Роковое сходство - Патриция Гэфни

Она отступила на шаг и взяла под руку молодого человека, стоявшего позади нее.

– Добро пожаловать домой, молодожены! – скучающим тоном произнес этот незнакомец и протянул руку Броуди.

Высокий, тощий, он выглядел потасканным, и от него несло спиртным.

– Привет, Нил, – торопливо представила его Анна. «Это Нил Воган, – вспомнил Броуди, – новый друг Ника». Анне он не нравился, хотя она никогда не признавалась в этом открыто. Его светлые глаза производили странное впечатление: возможно, когда-то они были голубыми, но теперь, вероятно от злоупотребления алкоголем, стали холодными, безжизненно серыми.

«Неужели Дженни теперь встречается с Нилом? – удивилась Анна, разглядывая их соединенные руки. – Если так, то это очень странно. Дженни такая живая, веселая, а Нил…» Она не знала, что в действительности представляет собой Нил Воган. Интересно, как на него смотрит тетя Шарлотта. Анна слыхала, что Нил богат, но, чтобы добиться благосклонности ее тетушки, этого было мало. Тете Шарлотте требовался такой зять, который мог бы похвастаться солидными семейными связями, а не только тугим кошельком. О семье Нила Вогана никто ничего не знал.

– Итак, вы наконец вернулись домой.

Анна вздрогнула, заслышав этот знакомый строгий голос, и, как всегда, спросила себя, является ли звучащая в нем суровость притворной или нет.

– Папа! – воскликнула она и бросилась к отцу. Ссутулившись и бессильно уронив руки на укутанные пледом колени, сэр Томас Журден сидел в инвалидном кресле. Анна нежно обняла его за плечи и прижала к себе, но он почти тотчас же высвободился с обычным выражением добродушной досады и начал вглядываться, близоруко щурясь, в своего новоиспеченного зятя.

– Надоело любоваться статуями? – ворчливо и немного насмешливо спросил сэр Томас.

Броуди заметил, что левая сторона его лица не двигается во время речи.

– Да, сэр, – ответил он, осторожно пожимая хрупкую старческую руку со вздувшимися голубыми венами.

Анна предупреждала, что ее отец болен, но к такому зрелищу Броуди оказался не готов. Он вопросительно оглянулся на нее. Она тоже выглядела встревоженной.

– Так приятно вернуться домой, сэр.

– Теперь он весь в вашем распоряжении, мальчик мой, – загадочно заметил сэр Томас, – включая мою комнату. Меня переселили на первый этаж: превратили мой кабинет в спальню, чтоб их черти взяли.

– Папа! – воскликнула потрясенная Анна. Он опять отмахнулся от нее:

– Теперь вы с Анной будете всем тут заправлять. Все верно – молодые приходят на смену старикам.

Его хриплый смех вскоре перешел в мучительный приступ кашля. Вытащив из рукава платок, сэр Томас прижал его ко рту. Анна склонилась над ним, слегка похлопывая по плечу и по спине. Броуди беспомощно стоял рядом, ощущая в душе бесконечное сочувствие к этому сварливому и несчастному старику. Но даже в такую минуту в дальнем уголке его души шевельнулось злорадное предвкушение при мысли о том, что сегодня же ночью, как только эта чертова вечеринка закончится, они с Анной останутся одни в старой спальне сэра Томаса.

– Вы смогли бы завтра приступить к работе, как вам кажется? – обратился к Броуди еще один незнакомец, которого он раньше не заметил.

Этот человек выглядел как помолодевший сэр Томас: те же карие глаза, тот же упрямый подбородок. Не хватало только нависающего над нижней частью лица массивного лба, который даже в теперешнем немощном состоянии придавал Журдену властный и задиристый вид.

Анна торопливо пробормотала «Стивен», хотя в этом не было нужды: Броуди и сам догадался, кто перед ним. Он проследил, как она обнимает двоюродного брата, и отметил про себя, что они, видимо, не слишком дружны.

– Я думаю, мы с Анной завтра устроим себе день отдыха. Дайте нам прийти в себя с дороги, – невозмутимо ответил Броуди, пожимая ему руку. – Эйдин завтра возвращается из Шотландии, я не ошибаюсь? Я приду в среду, Стивен. С утра пораньше.

Стивен Мередит сухо кивнул, поджав губы, и Броуди ощутил исходящий от него слабый, но явственный холодок.

Сэр Томас снова закашлялся. Грузная коренастая женщина средних лет с неулыбчивым лицом, стоявшая за спинкой его кресла, поднесла чистый носовой платок к его посиневшим губам.

– Сэру Томасу лучше удалиться к себе, – объявила она, бросив на всех вызывающий взгляд.

Ее звали мисс Фитч, припомнил Броуди. Анна ее терпеть не могла.

Анна еще раз обняла отца на прощание, и мисс Фитч, ловко маневрируя креслом, выкатила его из комнаты.

Целая стайка молодых леди окружила Анну. Все они щебетали разом, забрасывая ее вопросами. Им хотелось услышать рассказ о свадебном путешествии во всех подробностях. Броуди изо всех сил прислушивался к ее тихим ответам, но кузен Стивен подошел ближе и надежно отгородил от него дам своей широкой спиной.

– Ну, раз уж вы не собираетесь заниматься делами завтра, возможно, у вас найдется свободная минутка прямо сейчас, чтобы разрешить один небольшой вопрос?

– К вашим услугам, – самонадеянно брякнул Броуди.

– Завтра начинается закладка киля на глубоководном бриге, который мы строим для норвежцев. Какой разброс по стреле вы бы допустили?

Броуди взглянул на Стивена, сильно прищурившись, чтобы не выдать своего замешательства. «Разброс по стреле»? Он потер переносицу и уставился на потолок. – М-м-м… дайте подумать… Ну, скажем… «Разброс по стреле»? Что еще за разброс, черт бы его побрал? Его «допускают», стало быть, речь идет о некой дополнительной или запасной величине. Кажется, он слыхал от Анны что-то такое о «стреле прогиба». Может быть, речь идет о естественном прогибе киля перед спуском корабля на воду? А вдруг нет? Броуди почувствовал, как шее становится тесно в воротничке рубашки.

За спиной у Стивена раздался взрыв женского смеха. Броуди сделал вид, что это его отвлекло, заглянул Стивену через плечо и поймал взгляд Анны. Она, должно быть, различила панику в его глазах: мило извинилась перед подругами и подошла к нему. Удивление, отразившееся на ее прелестном личике, когда он взял за обе руки, показалось ему чрезвычайно забавным. Броуди порывисто обнял ее и привлек к себе.

В соответствии со своими склонностями гости разбились на две неравные группы: одни уставились на молодых во все глаза, другие отвернулись, когда жених уткнулся носом в волосы невесте и – как всем показалось – начал покусывать мочку ее уха. Все, кто знал прежнюю Анну Журден, были поражены, увидев, что она не только принимает все эти необычные проявления нежности на публике, но и отвечает на них в том же духе, ничем не выдавая своего смущения, кроме разве что ярко-розового румянца на щеках. Было слышно, как ее тетка на другом конце гостиной возмущенно прищелкивает языком.

– Я… полагаю, немного пунша мне не повредит, – слегка задыхаясь, проговорила Анна, когда амурный эпизод был закончен, и даже помахала мужу рукой на прощание, отступая к буфету.