Овертайм - Ава Хоуп

Рид: Я никогда не трахался без резинки.

Я закатываю глаза и отвечаю:

Я: Я никогда не прыгала с парашютом.

Ответ приходит сразу же:

Рид: Что??

Я: Что что? Разве мы не играем в игру «я никогда не»?

Рид: Ха ха.

Рид: Нет.

Рид: Хочу трахнуть тебя без резинки.

Рид: Ты по-прежнему считаешь, что мы играем в какую-то тупую игру для подростков?

Я: Нет, теперь я думаю, что ты спятил.

Я: Через три минуты у тебя начнется тренировка. Можешь подумать о чем-нибудь кроме секса?

Рид: Могу, когда окажусь на льду.

Рид: А пока я могу думать только о том, как хочу оказаться в тебе.

Рид: Все, иду на лед.

Рид: Запиши мне сексуальное видео. Подрочу в душе после тренировки, если, конечно, буду жив. Зелински все еще смотрит на меня взглядом Каннибала.

Я громко смеюсь. Ну какой же он идиот. Надеюсь, вечером он будет вести себя прилично.

После тренировки «Орлы» сразу же поедут в Ратушу Лос-Анджелеса, на 27-м этаже которой будет проходить благотворительный вечер. Так что мы сможем заняться сексом не раньше, чем через девять часов. Возможно, данный период воздержания покажется вам вполне нормальным, но мы ведь говорим о Риде. Он хочет меня постоянно. И, что самое удивительное, мое тело тоже безудержно желает его.

Облокачиваюсь головой на спинку кресла, и блаженная улыбка вновь озаряет мои губы.

— Я очень рада, что у тебя был секс. Но не искренне!

Распахиваю глаза и поворачиваюсь на голос Джессики, которая стоит в дверях, скрестив руки на груди.

— Почему ты еще не одета? — недовольно интересуется она.

— Я одета.

Джессика осматривает меня с ног до головы и тяжело вздыхает. Я тоже наклоняю голову и смотрю на белую широкую футболку Рида и короткие джинсовые шорты.

— То есть ты собираешься ехать в этом? — она смотрит на меня так, словно на мне мешок для собачьих экскрементов.

Я не понимаю, что ей не нравится. Так ходит половина Лос-Анджелеса.

Видя мое замешательство, Джесс восклицает:

— Это же «Кристиан Диор», Эбби!

— А-а-а-а, ну раз «Кристиан Диор», то пойду сообщу своим придворным, чтобы принесли мое бальное платье и аллонж108!

Джессика фыркает и закатывает глаза.

— Мне все понятно. Дебилизм передался тебе от моего братца вместе с его спермой.

— Иисусе, Джессика! — С ужасом в глазах смотрю на нее, пока она звонко смеется.

— Поднимай свою задницу и поехали выбирать тебе прикид для сегодняшнего вечера.

***

Три часа спустя стою перед зеркалом в холле, завершая макияж. Подвожу глаза черной подводкой и добавляю золотые тени, наношу на губы светло-розовый блеск со вкусом малинового пломбира и поправляю волосы, локонами струящиеся по моим плечам. Отхожу немного назад, чтобы увидеть себя в зеркале в полный рост, и прикусываю губу.

Черт возьми, надеюсь, Риду понравится.

Хотя кого я пытаюсь обмануть?

Риду нравится, когда я голая. Под ним. Над ним. Или на коленях перед ним.

Так что вряд ли он по достоинству оценит мое красное длинное платье от «Гуччи», украшенное золотистыми нитями, с сексуальным разрезом до середины бедра.

Джессика заставила меня зайти не только к «Кристиану Диору», но еще и к какой-то «Донателле Версаче», «Баленсиаге» и, конечно же, «Гуччи». Как только мы переступали пороги бутиков, девушки-консультанты приносили нам дорогое шампанское, оба бокала которого за нас обеих сразу же вливала в себя Джесс, безглютеновые пирожные без сахара, на которые невозможно было даже взглянуть без слез, и уродских шмоток с ценником, на котором указана стоимость моих почек.

Джесс заставила меня перемерить и скупить половину барахла, находящегося в этих беспочвенно дорогих магазинах, потому что цитирую: «девушка самого высокооплачиваемого хоккеиста не может позволить себе выглядеть, как простушка».

И кому вообще какое дело, что на мне надето? Рид любит меня голой, и это главное.

Пока я расплачивалась, расфуфыренные менеджеры шушукались о том, кому же я так чертовски хорошо отсосала, что он дал мне так много денег.

Гребаные фурии.

Еще раз оглядываю себя в зеркало и беру с консоли новую сумочку. Странное волнение охватывает меня, пока я направляюсь к припаркованному в гараже Касперу. Наверняка я просто переживаю из-за мероприятия, на котором будут сотни людей. Удобно устраиваюсь на водительском сидении своего автомобиля и двигаю в сторону Ратуши.

За окном моего «Мустанга» мелькают огоньки высоких зданий, тянущихся по Мейн-стрит. Когда я подъезжаю к белой высотке, уже начинает темнеть. Въезжаю на парковку Ратуши и отдаю ключ от Каспера подошедшему к водительской двери валету. Достаю из сумочки телефон, чтобы написать Риду, что я на месте. Через широкую арку захожу в центральный вход Мэрии и оказываюсь в узком длинном коридоре, стены которого выполнены из золотистого мрамора. Лифт привозит меня на двадцать седьмой этаж, с которого открывается изумительный панорамный вид на мерцающий светом город. Засмотревшись на окружающие Ратушу вытянувшиеся к небу здания, подсвеченные яркими огнями, врезаюсь в чью-то спину.

— Прошу проще.. — Застываю на полуслове, когда мужчина поворачивается ко мне лицом.

— Эбигейл?! — сдвинув брови к переносице, удивленно восклицает он.

Когда наши одинаковые глаза цвета льда встречаются, сердце начинает стучать в бешеном темпе. Мои глаза пугающе расширяются, а дышать становится так тяжело, словно из моих легких выбили весь воздух.

Это какой-то гребаный мираж. Человек, стоящий передо мной просто не может быть им. Нет, нет, нет! Этого не может быть!

Мужчина, очень похожий на моего отца, протягивает руку, желая притянуть меня к себе. И это его движение вперед заставляет меня очнуться и выйти из ступора. На смену ужасу приходит отвращение и злость.

— Не подходи! — восклицаю я, выставив руку вперед.

— Эбигейл..

— Что ты здесь делаешь?!

Все внутри меня кипит так, словно Мейзикин уже во всю готовит котел для этого самозванца. Боюсь представить, какое у меня сейчас выражение лица. Но я уверена, что если бы вместо своей идиотской суперспособности не толстеть я выбрала убийство взглядом, то сейчас бы вышел уже второй мой фильм про день сурка.

— Мэттью, благотворительный вечер начнется через несколько минут. Все ожидают только вас, — произносит спортивный директор «Орлов», вышедший из двойных коричневых дверей слева от нас.