Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая - Анна Александровна Сешт

Но никто из цариц не мог предугадать наверняка, когда за их Владыкой придёт смерть. Лишь на заре эпох, во времена диких культов наследников хайту, на царицу ложилась обязанность пресечь земную жизнь властителя, когда силы его были на исходе и больше не могли питать землю. А потом уйти вместе с ним.

Теперь требовалась лишь Сила Золотой… но и она несла на своих крыльях отсроченную смерть и возрождение…

Голоса Императора и царицы выплетали узор тайных слов, и он ложился невидимой витой сетью, соединяя пространства земного и незримого воедино. Сложная последовательность жестов их древнего танца вычерчивала мистическую структуру явлений – как росчерки падающих звёзд в тёмной бездне неба, – выхватывая и повторяя саму суть бытия.

А потом Амахисат сбросила своё облачение, и вместе с ним сбросила память о том, кем была и чего желала. У неё более не было имени – до краёв наполнившись Силой, она стала само́й яростью восходящей Звезды Разлива, затмевающей солнце, и самой Любовью, дарующей жизнь. Перед этой Силой преклонял колени Владыка Обеих Земель, возрождающийся Ваэссир, и она будила в нём потенциал творения.

Так Золотая возвращалась из жерла Первородного Пламени на землю, возвращалась в объятия Первого Эмхет, чтобы он мог оплодотворить землю. Подобно тому, как некогда Амн, Отец-и-Мать Мира, оплодотворил себя, запустив бесконечное движение, так ронял Ваэссир своё семя в первозданные воды, и Великая Река разливалась его жизнью, многократно умноженной любовью Богини.

На востоке ярко воссияла Звезда Разлива, и жрецы во многих храмах Империи, наблюдавшие за её движением вот уже не один век, отметили с облегчением: она горела чистейшим голубоватым серебром, а не кровавым пламенем, как в старинных текстах.

* * *

Выбрать тихое тёмное место у заводей оказалось не так уж легко – столица праздновала Разлив шумно и с размахом, как всегда. А огней – факелов, светильников, свечей – было столько, что казалось, ночь озарена ярче, чем день.

Толпы с песнями и смехом встречали ночь Разлива, восславляя Богов и Владык, свет и Великую Реку. Ночные шествия, переходящие в пиры прямо там же, на улицах, были в Таур-Дуат доброй традицией. В эти дни, казалось, все были равны. Впереди ждала целая декада праздников – сколько заготовленных хлебов и сладостей предстояло съесть, сколько вина и пива выпить! И главное, чтоб год был хорошим, – не забывать делиться трапезой с духами и божественными покровителями и с теми из соседей, кого Боги не одарили в этой жизни большим достатком.

Хэфер любил праздники Разлива, как и все рэмеи. Ему с детства нравилась эта особая атмосфера всеобщей радости, когда забывались все тяжбы и ссоры, и счастье разливалось полноводной рекой. Он помнил, как сопровождал отца вместе с семьёй, как занял особое место в ритуалах столицы после того, как был провозглашён наследником.

Сейчас, как и тогда, царевич направил свою волю в помощь отцу, не позволяя тревоге за Императора возобладать. Его губы невольно шептали слова тех же гимнов, и руки повторяли привычные ритуальные жесты, когда он преломил медовый хлеб, бросая часть в воды Апет, а потом откупорил узорную ритуальную флягу, выливая половину красного пива. Петь в голос он не рискнул, да и с собой взял только один украшенный священными знаками Разлива светильник, который сейчас держал сопровождавший его Ануират.

В эту ночь ритуалы в Апет-Сут возглавлял дядюшка Хатепер – с помощью Анирет и Ренэфа. Но Хэфер не решился не то что приблизиться к храму Ваэссира, а даже присоединиться к толпам празднующих на улицах, хотя едва ли кому-то сегодня было бы дело до него. Воспользовавшись общей весёлой суматохой, он покинул дворец так же, глубокой ночью, в сопровождении одного из псоглавых воинов. Оскорблять Богов и не праздновать Разлив совсем было нельзя. Да и сердце отзывалось колдовской ночи, просило присоединиться к чествованию.

Однако сегодня, несмотря на царившую повсеместно радость, Хэфер особенно явственно ощутил, что не принадлежит ни тому миру, ни этому. Чужак в собственном доме, вынужденный скрываться даже от родных. Наследник без трона, отмеченный противоречивым, рвущим разум благословением Богов. Он скользил по зыбкой грани между живыми и духами, но ведь именно это требовалось для его цели.

Мысли царевича обратились далеко – туда, куда стремилось сердце. Где-то праздновала Разлив его возлюбленная супруга, так же, в сопровождении только псоглавого воина. Когда он преклонил колено, чтобы погрузить ладони в поднимающиеся воды Апет, он подумал о том, что Великая Река сегодня объединяет всех. Отчётливо Хэфер вспомнил родные руки – хрупкие, всегда немного прохладные, – но пальцы ощутили лишь воду.

А Великая Река Апет несла свои волны, объединяя зримое и незримое. И только ей под силу было донести слова, невысказанные, ненаписанные.

Радость празднества омывала болезненную пульсирующую пустоту в груди, дразнила надеждами. И вкус сладковатого красного пива отдавал горечью, огнём и металлом.

* * *

С наслаждением Тэра осторожно вошла в прохладные ласковые воды, искрящиеся отражённым светом звёзд. Великая Река обновлялась и приносила обновление всем детям Таур-Дуат, унося прочь боль и печаль.

Далеко в Тамере гремели празднества, и над Апет разносились песни и смех, но Тэра привыкла к уединению. Её небольшая община часто выбиралась в Кассар на празднование Разлива, но жрице нравилось праздновать не в толпе, а среди своих.

Ах, где же все они теперь? С какими мыслями встречают восход Звезды Богини?..

Этот Разлив был необычным для Тэры. Никогда прежде она не ощущала такого сильного родства с энергиями поднимающихся паводковых вод. Золотой рассвет, вернувший её на Берег Живых, оживал в её крови, обновляя движение, и от благодарности перехватывало дыхание. И не только в себе – вокруг она отчётливо чувствовала эту нарастающую мощь жизни, готовую разлиться и напитать Обе Земли. Необъяснимо, неописуемо.

Невольно жрица задалась вопросом: если она чувствовала это родство так сильно – то что же испытывали сами Эмхет? И Хэфер…

Не думать о возлюбленном, особенно сегодня, было невозможно. Она представляла его сияющим, сильным, возглавляющим ритуалы, пока Владыка и царица совершали божественное таинство у истоков Апет. Как, должно быть, радовался Хэфер, вернувшись к родным, вернувшись на своё место! Ей было приятно думать, что он счастлив. Или пока возвращение всё ещё оставалось тайной?..

Самой своей сутью Тэра чувствовала, что ровно в этот миг его мысли тоже были обращены к ней.

– Будь благословен, мой будущий Владыка, – прошептала она, закрывая глаза и поднимая узорный фаянсовый светильник. – Твой огонь развеет нисходящую тьму. Найди путь, и пусть Боги помогут тебе пройти по нему, мой прекрасный возлюбленный…

И не только о Хэфере были сегодня её молитвы, но