Путь йога. 365 советов по развитию осознанности и сострадания в повседневной жизни - Рольф Гейтс

Честное усилие оставаться в настоящем моменте, находясь на коврике или на подушке, обнаруживает способность быть здесь и сейчас таким образом, который разительно отличается от нашего обычного подхода – быть одной ногой здесь, а другой в облаках из мыслей (и мыслей о мыслях). Мы обнаруживаем в себе спокойную и мудрую, сердечную и проницательную личность, в которую мы можем переместиться. Обращение к этому аспекту нашего существа обостряет наши чувства и способность к восприятию. Наша связь с самими собой и с окружающим миром сразу же становится на порядок выше. Поначалу это может длиться всего несколько минут за раз – вспышки бытия здесь на занятии йогой или одно-два мгновения на нашей подушке, – но это те моменты, когда мы не занимаемся, а становимся медитацией.

Эти проблески осознания настоящего момента – наши первые крупные достижения. Их важность не в том, что они случаются (они случались всегда), но в том, что мы осознаем их и можем целеустремленно возвращаться к ним. Эти вспышки осознания настоящего момента – как новая пара ботинок для нового пути, которым мы следуем по земле и по нашей жизни.

Первые проблески бытия здесь и сейчас драгоценны для нас. Они облегчают груз наших сердец и служат стимулом для добросовестной практики, которая от нас потребуется. Мои первые годы в йоге были наполнены моментами осознания. У них был свой, особенный аромат. Это было интенсивное осознание мира вокруг меня: запаха коры, дуновения ветра по влажной коже, птичьего пения вдалеке. Сердце замирало, когда я просыпался и понимал, что я в доме, о котором мечтал всю жизнь. Это было чувство, что все хорошо, и глубокое желание жить той жизнью, которая бы отражала все то, что я открыл для себя.

В японском языке такие моменты ясности отражает слово «кэнсе». «Кэн» значит «видение», а «се» означает «природа», или «сущность». Кэнсе – это когда мы видим истинную природу, или сущность, вещей. Йога-сутры утверждают, что для тех, кто ищет, божественное всегда рядом. Кэнсе – наше первое доказательство этого, и мы начинаем чувствовать вкус бытия здесь и сейчас. Это дает нам повод для честных усилий.

До того как я стал трезвым, я мог много чего бояться, но это не заставляло меня страдать. Если я испытывал неудобство, я мог выпить, или принять наркотик, или перейти в более комфортное ограниченное состояние обвинения, гнева либо собственных фантазий. Я даже искал повод испытать страх в качестве способа уйти от реальности. Я стал зависимым от адреналина, пристрастившись к интенсивности поистине ужасающих ситуаций. Прыгая ночью с парашютом или ступая на борцовский ковер, я не испытывал других забот. Все остальные поводы для страдания, придуманные моим умом, временно приостанавливались, пока нечто ошеломляюще интенсивное поглощало мое внимание.

Став трезвым, я больше не мог лгать себе о том, как я чувствую разные вещи, и застрял во всех этих способах испытания страха и необходимости честно работать с этим страхом. Я несколько лет пытался с кем-то обсудить его или объяснить. Это было неблагодарное занятие. Мои учителя не пытались войти в мое положение, они просто просили меня обращать внимание на свое тело и дыхание. Но когда я научился это делать, я начал видеть истинную природу вещей. Я увидел, что я был небом, а мой страх – погодой. Как небо не является погодой и не обязано отвечать на нее, так и я со своим страхом – я не должен был отождествлять себя с ним. Для неба достаточно непринужденно отражать проходящую по нему погоду с мудростью и состраданием.

Мы генерируем заблуждения и ограниченные эмоциональные состояния, как небо творит дождь. Например, я комментирую что-нибудь, затем считаю, что это утверждение – часть меня. Кто-то соглашается с моим комментарием – моей личностью, – и я счастлив, полон положительных эмоций. Кто-то противоречит моему комментарию – моей личности, – и я разгневан и полон негатива. Запутавшись в беспорядочной куче заблуждений и ограниченных эмоциональных состояний, я начинаю бороться за сохранение моей личности, которой на самом деле не существует. Я теряюсь в лабиринте непонимания, что истинно, а что нет.

Моя практика не пытается подсказать мне, куда повернуть, чтобы выйти из этого лабиринта заблуждений. Она предлагает мне спуститься и коснуться земли, чтобы почувствовать прикосновение травы к пальцам ног и ветер на щеке, почувствовать, как поднимается и опадает грудь в такт дыханию. Моя практика здесь не для того, чтобы вывести меня из лабиринта; в первую очередь она учит меня тому, что никакого лабиринта нет.

Когда Будда сел с намерением пробудиться от тюрьмы, созданной умом, и положить конец страданию, ему явился бог смерти и спросил, по какому праву он сделал такой выбор. Говорят, что в ответ Будда молча протянул руку и коснулся земли. Он протянул руку и коснулся чего-то реального.

Каждый раз, возвращаясь к своему телу, дыханию и настоящему моменту, я чувствую, будто я делаю то же самое. В моей истории нет бога смерти, только привычки моего ума и моя склонность забывать, кто я на самом деле. Каждый раз я касаюсь земли, которую помню. Находясь в позе йоги, я касаюсь земли. Делая медленный, глубокий вдох на моей подушке для медитаций, я касаюсь земли. Говоря жене: «Я люблю тебя», я касаюсь земли. Каждый раз, когда я прикасаюсь к чему-то реальному, я помню о том, что у нас нет права пробудить что-то – мы можем пробуждаться сами.

Коснувшись земли, Будда сказал: «Вот это место. Здесь я буду пробуждаться. Я не скажу, что есть место лучше того, на котором я стою. Я буду смотреть на землю под ногами, чтобы найти путь, который приведет меня к жизни, которую я выбираю. Здесь я найду то, что мне нужно. У меня есть право выбора, и, когда я им воспользуюсь, здесь будет место, где я буду любить, творить, учиться, учить, находить, отпускать, где я буду жить с радостью и умру с честью, где я пробуждаюсь».

Коснувшись земли, Будда сказал: «Я выбираю настоящее. Я не отдам силу этого момента прошлому или будущему. Я выбираю настоящее. Мне не нужно больше или меньше времени, мне не нужно другого времени. Я выбираю настоящее. Я не должен быть больше или меньше, я выбираю того, кем я являюсь. Я выбираю настоящее. Мне не нужен золотой век, век разума или период влюбленности. Я выбираю настоящее. Мне достаточно этого тела, этого дыхания и этого момента. Я выбираю настоящее. У меня есть право выбора, и, когда я им воспользуюсь, этот момент станет тем моментом, когда я помню, кто я. Каждый раз, когда я касаюсь земли, этот момент становится моментом моего пробуждения».

Быть мудрым – это как намокнуть под дождем. Это часть чего-то большего. Как и в случае с сыростью во время дождя, Вселенная сговорилась, чтобы дать нам это понять. Бесчисленное множество существ посвятило свои жизни пониманию, поэтому теперь и мы можем понять. Бесчисленное множество сердец горячо и достойно любили, и их любовь образовала путь, ведущий к земле под нашими ногами. Наше страдание было вечностью утрат и печали, и их темнота образовала легкий плащ, в тени которого наши сердца выросли и отправились на поиски пути к любви. Наша практика – как вода для цветов наших сердец. В один прекрасный день мы посмотрим на другого человека и увидим в нем себя. Видя его боль, мы будем видеть свою боль; видя его страх, мы увидим свой страх. Глядя на его гордость, мы увидим в ней свою; глядя на его любовь и доброту, мы также увидим собственные любовь и доброту. Как человек, который минуту назад был сухим, а теперь вымок до нитки, мы видим сначала двоих людей, а затем одного.