.

– Да ты профи, Рома! Не зря я тебя к себе звала. Теперь-то уже не позову, – сникла она сразу.

– Почему?

– Да потому что спать и вместе работать невозможно. Согласен?

Он, конечно, не был с ней согласен на все сто процентов, но спорить не стал и кивнул, настолько был благодарен ей за похвалу. Из ее уст она многого стоила.

– И что же мне теперь с этим со всем делать? – спросил он ее утром за завтраком, покручивая в руках флешку. – В полицию нести?

– Смысл? Сережа с Глебом поулыбаются, по плечу тебя похлопают, скажут, что следствие по делу продолжается, и посоветуют заняться своим делом. Не-ет, Ромочка, тебе нужно ее признание. Только признание и ничего больше.

– А как это сделать?

Он смотрел, как она аккуратными движениями подбирает с тарелки мелкие крошки омлета, облизывает губы, откладывает вилку. И ждал.

– Тебе нужно вызвать огонь на себя. – Агата подтащила к себе большую чашку с кофе и принялась болтать в ней ложкой. – То есть в какой-нибудь неофициальной обстановке начать на нее давить. Или даже прибегнуть к шантажу. Надо заставить ее разговориться и все записать на диктофон. Общепринятая практика, Рома.

– А что за неофициальная обстановка, не понял?

Он облокотился голой спиной на металлические прутья ее кухонного стула и поежился. Агата была в толстом халате и пижаме, а он в одних трусах.

– Пригласи ее на свидание, – неожиданно предложила она.

– На свидание? – Его лицо вытянулось. – А как же ты?

– А я буду рядом, Рома. Ваш банк меня мало интересует, да. Но вот ты… Это уже личное. Решено. Свидание.

Агата припарковала одну из стареньких неприметных машин, имеющихся у агентства для слежки, так, чтобы можно было видеть сквозь большие окна ресторана столик, за которым сидят Роман и Маша. Сидят уже пять минут и почти не разговаривают.

Им принесли меню. Они уткнулись каждый в свое. И затихли.

Ей плохо было видно Романа. Он сидел вполоборота. Но Маша как на ладони. Выглядела превосходно. Красивое темное платье длиной до середины икры. Голая спина, полностью закрытая грудь, короткие рукава. Изящные руки. Волосы причесаны так гладко, что казались монолитной недвижимой массой. Или просто Маша почти не двигалась. Сидела ровно, не крутила головой, не проявляла вообще никаких эмоций.

Вопрос «почему» не давал Агате покоя.

Она вставила наушник в левое ухо, раскрыла бумажный пакет, достала кофе и эклеры. И только успела откусить, как дверь слева открылась и на пассажирское сиденье упал Илюшин.

– Что ты здесь делаешь? – зло зашипела на него Агата, обсыпалась сахарной пудрой и разозлилась еще больше.

– Я работаю. А ты что здесь делаешь? – Илюшин без разрешения сунул руку в коробочку с пирожными, ухватил один эклер и, закинув его в рот, принялся жевать.

– Работаешь? В смысле? – мотнула она головой, прислушиваясь к тому, что происходит в зале ресторана.

Рома заказал себе говяжий стейк. Маша рыбу. И по бокалу вина. Он красное. Она белое. Официант прощебетал что-то про прекрасный выбор и умчался передавать заказ повару.

– Я, Агата, веду наружное наблюдение за подозреваемой. А ты? Следишь за своим парнем? Вот она – сила привычки! Сначала следишь по заказу клиентов. Потом…

– Заткнись, – беззлобно отозвалась она и пригубила кофе. – Рома взял в разработку Машу. Считает, что это она, а не ваша Саша, помогла уйти на тот свет кассиру Жене. Надеется сегодня получить от нее чистосердечное признание.

– А порцию яда он не надеется от нее получить? – сразу забеспокоился Сергей.

– В каком смысле?

– В таком, что Мария Козлова, как оказалось, имеет второе неоконченное высшее образование. Она химик! Ее выгнали с третьего курса.

– За неуспеваемость?

– Отнюдь… Училась она неплохо, просто слишком рьяно начала синтезировать всякие разные вещества, способные нанести вред человечеству.

– Да ладно! – Агата плотнее воткнула наушник в ухо.

– И попалась на краже химикатов из университетской лаборатории. Дважды! – поднял пальцы Илюшин. – Первый раз простили. Во второй – выгнали.

– Это все понятно, – покивала Агата и решительно подвинула коробку с пирожными к себе поближе – Сергей снова на нее нацелился. – Здесь-то ты по какой причине? В чем подозреваешь?

– В убийстве ее любовника Вениамина Кожетева, который к тому же спал с Ингой Голубевой и снимал все свои любовные утехи на видео. Он же переадресовал свою пациентку Голубеву к терапевту-гомеопату Грехову Владимиру, он же Вольдемар, он же родной дядя Марии Козловой.

Илюшин умолк, а Агата посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Потом она сделала еще один глоток кофе, прочистила горло, кашлянув, и произнесла:

– Так вот, да? Все закручено в клубок. А казалось разрозненными фактами, непонятно как совместимыми. А все просто. Есть Маша, есть ее дядя и друг дяди, оба доктора. Кто из них посадил ее на антидепрессанты?

– Грехов. Но клянется, что передозировалась она сама. Он ее предупреждал.

– Доказать невозможно! – фыркнула Агата и неожиданно подняла палец. – Тихо. Там интересно.

Она настроила диктофон так, что слышал и Илюшин. Они замерли.

– Маша, Маша… – произнес с укоризной Роман. – Я же нашел запись с видеокамеры небольшого бутика за пару кварталов от нашего банка. Там ты оставила свою машину в день аварии, в которой погиб наш управляющий Гнедых и кассир Женька.