Путь йога. 365 советов по развитию осознанности и сострадания в повседневной жизни - Рольф Гейтс

Также я смеюсь потому, что практика осознанности показывает нам: обычная жизнь похожа на фильм «День сурка» с Биллом Мюрреем, только в этой версии мы ничему не учимся. Джил не станет разговаривать с Джейн, потому что она не делает того, что, как кажется Джил, она бы делала на месте Джейн. Билл хочет, чтобы Боб сделал это, но это последнее, что станет делать Боб, – именно потому, что этого хочет Билл. Сводя счеты и продолжая таить обиды, превозносясь над другими, мы попадаем в ловушку, меряя весь мир собственной меркой и желая, чтобы все с нами соглашались. Если наши межличностные отношения не слишком сложны, то можно подумать об утках. Всякий раз, когда мы выстраиваем своих уток в ряд, они разбегаются, и мы выходим из себя вместо того, чтобы остановиться и подумать, почему, собственно, нам так важно выстроить их в ряд. Похоже, будто мы боимся того, какой станет наша жизнь, если мы не будем так несчастны. Предпочитая ложное несчастье реальному счастью, мы отчуждаемся от истины.

Я смеюсь, потому что все мы отлично знаем: если этого не делать, будет не так весело.

Мои учителя поделились со мной историей о встрече Будды с учеником. Чтобы помочь ученику понять, что такое пустота, Будда спросил его, знаком ли он с городом, окружавшим тот парк, где они встретились, – с людьми, продающими вещи, со звуками, запахами, богатством, бедностью, деловой спешкой. Ученик ответил, что знает все это. Тогда Будда сказал: «В этом парке нет места всему этому». Когда я стал трезвым, в моей жизни больше не было места зависимости от алкоголя. Когда я начал прощать самого себя, в моей жизни не стало места осуждению и самодовольству, проявлявшимся раньше. Практика осознанности учит меня, что в моем сознании не должно быть места представлению о том, что я могу найти себя в непостоянстве и ненадежности. С каждым годом практики я становлюсь все более опустошенным. Это может звучать как что-то плохое, но на самом деле все наоборот. Быть пустым – значит чувствовать себя так, будто ты вернулся домой, уверенно и непринужденно. Быть пустым – значит позволять вдохновению и любви проходить по мне, подобно тому, как ветерок освежает ночное небо. Быть пустым – значит позволить этой книге быть написанной. Быть пустым – это непринужденность. Когда я пуст, я могу пребывать здесь и сейчас ради чувственного опыта этого тела, дыхания, момента, не комментируя происходящее. Привязанности перекрывают все это, как вентиль перекрывает воду в шланге. Йога освобождает меня и делает пустым.

В то время постепенно сворачивалась первая война в Ираке, и однажды, когда я сидел на встрече по программе двенадцати шагов, моя соседка сказала, что мы, похоже, победили. Сказав это, она уточнила, что уже не уверена в важности всех этих побед и поражений. Это был один из тех моментов, когда ощущаешь, будто ты очнулся ото сна. Сидя на встрече по программе двенадцати шагов в подвале церкви, я получил возможность избавиться от недоразумения, в которое я верил всю жизнь: от попыток найти себя в мире, в котором все делится на победы и поражения.

Я понял, что цеплялся за эту ложную дихотомию по привычке и от безысходности. Конечно же, это не означало, что с того дня я перестал за нее цепляться, но моя хватка начала ослабевать, а ум понемногу открывался. Моя жизнь освобождалась от понятий победы и поражения. Это был замечательный первый шаг. С того момента прошли годы, из моей жизни исчезли многие другие недоразумения, многие из которых коренились в ошибочном убеждении, что я «должен» быть чем-то, чем на самом деле не являюсь.

Всякий раз, когда я освобождаюсь от очередной выдумки, я никуда не ухожу, я не становлюсь меньше, я просто еще немного облегчаю свое пребывание в этом мире. Всякий раз, когда я освобождаюсь от выдумки, я готовлю почву для истины.

Важно быть спокойным и наблюдательным. В промежутке между десятью и пятнадцатью минутами вы все увидите. Будут приятные вещи, которые вы захотите задержать, но они уйдут. Будут неприятные вещи, и вы захотите, чтобы они ушли, но от этого они станут еще хуже. Будут нейтральные зоны комфорта, к которым вы привяжетесь, но даже не заметите их, пока они не исчезнут. Вы обнаружите, что все, что проходит через ваше сознание, приходит и уходит – не остается ничего, кроме самого сознания. Хотя это именно то место, где постоянно сменяют друг друга ощущения, мысли, желания и отвращение. Боль становится сильнее и перемещается в другую часть тела. Разгорается обида, а затем становится раздражением, когда ее пытаются вернуть туда, откуда она вышла.

Даже вы меняетесь. За десять-пятнадцать минут вы можете быть десятью-пятнадцатью разными людьми: человеком, побеждающим во время медитации; человеком, проигрывающим во время медитации; человеком, для которого медитация – благословение; человеком, для которого она – проклятие; разгневанным человеком; скучающим человеком; тем, кто не следит за временем; тем, кто украдкой поглядывает на часы.

Все это удивительно. Внутри нас вмещается вселенная, находящаяся в состоянии постоянной трансформации. Наблюдая за нашей внутренней жизнью, мы лучше приспосабливаемся к закономерностям и ритмам естественного мира, окружающего нас, и к внутренней жизни людей, разделяющих его с нами. Мы можем, конечно, жаждать, чтобы приятное осталось, а неприятное ушло, с такой силой, что перестанем отличать опыт своей жизни от опыта жажды. Впав в это недоразумение, мы можем защищать его до самой смерти, цепляясь за образ жизни, заставляющий нас страдать. Тем, кто уже не может отличить жизнь от жажды, йога предлагает освободиться от этого.

Уравновешенность – это пограничное состояние сознания. Это момент, когда мы находим равновесие в жизни. Мы научились скользить по волнам похвалы и порицания, приобретений и потерь, научились довольствоваться тем, что мы получаем от жизни. Изменив то, как мы видим и как живем, мы увидели, что мир тоже меняется.

Радости и печали других людей влияют на нас уже иначе. Проделанная нами работа над состраданием и любящей добротой научила нас отличать человека от его поведения. Научившись прощать самих себя, мы стали менее ослеплены осуждением в наших отношениях. Теперь, когда кто-то из наших близких или наше сообщество сталкивается с проблемой, мы способны на сочувствие. Мы наконец поняли, что, когда побеждают люди вокруг нас, побеждаем и мы, и это единственный способ, которым вообще можно победить.

Первым по-настоящему здравым состоянием ума, которое я начал испытывать регулярно, стала благодарность. Будучи юношей, который недавно обрел трезвость, я мог размышлять о том, какое чудо со мной произошло, и из глубин моего сердца поднимались любовь, умиротворенность и та цель, имя которой – благодарность. Занимая свое место на встречах по программе двенадцати шагов, сидя в метро по дороге на работу, идя по улице в своем теле, которое не приняло яда накануне вечером, с внутренней жизнью, уже не переполненной виной и стыдом, я не мог не испытывать огромнейшую благодарность. До сих пор, когда я испытываю благодарность, это в чем-то сродни печали: она заполняет меня до краев, перехватывает дыхание, заставляя меня отложить все остальное и свидетельствовать о ней. Говорят, благодарный человек не станет пить. Я же говорю, что благодарный человек никому не причинит вреда и будет служить другим до последнего удара своего сердца. Долгое время благодарность была единственным чувством, которому я мог доверять, и свою взрослую жизнь я посвятил тому, чтобы выразить это чувство.