Крепость большого леса - Василий Головачев

Редошкин повертел головой, осматривая кабину.

– Два «бластера», три «гэмешки», «Верба» и личняк.

Максим кивнул, легко разобравшись в жаргоне лейтенанта: под «личняком» понималось личное оружие спецназовцев – карабин и снайперская винтовка, под «гэмешками» – ручные гранаты ГМ-94, «Верба» и в Африке звалась бы «Вербой», переносным зенитно-ракетным комплексом.

– Берёшь «Вербу», пару гранат и «бластер».

– А карабин?

– В данной ситуации он лишний. Я возьму «шёпот смерти», лучемёт и гранаты.

– Понял.

– С богом! – Максим плавно тронул самолёт с места, снижаясь до водной глади озера чуть ли не до сантиметровой высоты.

Расчёт на внезапность и «синдром победителя» себя оправдал: их никто не встретил!

Носорогопауки убрались обратно в подземелье, оставив открытыми взломанные двери в перегородках коридоров. Всех шмелей десантники уничтожили. Восставшие «птеродактили» куда-то запрятались (полетели докладывать господину о нашем появлении, как предположил Редошкин), и нежданные гости легко и быстро добрались до знакомого кольцевого коридора, взведённые как курки пистолетов, готовые в любой момент выпустить «пули» тел в режиме боя.

Пробитые «бластерами» перегородки внутри цитадели тоже никто не починил, поэтому в первый зал десантники проникли без единого шороха, словно привидения, несмотря на габариты и солидный вес захваченного оружия.

В зале никого не оказалось. Светилась лишь одна «кочка», да в углу по полу были разбросаны обломки «малого паука» с носорожьим носом.

Вернулись в кольцевой коридор, нашли радиальный и по нему проникли во второй зал, вдвое меньший первого.

Но и он был пуст, не считая полосы обломков «кочек» и манипуляторов «многоножки», воняющих сгоревшим пластиком. Единственная рабочая «кочка» разговаривала сама с собой с помощью огней и вертикальных световых лучиков.

Максим скользнул было мимо, направляясь к дальнему остроугольному концу зала, но Редошкин удержал его за локоть, прошептал на ухо:

– Есть идея!

Максим кивнул, что означало: слушаю.

– «Кочка»! – продолжил лейтенант. – Что, если сунуть руки в «мох», как это делали лётчики, нацепить колпак и пообщаться с местным компом? Неужели не поймём? Лётчики же смогли?

На размышления ушло две секунды.

– Тыл!

Редошкин встал спиной к «кочке», бдительно оглядывая зал.

Максим сел на сиденье, напоминавшее формой половник, приладил на голове яйцевидный шлем на «виноградной лозе», сунул руки в «мох» панели, не особенно переживая за сохранность конечностей. Они все уже приспособились к иновселенской, точнее – «демонской» технике и научились не бояться её реакции.

Темнота перед глазами расцвела перламутром лопающейся рыбьей икры, протаяла в глубину тёмного тоннеля, вспыхивающего звёздочками цветного сияния. Впечатление складывалось такое, будто он сидит в кресле оператора большого телескопа и смотрит в небо на звёзды сквозь плотную атмосферу планеты.

«Ну и что дальше?» – мысленно осведомился Максим.

Руки, попавшие в мягко-колючее месиво «мха», свело судорогой, но он вытерпел электрический укол, ожидая ещё больше неприятных ощущений.

Одна из пульсирующих звёздочек развернулась цветком ромашки, заполняя всё «небо».

В голове родилось ощущение сродни тому, что он испытывал во время контактов с компьютерами самолёта и «дирижабля»: ожидание чего-то, ветерок непонимания, вопросительная интонация, взгляд в спину, нетерпение пополам с готовностью подчиняться.

«Слушай меня! – властно помыслил Максим. – На твоей территории находятся два человека, два землянина! Где они?! Покажи их местонахождение!»

Эйфорическое сопровождение в форме призрачного удивления и нетерпения превратилось в не менее призрачное ощущение падения и столкновения с песчаным барханом.

Световая ромашка перед глазами распалась на множество геометрических фигур, образовавших нечто вроде скелета существа, имеющего позвоночник, несколько конечностей и одну ногу, уходящую в неведомые подземные глубины. Максим не сразу сообразил, что видит схематичное изображение подземелий «центра обороны», имевшего несколько горизонтальных галерей-«рук» и до полусотни отсеков, два из которых напоминали «лёгкие», а ещё один, пониже, – «сердце». Маленькое «лёгкое» пульсировало, и это был зал, в котором находились в данный момент десантники.

Но помаргивало светом и «сердце», от которого при каждой пульсации по всему «позвоночнику» пробегали тонкие световые ниточки. Одна из ниточек достигала «лёгкого». Это, очевидно, были коридоры, разветвлявшиеся «кровеносными сосудами» по всему «скелету» и соединявшие все этажи и коридоры.

«Они здесь?!» – Максим мысленно ткнул пальцем в моргающее «сердце».

Оно мигнуло зелёным светом.

«Спасибо! – Максим хотел выйти из системы связи «центра обороны», но заинтересовался «ногой скелета», терявшегося в темноте подземного пространства. – А это что?»

Рисунок перед мысленным взором оператора изменился: «скелет» стал совсем маленьким, а его нога превратилась в тонкий корень, уходящий куда-то вниз, в бездонную пропасть темноты, пока не вылез на край светящегося туманного слоя.

«Не понял! Что это такое?!»

«Скелет» исчез. Перед глазами засияла «ромашка».

Максим вытащил руки из «мха», сбросил шлем.

– Ну что?! – прошептал подскочивший к нему Редошкин.

– Мне показали схему…

– Чего?!

– Центра обороны… Странно, такое впечатление, что нижний позвонок… э-э, отсек уходит куда-то глубоко вниз, а выходит в пустоту…

– Подземный ход?

– Что-то в этом роде… ладно, потом разберёмся, я знаю, где расположились лётчики. – Максим подобрал оружие, и они на цыпочках пересекли зал, перешагивая через ошмётки повреждённых «кочек» и «шляпок грибов».

Дверь, выбитая носорогопауком, и здесь осталась открытой.

Миновали фестоны перегородки, оканчивающиеся метёлками «корешков» и «веточек», добрались до помещения, в котором сходились три коридора. В центре отсека виднелась дыра, открывающая выход на спиралевидную ленту, играющую роль лестницы. Помещение скудно освещалось пятном «плесени» на потолке, и пахло здесь неприятно – сгнившими овощами и сгоревшим графитом.

Максим вспомнил, что именно отсюда выбрался носорогопаук, преследовавший их до самого конца, но где он мог прятаться, было непонятно. Через дыру с лестницей-лентой он явно выбраться не мог.

Начали спускаться, окунаясь в сумрак нижнего помещения, соседствующего с отсеком в форме сердца, который Максим увидел на схеме «центра обороны».