Второй шанс. Книга третья - Елена Звездная

интересует кое-что совершенно иное?

Глава Тайного департамента вопросительно поднял бровь.

— Яд Заклинателей, — и это действительно волновало меня гораздо больше, чем все прочее. — Я знаю вас, лорд Аскеа, вы не из тех, кто готов казнить всех направо и налево, но вы сторонник позиции «меньшее зло». А значит, вы использовали яд Заклинателей, чтобы скрыть информацию, которая привела бы к куда большему количеству арестов и казней.

Тяжело вздохнув, лорд Аскеа опустил голову.

— И все-то ты знаешь, — с горечью произнес он.

Помолчав, озвучила то, что уже и так поняла:

— Вы мне не расскажете?

— Нет, — и в этом решении глава Тайного департамента был категоричен.

Некоторое время мы молчали под мерный стук лошадиных подков и мягкий скрип рессор, но я не знала, когда еще смогу увидеться с лордом Аскеа, и сочувственное молчание пришлось прервать.

— Кто-то в академии работает на Даэтар и пакостит, занимаясь порчей припасов, что я собираю для Весенних учений.

— Займусь этим, — все так же не глядя на меня, произнес глава Тайного департамента.

— Я испекла «хлеб воина» для его императорского высочества, но меня все не так поняли, — продолжила рассказывать о своих проблемах.

— Это будет чуть сложнее, но я найду решение, — и это все так же мрачно и безысходно.

Что ж, я попробовала зайти с другой стороны.

— Мне с собой на Весенние Учения помаду какого цвета взять — алую или цвета вишни?

Все столь же безучастный лорд Аскеа произнес:

— Клубничную с ароматом земляники, тебе подо…

И тут он вскинул голову и посмотрел на меня.

Я улыбалась.

— Асьен! Вот ты же вредная девчонка!

— Ну что вы, лорд Аскеа, я просто незаменимый и самый лучший в мире личный секретарь! Или вы забыли об этом?

Он тихо рассмеялся. Покачал головой, укоризненно глядя на меня, и сказал:

— Ладно, деточка, почти доехали. Береги себя , и вернись с Учений в целости и сохранности, ты меня поняла?

Поняла, подтверждающе кивнула.

— И еще, — между бровями вновь залегла мрачная складка, — больше не ввязывайся в дела императорской семьи. Никаких противостояний с Эльтерианом. Один раз твое коварство император простил, с трудом, но простил, однако второй раз… Не вмешивайся ни во что, ты меня поняла?

И лорд Аскеа и Каенар предупреждали меня об одном и том же. Настоятельно предупреждали. И оба волновались, даже не скрывая этого. Но остановит ли это меня? Нет. Пока я могу остановить Эльтериана, я сделаю абсолютно все, что в моих силах. Без страха и сожалений.

— Дивной ночи, лорд Аскеа, — попрощалась, едва экипаж остановился.

Но глава Тайного департамента он на то и глава Тайного департамента.

— Асьен, ты ушла от ответа, — жестко констатировал он.

И вместо того, чтобы выйти, я потянулась к лорду Аскеа, поцеловала в колючую щеку и пожелала:

— Берегите себя. Род Ашшенар очень силен и могущественен, а так же весьма многочисленен. Будьте осторожны, пожалуйста. Дивной ночи.

Когдая уходила, лорд Аскеа ничего не сказал.

* * *

Глава 23

Каенар ожидал меня у входа в ВАД.

Стоял под высоким тенистым деревом, под которым мрак царил всегда после заката, вышел ко мне из темноты, чуть не спровоцировав на позорный побег с дикими воплями.

— Как же вы с лордом Аскеа похожи, — была вынуждена признать я, едва кронпринц подошел.

— И чем же? — недобро поинтересовался Каенар.

— О, он поинтересовался, нет ли у меня желания выбежать из кареты с дикими воплями, а вы это самое желание только что едва не вызвали своим внезапным и крайне пугающим, должна признать, появлением.

Сверкнув усмешкой в полумраке, Каенар подошел, взял меня за руку , и повел к Весенним полянам.

* * *

Здесь царил аромат цветов, теплый воздух, ярко сияла луна, был слышен плеск воды и очень быстро улепетывали от нас все бабочки.

— Ты была у отца? — шагая по высокой траве, с деланным безразличием спросил Каенар.

— Похоже, ответ вы и так знаете, — уклончиво ответила я.

Он промолчал.

Затем нагнулся, сорвал яркий ночной цветок, протянул мне, и я молча приняла этот подарок. Цветок был синим, идеально подойдет для букета из синих гортензий.

— И как он? — вопрос заданный ровным тоном.

— Уже намного лучше. Надеюсь, переданная мной методика, поможет его величеству избежать ментального воздействия в будущем.

Каенар остановился, развернул меня к себе лицом, снял мою маску и, нагнувшись к моему лицу, тихо произнес:

— Асьен, ты же не думаешь, что вы были там вдвоем?

Боюсь, в моем взгляде промелькнуло недоумение.

— Иногда твоя сообразительность поражает, а твой ум вызывает восхищение, но, Асьен, ты все еще наивная девчонка из Суассона, совершенно не разбирающаяся в чувствах мужчин. Не оставайся больше наедине с императором. Никогда. Единственное, что его сдерживает — понимание того, насколько ты важна для меня. Но он все равно мужчина. И его трансформация чувств к тебе прошла путь от яростной ненависти до всепоглощающей любви.

— Господин, вы о чем сейчас? — ледяным тоном перебила я.

Несколько мгновений Каенар молча смотрел мне в глаза, затем устало покачал головой и произнес:

— Забудь.

Он протянул ладонь, заправил прядь волос мне за ухо , и добавил:

— Я не вмешался, потому что отцу действительно нужна была помощь. Но ты не маг в полном смысле принятого в империи понятия, иначе ты бы знала, что ментальное воздействие иногда может быть двойственным, но тройственным — никогда. Император из вежливости не стал тебя поправлять, видимо твоя наивность в очередной раз его позабавила. А что касается тайной стражи… я не против вашего общения. По крайней мере, теперь тебя будем защищать не только мы с Аскеа, но пять личных теневых стражей императора. Это радует. Идем.

И мы пошли дальше. Каенар галантно держал мою маску, а я держала цветок, у него оказался совершенно дивный аромат.

«Я тоже тебя люблю» — вспомнилось мне.

От этих слов до сих пор становилось тепло где-то в глубине сердца. Но все же я сочла нужным разъяснить этот момент.

— Господин, ситуация с «хлебом воина»…

— Ммм, не отвертишься, — уверенно заключил Каенар.

И переплетя наши пальцы, почти издевательски продолжил:

— Асьен, будем откровенны — ты этот хлеб испекла, я его съел обжигающе-горячим. По законам семьи моей родной матери , и рода Риддан, усыновившего меня, это значит гораздо больше, чем просто помолвка. И ко всему прочему…

Он остановился, с нежностью посмотрел на меня сверху вниз, улыбнулся и произнес:

— После моего признания ты улыбаешься весь день. Ты прячешь улыбку за чашечкой чая, за маской,