Железное сердце. Книга 2. Тайна замка Морунген - Варвара Корсарова

Я вдруг увидела себя словно со стороны. Тело Августа показалось ужасно тяжелым и жарким; его нога придавила мою, жесткая ткань его брюк царапала мое бедро; его спина была напряжена под моими ладонями, его поцелуи жгли кожу.

Наваждение ушло. Голова стала ясной, в груди похолодело, и стало страшно, и откуда-то возникла острая обида.

Не знаю, что за бес вселился в Августа… но это неправильно. Так не должно быть.

Я с усилием отвернулась; его губы скользнули по щеке, он поцеловал меня в шею, да так, что наверняка останется след.

— Ваша милость! Август! Довольно!

Я легко толкнула его плечи. Он будто не почувствовал: тогда я толкнула сильнее.

— Хватит! Остановись!

Он замер и хрипло произнес:

— Я не хочу останавливаться.

— Август, пожалуйста. Не надо… вот так. Я не хочу.

Его мышцы напряглись еще сильнее, а потом он поднялся и сел ко мне спиной. Оперся локтями о колени и с силой потер лицо.

— Да, — сказал он глухо. — Конечно.

Я села, стараясь не смотреть на него, и стала застегивать платье.

Август запустил пальцы в волосы и чертыхнулся. Потом еще раз.

— Иди, — сказал он не поворачиваясь. — Сейчас в коридоре никого нет. Тебя не заметят.

— А… ты?

— Я побуду еще тут. Пока… не могу выйти. Мне нужно прийти в себя. Черт бы тебя побрал, Майя! Прости. Я идиот.

— Август, нам нужно поговорить, — сказала я с отчаянием.

— Потом, ладно? — попросил он устало. — Иди уже. Пока сюда не сбежался весь замок.

Весь следующий день я пряталась у себя в комнате.

Воображение неустанно рисовало то, что могло произойти, не оттолкни я Августа. Я твердила себе, что поступила правильно, но в то же время горько жалела о несбывшемся. Стыд и печаль терзали меня то по очереди, то разом.

Я гадала, что за наваждение нашло на полковника. Конечно, его влекло ко мне, и так просто от этого влечения он не отделался. Его решение держаться от меня подальше было продиктовано разными мотивами… и главным был далеко не холодный расчет, а благородство. И было что-то еще, что он скрывал от меня.

Но, возможно, впервые в жизни полковник фон Морунген не был уверен в том, что поступил правильно. Особенно когда обнаружил, что его собственные чувства не подчиняются простой команде.

Или я опять приписываю ему мотивы, которых у него нет? Быть может, он просто решил воспользоваться тем, что я была готова ему предложить? О, а я была готова, еще как!

Наверное, мне никогда не узнать правды. Как не узнать, что он стал делать после того, как я сбежала.

Может, уязвленный моим отказом Август отправился в комнату к прекрасной Карине? Уж там-то его приняли с радостью. Быть может, завтра он объявит о скорой свадьбе с дочерью советника? А затем отошлет меня из замка прочь, и я больше никогда его не увижу. Лишь спустя годы мой дар даст знать, что механическое сердце наместника остановилось навсегда.

Подумав такое, я застонала от дурного предчувствия.

Лишь наутро после второй бессонной ночи буря в душе немного улеглась.

Служанка принесла завтрак и не сообщила никаких важных новостей. Наводящими вопросами из нее удалось вытащить, что вечер его милость провел в компании господина Тейфеля и князя Рутарда за бумагами. Потом отправился пострелять уток с генералом и его дочерью.

Новость подбодрила. Ну, раз он нашел себе занятия, чтобы утешиться, то я и подавно смогу. У меня тоже дел невпроворот. И все они посвящены его милости барону Морунгену и его благополучию, хочется этого ему или нет.

Но все же я была намерена избежать встречи с ним любой ценой. Не желала ни видеть его, ни слышать его голос. Который, как я недавно выяснила, в минуты страсти становится необычайно глубоким и вибрирующим и заставляет меня терять голову.

Поэтому следующие несколько дней я жила сама по себе. Мне было все равно, что подумают гости. Стучалась Бианка — я не открыла дверь, сославшись на простуду. Потом явилась госпожа Шварц. Ворону я впустила. Она принесла медовую настойку для полоскания горла, но задерживаться в гостях не стала. Лишь смерила меня подозрительным цепким взглядом и спросила:

— Вы поссорились с моим сыном?

— Это он вам так сказал? — я изобразила удивление и покашляла напоказ.

— Нет. Просто он стал мрачен как туча, когда я спросила о вас, и после вашей поездки в Ольденбург уже третий день рычит на всех подряд. Даже этой… вдовушке не удалось его развеселить. Вот уж кто хохотушка, — закончила она с неодобрением. — Если бы сын меня спросил, я бы посоветовала ему жениться на Бианке. Спокойная, тихая, но с характером. По-моему, она в него уже по уши влюбилась.

— Вот как? — мой голос дрогнул.

— Именно. Видели бы вы, как она на него смотрела. Вчера он по просьбе советника Ройтлингера и генерала с его дочкой демонстрировал гостям побрякушки. Ну, те, с востока. Ожерелье и прочие вещички. Все смотрели только на драгоценные камни, ахали, восхищались, а Бианка — нет. Та все расспрашивала Августа о его подвигах на востоке, и о том, не был ли он ранен, и твердила, какой он храбрец. Мужчины на такое падки. Девочка знает, что делает.

Она покачала головой со смесью одобрения и осуждения.

Я пожала плечами, изображая равнодушие. Ворона поняла, что не дождется от меня откровений, и ушла разочарованной.

Порой мне казалось, что она как вампир питается чужим гневом и страхом. Ну и семейка! Угораздило меня с ними связаться!

Сидеть в добровольном заключении было скучновато. Рано или поздно придется встретиться с Августом, раз я продолжала жить под его крышей.

Это произошло на четвертый день после нашей поездки в Ольденбург.

Целое утро я исследовала механизмы в стенах пустующих комнат, а когда решила подышать свежим воздухом в саду, тут-то мы и столкнулись. Я спускалась по каменной лестнице, которая вела на тропку к арке, и Август как раз ступил на площадку у ее подножия.

Его появление меня удивило. Тропинка вела к «Пещере кобольдов», а потом шла дальше, через лес к заброшенному руднику. Мне захотелось дойти до границы поместья, чтобы посмотреть на замок издалека — вдруг его очертания вдохновят меня на открытие и подскажут ход мыслей его создателя.

А вот что Август там забыл? Какие дела были у него в беседке или в лесу?

Я непроизвольно повернулась, чтобы бежать прочь, но полковник окликнул меня очень сердитым голосом:

— Стоять! Майя! Ты рвалась со мной поговорить. А теперь струсила и прячешься. Я ни на миг не поверил в простуду.

Август пригвоздил меня к месту командирским взглядом. Я со вздохом спустилась к нему, готовясь к сложному разговору.