Граница вечности - Кен Фоллетт

Этель заговорила:

— Мне доставляет огромное удовольствие видеть всех вас в этот памятный для меня день. Я сожалею лишь о том, что мой любимый Берни не дожил до этого дня. Он был умнейший человек из всех, кого я знала.

Дедушка Берни умер за год до этого события.

— Странно слышать, когда к тебе обращаются «миледи», особенно для человека, который в течение всей жизни был социалистом, — продолжила она, и все засмеялись. — Берни спросил бы меня: что, я разгромила всех врагов или сдалась им? Позвольте заверить вас, что я возведена в сословие пэров, чтобы упразднить его.

Все зааплодировали.

Серьезно говоря, товарищи, я отказалась быть членом парламента от Олдгейта, потому что я почувствовала, что настало время передать эстафету более молодым, но я не ухожу со сцены. В нашем обществе еще слишком много несправедливости, слишком много плохого жилья и бедности, слишком много голодных в мире, а я смогу принять участие лишь в двадцати или тридцати избирательных кампаниях.

Все снова засмеялись.

— Насколько мне известно, здесь, в палате лордов, можно взять одну конкретную проблему и заниматься ею, и я решила, какой проблемой буду заниматься.

Все затихли. Людей всегда интересовало, что дальше будет делать Этель Леквиз.

— На прошлой неделе умер мой дорогой старый друг Роберт фон Ульрих. Он воевал на фронтах Первой мировой войны, пострадал от нацистов в тридцатых годах, а потом до конца жизни владел лучшим рестораном в Кембридже. Однажды, когда в юные годы я работала швеей в пошивочной мастерской, где существовала потогонная система, в Ист-Энде, он купил мне новое платье и повел меня ужинать в ресторан гостиницы «Ритц». И… — Она вызывающе вскинула голову. — И он был гомосексуалистом.

В зале послышался удивленный шепоток.

Дейв пробормотал:

— Вот тебе на!

Бип сказала:

— Мне нравится твоя бабушка.

Люди не привыкли, чтобы эта тема обсуждалась открыто, особенно женщиной. Дейв улыбнулся. Ох уж эта бабуля, так и жди от нее какого-нибудь подвоха.

— Не надо лицемерить, — вызывающе продолжала она. — Всем известно, что есть мужчины, которым нравятся мужчины. Такие люди никому не причиняют зла. Между прочим, по моему опыту, они мягче, чем другие мужчины. Тем не менее, по законам нашей страны, то, что они делают, является преступлением. Более того, переодетые полицейские, делая вид, что они такие же, хватают их, арестовывают и сажают за решетку. На мой взгляд, это равносильно преследованию людей за то, что они евреи, или пацифисты, или католики. Таким образом, здесь, в палате лордов, я буду добиваться изменения законов в отношении гомосексуалистов. Надеюсь, вы все пожелаете мне успеха. Спасибо.

Ей с энтузиазмом зааплодировали. Дейв решил, что почти все в зале искренне желали ей успеха. Это произвело на него большое впечатление. Он подумал, что глупо сажать в тюрьму гомосексуалистов. Палата лордов выросла в его представлениях: если здесь можно выступать за такого рода изменения, возможно, она не столь уж смехотворна.

В заключение Этель объявила:

— А сейчас песня в честь моих американских родственников и друзей.

Иви вышла вперед, и Дейв последовал за ней.

— Будь уверен, бабушка даст о себе знать, — шепотом сказала Иви Дейву. — Могу спорить, она своего добьется.

— Она всегда добивается, чего хочет.

Он взял гитару и ударил по струнам. Иви сразу запела:

О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах…

В зале в основном были англичане, а не американцы, но голос Иви заставил их всех слушать.

Что средь битвы мы шли на вечерней зарнице?

Дейв думал, что национальная гордость — это ерунда, но вопреки желанию у него стеснилось в груди. Виной тому была песня.

В синем с россыпью звезд полосатый наш флаг

Красно-белым огнем с баррикад вновь явится.

В зале стало так тихо, что Дейв мог слышать свое дыхание. Вот так Иви! Когда она выходила на сцену, все замирали и не спускали с нее глаз.

Ночью сполох ракет на него бросал свет -

Это подлым врагам был наш гордый ответ.

Дейв посмотрел на свою мать и увидел, что она смахнула слезу.

Так скажи, неужели будет жить он всегда,

Где земля храбрецов, где свободных страна?

Раздались аплодисменты и возгласы одобрения. Отдавая должное сестре, Дейв подумал: хотя она иногда действует на нервы, она способна ошеломить публику.

Он взял еще одну бутылку имбирного пива и стал искать глазами Бип, но в зале ее не было. Он увидел ее старшего брата Камерона и спросил этого отвратительного типа:

— Эй, Камерон, куда делась Бип?

— Наверное, вышла покурить, — ответил тот.

Где ее тут найдешь, растерялся Дейв. Он оставил пиво и решил выйти из зала.

Он подошел к выходу одновременно с бабушкой и придержал для нее дверь. Она, вероятно, направлялась в женскую комнату у него было смутное представление, что старые женщины должны часто ходить в туалет. Она улыбнулась ему и стала подниматься по лестнице, застеленной красной ковровой дорожкой. Дейв не имел представления, где он находится, поэтому пошел за бабушкой.

На промежуточной лестничной площадке ее остановил пожилой седовласый мужчина, опиравшийся на трость. Дейв заметил, что на нем был элегантный костюм из тускло-серой материи в полоску. Из нагрудного кармана пиджака торчал шелковый платок, сочетающийся по цвету с тканью. Все его лицо усеивали темные крапинки, но, очевидно, когда-то он был интересным мужчиной.

— Поздравляю, Этель, — сказал он и пожал ей руку.

— Спасибо, Фиц. — По-видимому, они хорошо знали друг друга.

Он не отпускал ее руку.

— Итак, ты теперь баронесса.

Она улыбнулась.

— Жизнь удивительная штука, не правда ли?

— Порой ставит меня в тупик.

Они загораживали проход, и Дейв топтался возле них на месте. Хотя они обменивались несущественными фразами, в их разговоре присутствовал оттенок страсти. Дейв не мог понять, что дало повод думать так.

Этель спросила:

— Ты не возражаешь, что твою домработницу возвели в дворянское сословие?

Домработница? Дейв знал, что Этель начала с того, что была служанкой в богатом доме в Уэльсе. Этот человек, вероятно, был ее хозяином.

— Я уже давно перестал возражать против такого рода вещей, ответил он, похлопал ее по руке и разжал пальцы. — Точнее, при правительстве Эттли.