Взорвать "Москву" - Максим Шахов

Томительные полсекунды…

Боковым зрением Артем отметил, что у Шунта дела хреновые – рука в пистолете от волнения, как говорится, запуталась. Рожа у «итальянца» оскаленная, и рвет он предохранитель, а потные пальцы скользят. А Аслан поднимает пистолет с опозданием, глаз у него чуть прищурен, и не попасть с трех метров в фигуру Шунта нельзя…

Артем прыгнул в сторону и в прыжке трижды – для гарантии – нажал спусковой крючок. Аслан сковырнулся, упал на спину, задергался.

Из-за груды ржавых железок прозвучал выстрел: третий азик, оставшийся в сугубом меньшинстве, отстреливался.

– Ложись! – рявкнул Артем, и Шунт повиновался – распластался на траве, дважды выстрелил.

Дзынь! Дзынь!

Две пули прошили капот «бэхи».

– Что ж ты делаешь! – завопил «итальянец». – Что ж ты творишь, сука! Машина при чем! Козел!

Тарасов, пустив пулю над головой укрывшегося азика, осторожно двинулся вперед.

– Получай, козел! – заорал Шунт и выпустил остаток обоймы.

Этого оказалось достаточно, чтобы Артем, вымахнув из-за металлолома, одним выстрелом продырявил голову кавказца. Убедившись в том, что душа безымянного отлетела к Аллаху, Тарасов подбежал к «бэхе». Ощупывая продырявленный капот машины, «итальянец» причитал:

– Натворили что, б… черножопые! Что наделали!

– Хватит, Шунт! – прикрикнул Артем. – Как маленький, честное слово! Залатают небось! Подсоби-ка лучше!

Они подтолкнули «Самару», освобождая путь. Машина скатилась с пригорка и мягко ткнулась мордой в кусты.

– Рвем отсюда! – задергался Шунт. – Садись за руль! Мне надо… для успокоения…

«Итальянец» оглянулся на трупы кавказцев, застывшие в самых живописных позах, и забрался в салон.

«Бэха» вырулила на грунтовку и набрала скорость.

Повторив процедуру с коробочкой и жгутом, «итальянец» расслабился. Маслеными глазами смотрел он прямо перед собой и молчал.

– Корявому доложу, машину в автосервис, а сами в «Половинку» закатимся! – наконец сообщил Шунт. – Пашка, поди, с поляной уже распорядился… Хочешь вмазаться?.. Ну да, извини – ты ж на диете… капитан…

* * *

Какие кошечки водятся в заповедном Подмосковье! Эти пушистые создания не боятся гостя – прыгают к нему на колени и позволяют гладить себя, теребить за ушки и хвостик и вообще делать все, что вздумается…

Среди кошечек, обитающих в подмосковном загородном ресторане «Половинка», было больше блондинок, чем полосатых или рыженьких, но глаза гостя разбегались сами собой. Какая чудные животные – эти кошечки, гуляющие сами по себе!

Пашка Савельев организовал все по высшему разряду. «Половинку» закрыли на спецобслуживание, лишних клиентов удалили, и прибывших Артема и Шунта встретил пустой холл, в котором грустил охранник с наушником в оттопыренной ушной раковине. Корявый и Пашка, вероятно, были уже наверху, в отдельном кабинете. Процокала каблучками, бросив лукавый взгляд, кошечка в маленьком черном платье. Тарасов увидел, как хищно дернулся кадык «итальянца». Любят блатные «Половинку» – и в «Половинке» их любят.

– Входи, не стесняйся, – сказал Шунт. – Будешь дорогим гостем. Ловко ты черных положил! Уважаю!

– Мне не привыкать, – отозвался Артем.

Савельев встретил приятелей потными объятиями.

Кошечка в кокетливом передничке подавала горячие зразы, постреливая глазами то на одного гостя, то на другого. Шунт не удержался и ущипнул ее за пышную задницу, но под угрюмым взглядом Корявого тут же, пожав плечами, сник.

Водка пошла гладко, за ней тронулись закуски – холодные и горячие.

– Только дернулись, а Артем их сразу и положил – голова к голове, как огурчики! – возбужденно рассказывал «итальянец». – Один было заныкался – так мы его и там достали…

– Мне уже менты доложили, – кивнул Корявый. – Туда ОМОН поехал, следователи, Генпрокуратура… Громкое дело будет, а мы тут водочки пока выпьем за упокой души Аслана и его бойцов.

Савельев сиял, как именинник. Знать толком никто ничего не знает, а слухи пойдут – мол, Корявый заступился за Пашку. И свободен путь на Северо-Запад! Зеленую улицу экологически чистому кокаину!

– Ты где служил, Артем? – закуривая, поинтересовался Корявый. – Судя по тому, что Шунт рассказывает, закалка у тебя боевая.

– Спецназ, – ответил Тарасов. – Ушел по сокращению. В общем, выгнали. Потом опять послужил Родине – недолго, правда…

– Приятель твой, Пашка, – он пешка серая, несмотря на все понты. Запомни: сегодня он есть, а завтра нет, – перегнувшись через стол, негромко сказал Корявый. – Со мной дружбу будешь водить?

– Я вообще-то сам по себе, – усмехнулся Артем. – Но от дружбы никогда не отказываюсь. Нужная это штука – дружба.

– Наливай, Пашка! – воскликнул Корявый. – Давайте выпьем за доблестную российскую армию и за спецназ! Армейский спецназ – это не менты, на них у меня обиды нету!..

Выпито было немало, а еще больше сказано. Новости у Шунта закончились, и он плотно занялся выпивкой и закуской – после перестрелки, несмотря на волнение и двойную инъекцию наркотиков, аппетит у «итальянца» был отменный. Тем временем подвыпивший Пашка принялся неудержимо болтать. Все его истории были на один манер: «Она ему дала» либо «Она ему не дала» – так они заканчивались.

Смеялись сдержанно.

Официантки двигались быстрее, будто парили над полом, топча отражения матовых ламп на ламинате.

– Ну как, Артем, хорошая у нас служба? – с рюмкой в руке обернулся Шунт к Тарасову.

– Нестроевая, – улыбнувшись уголками рта, ответил тот.

– Выпьем! – предложил «итальянец».

Чокнулись.

– Пошли-ка вниз, в бар! – скомандовал Корявый. – Засиделись, смотрю. Вон у Пашки пар из ушей валит. Бабу ему надо…

– И я не откажусь, – покачнувшись, встал Шунт.

– Оттянемся по полной! – вставил Пашка. – Там ведь никого сегодня, а если кто заявится…

– Попросим на выход с вещами! – пошутил Корявый и гулко хлопнул Савельева по жирной спине.

Подмосковные кошечки в числе пяти не замедлили явиться. Это не проститутки, а честные давалки, кормящиеся при «Половинке». Могут пофлиртовать в баре, чтобы клиент лишнюю порцию дорогой выпивки заказал. Могут и в номер подняться – ради настоящей жаркой любви…

Самая верткая и белобрысая из кошечек уже извивалась в объятиях Шунта: «итальянцу» определенно стоило снять стресс, потому что глаза у него сделались бешеные, и девицу он хватал вовсе уж неприлично. Пашка присел к барной стойке между двумя чем-то неуловимо похожими красотками в джинсиках и футболках, и с той стороны сразу раздался звонкий хохот – савельевская бесконечная история нашла благодарных слушательниц. Корявый отсел в угол, поместив напротив чернявую полноватую красавицу с грустными, обведенными черным глазами.