Все Здесь Хорошие Люди - Эшли Флоуерс

Она выкинула руку, схватила Крисси за руку и перетащила ее через порог.

Они прошли к комнате Джоди и ввалились в нее, задыхаясь от смеха, их пальцы все еще были переплетены. Тяжелая дверь захлопнулась за ними, и они привалились к ней, пошатываясь. В конце концов, смех замедлился, и они перевели дыхание, улыбки задерживались на их губах. Наступил момент, когда было бы естественно отпустить руки друг друга, но никто этого не сделал, и вскоре этот момент прошел, а затем еще один и еще.

"Хм…" Джоди повернулась к Крисси, ее плечо все еще было прижато к двери, глаза были опущены. "Ты не против, если я попробую…" Ее голос прервался, и вдруг она наклонилась вперед, прижавшись губами к месту между челюстью и ухом Крисси.

Дыхание Крисси вырвалось из нее в быстром порыве. Ее тело плавилось, мысли вихрились. "Ты…" Ее голос был хриплым и бездыханным. "Ты делала это раньше? С женщиной, я имею в виду?"

Джоди откинула голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. Она кивнула. "А ты?"

Крисси сглотнула и покачала головой.

"Ты… ты хочешь этого?" Глаза Джоди пробежались по лицу Крисси, задержавшись на ее губах.

Но Крисси не могла говорить. Она просто кивнула, и вдруг рот Джоди оказался на ее губах, и Крисси больше не волновало, что она не лесбиянка или что у нее нет названия для того, что она чувствует к этой женщине. Искра между ними разгорелась в пламя, и теперь она просто сдалась.

Когда они увиделись в следующий раз, на обеде в Саут-Бенде несколько дней спустя, Джоди пригласила Крисси к себе, и они целовались, как только за ними закрылась входная дверь. Для Крисси их связь казалась магнетической и безопасной, и когда месяц спустя Джоди призналась ей в любви, Крисси без колебаний ответила ей взаимностью.

Хотя поначалу она боялась, что Билли узнает ее тайну, оказалось, что скрыть от него роман относительно легко, если только он был однополым. Она просто сказала ему правду — что она снова встретилась с Джоди Палмер в школе, и у них завязалась дружба. Пока она была дома, когда он просыпался утром, и пока в холодильнике была еда, он ничего не подозревал. Тем временем Джейс превратился в непостоянного подростка, иногда угрюмого, иногда сердитого, постоянно попадающего в неприятности. Крисси, которая часто задавалась вопросом, правильно ли она поступила все эти годы, защищая его, уже давно поняла, что лучший способ справиться с ним — это путь наименьшего сопротивления. Казалось, если она не задает вопросов о его жизни, он не спрашивает о ее. Однако они с Джоди знали, что не все будут так слепы, поэтому они следили за тем, чтобы входить и выходить из гостиничных номеров раздельно. Они прикасались друг к другу только за закрытыми дверями.

Шли годы, и вскоре их роман перерос в нечто прочное. Хотя они не жили вместе, именно с Джоди, а не с Билли, Крисси теперь делила свою жизнь. Единственное, чем она не делилась, так это своими секретами.

Но затем, в 2009 году, произошло нечто, что изменило все.

Это было субботнее утро, Билли работал на ферме, а Крисси стирала и убиралась. Она только что достала почту, бросила небольшую стопку на кухонный стол и уже собиралась выйти на лестницу, чтобы переложить белье из стиральной машины в сушилку, когда ее внимание привлек конверт. Обратный адрес был абонентским ящиком. В центре аккуратными наклонными буквами было написано ее имя. Ее сердце сильно забилось в груди. Она не видела почерка Джейса уже много лет.

Четыре года назад, когда Джейсу было семнадцать, он спустился по лестнице и сказал ей, что бросает школу и переезжает. Куда именно, он не сказал. К обеду он собрал вещи, и когда Крисси смотрела, как его старый хэтчбек удаляется по подъездной дорожке, ее колени чуть не подкосились от облегчения. Она не знала, как стать матерью для этого странного призрачного существа, мальчика, убившего свою сестру. Неожиданно в ее груди расцвело другое чувство, похожее на сожаление. Она не знала, как могла бы поступить лучше, но чувствовала, что сделала что-то не так.

Теперь Крисси стояла на кухне и долго смотрела на почерк сына на конверте. Затем дрожащей рукой она потянулась вниз и взяла его с места в стопке. Письмо внутри было написано от руки синими чернилами.

Мама,

Когда я уезжал несколько лет назад, я не думал, что когда-нибудь снова захочу разговаривать с тобой или папой. Но сейчас я прохожу программу и должен искупить свою вину. Хотя, если быть честным, я не думаю, что мне действительно нужно твое прощение. Все, что я сделал тебе, никак не может уравновесить наши весы. Да, я знаю, я все испортил, но я был ребенком. Ты была взрослой. Ты должна была поступить лучше.

Я знаю, что потеря Януарии была тяжелой для тебя — она была твоей дочерью — но для меня это тоже было тяжело, и я никогда не понимал, почему ее смерть означала, что я должен был потерять свою маму. И пожалуйста, не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я: Одиннадцать лет ты даже не смотрел мне в глаза. Неужели я должен говорить тебе, как это несправедливо? Я был жив. Но единственное, что тебя волновало, это Януария.

Я знал, что ты любишь ее больше, чем меня, задолго до ее смерти. Все эти уроки танцев для нее, пока ты загоняла меня в угол. А после ее смерти я словно перестал существовать. Папа был таким же плохим, не пойми меня неправильно. Но он никогда не понимал меня, потому что я не был похож на него. Ты была другой. У нас был шанс, но ты его упустила. И нет ничего хуже, чем быть нелюбимым собственной матерью.

Я знаю, что этим письмом я провалил шаг "заглаживания вины", но мне все равно. Я не был хорошим в своей жизни, но я думаю, что ты нуждаешься в моем прощении гораздо больше, чем я в твоем.

J

Письмо вылетело из рук Крисси и упало на стол, открытое, как рана. Она думала об этом дне годами, о дне, когда ее сын сможет нарушить молчание. Теперь он настал, и она не знала, как реагировать. Она не знала, что он имел в виду, когда сказал, что "все испортил". Говорил ли он о всех тех случаях, когда у него были неприятности — трава, пожар в школьном туалете, когда