Крепость большого леса - Василий Головачев

В ход пошли «альтернативные оси времени» – каждая со своей историей и хронологией, а также версии «истории Мультиверса», предложенные ещё в двадцатом веке физиком Хью Эвереттом-третьим[5], а также постулаты М-теории[6] с её одиннадцатью измерениями и возможностью существования «дробной мерности» пространств, которая могла объяснить феномен свободного обмена материальными объектами между бранами, не вызывающего деформации переносимых объектов.

После дискуссии, оставшись один на один с Дионисием Порфирьевичем, Дорохов попытался уяснить неуловленные им моменты, но запутался ещё больше и решил не лезть в теоретические дебри, сосредоточившись на практической деятельности, дозволенной наукой в данной реальной ситуации.

Утром семнадцатого января запустили в иномериану ещё один беспилотник, дождались возвращения, полюбовались на пейзаж, выведенный с видеокамер аппарата на большой экран, и Дорохов собрал группу для последнего совещания.

Из бойцов спецподразделения он, по выбору майора Ливенцова, оставил троих особо опытных, включил в группу десанта Платова и его главного оппонента Никитина из ядерной лаборатории ФСБ в Королёве и кратко объяснил оставшимся смысл десантирования в «брану Большого Леса».

Таким образом, на борту «Ми-38» к вечеру собрались десять человек: сам Дорохов, Платов с Никитиным, пилоты и майор Ливенцов со своими бойцами. Все пассажиры «вертушки» обзавелись «ратниками», кроме пилотов, облачённых в лётные комбинезоны, и выглядела группа внушительно, как подразделение «терминаторов», отправляющихся на сей раз не в прошлые времена для ликвидации неугодного компьютеру человека, а в другую вселенную, где остались земные попаданцы, чтобы попытаться спасти их и вернуть домой.

На борт «Ми-38» к этому времени уже было упаковано всё необходимое для рейда: оружие, спец-аппаратура для локации входа в иномериану, беспилотники малого класса, запасы продовольствия, сменная одежда, рации и даже противогазы. Последнюю опцию предложил Савкин, разочарованный решением генерала не брать помощника с собой. И он же провожал отбывающих, выгрузив их из минивэна в пятнадцати километрах от лагеря. Решено было стартовать подальше от любопытных глаз лагерного населения, поэтому готовили «Ми-38» к полёту на окраине посёлка Туринский, располагавшегося на тракте Тюмень – Салаирка.

Директору ФСБ Дорохов позвонил за пять минут до старта, не сообщив ему о том, что возглавляет экспедицию.

Шарий был чем-то сильно озабочен и выслушал заместителя с рассеянным видом, словно одновременно разговаривал с другим абонентом.

– Я понял, Андрей Тарасович, – буркнул он. – Надеюсь, всё пройдёт нормально. Кого посылаете?

– Группу под командованием Ливенцова.

– И всё?

Дорохов замялся.

– Просится Платов…

– Против него у меня нет возражений. Кто ещё?

– Думаю… решаю…

– Выбирайте сердцем, Андрей Тарасович, люди должны знать, на что идут. Риск беспрецедентен! Если мы облажаемся…

Дорохов невольно вскинул брови, подумав, не ослышался ли? Шарий никогда не позволял себе «мусорной» лексики.

Директор (его каменное лицо в линзах арвижн-системы было так близко, что, казалось, до него можно было дотронуться собственным носом) усмехнулся.

– Это любимое словечко моего сына. Ещё не самое жуткое. Слышали бы вы, на каком жаргоне общаются студенты! Итак, генерал, вы меня поняли?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! – ответил Дорохов, уже жалея, что не сказал директору правду о своём полёте.

– Жду известий! – Очки стали прозрачными.

Дорохов снял очки, кивнул Ливенцову:

– Поехали!

Через минуту вертолёт поднялся в воздух.

Мачете ещё раз доказало, что против «чёрно-жёлтого вражеского налёта» африканские ножи-сабли для рубки лиан – самое лучшее оружие. Рой шмелей был невелик, и мачете, превратившись в свистящие пропеллеры, быстро «порубали летучий отряд неприятеля на фарш» – по образному выражению лейтенанта.

Не обошлось, правда, без неприятностей.

У Точилина мачете не было, и как он ни уворачивался и ни махал «бластерами», какой-то шустрый шмель укусил его, после чего у лейтенанта раздулась и посинела щека. От злости он едва не начал палить по шмелям из лучемётов, что в узком пространстве колодца могло привести к трагедии, зацепи импульс оборонявшихся спецназовцев, и Редошкину пришлось обезоружить лейтенанта, выбив у него оружие из рук.

– Лезь наверх! – рявкнул он.

– Я первый, – сказал Максим, разрубив последнего шмеля над головой Точилина.

Лейтенант отшатнулся к ребристой стенке, расширенными глазами глядя на лезвие мачете у своего горла.

Максим закинул ремень винтовки за спину и вскарабкался к обрезу колодца, готовый встретить насекомых взмахом своего клинка. Но шмелей над выступом входа в бункер не было, зато над самолётом и примостившимся рядом «баллоном дирижабля» кружил «птеродактиль», хищно поводя клювом из стороны в сторону. И, хотя он был втрое меньше того, что встретили разведчики при подлёте к острову, всего метров пять от кончика клюва до кончика хвоста, менее опасным он не стал, обладая приличной массой и двумя рядами зубов.

Заметив человека, посланец чёрного леса метнулся к нему, и Максим сиганул обратно в колодец, едва не сбив вылезающего следом Точилина.

– Бластер!

Лейтенант, чудом удержавшись на стене, растопырился, не решаясь освободить руки, и Редошкин, взбиравшийся по стене рядом с ним, сорвал у него с плеча «демонский» излучатель и сунул Максиму.

«Птеродактиль» завис над головой майора, загородив телом голубое окно небес.

Максим выстрелил.

Летающий динозавр исчез.

Максим вылез на обрыв, ища глазами противника, увидел полосу шевелящихся обломков монстра, усеявшего весь выступ вплоть до кормы самолёта. Подал руку Точилину.

– Пошевеливайся!

Выбрались на выступ.

– Сколько у тебя «бластеров»? Или только эти два?

– Ещё штук пять…

– Тащи сюда.

– Зачем?!

Максим кивнул Редошкину:

– Помоги ему, заберите все и ко мне.

– Что вы собираетесь делать?

– Вернуться за лётчиками.

– Это… дебилизм! Там же полно охраны…