Воины Нав - Виталий Дубовский

Все дружно захохотали:

— Берем, пастух! Для такой красавицы у нас лучшее место приготовлено, по центру среди костров. И не застудится у огня, и народ повеселит своими талантами.

Десяток парней потянули брыкающуюся белявку прямо к центру поляны. Яркое пламя костров окружило веселую компанию, причудливо играя их тенями. Внимательные глаза Стояна наблюдали за происходящим, не мигая. Он, усмехнувшись, спросил Ледею:

— Тебе жаль ее?

Девушка безразлично пожала плечами, глядя, как девку прилюдно разложили. После увиденного в Древграде она уже ничему не удивлялась. Лишь горько усмехнулась, вспоминая перебранку полянок:

— Знаешь, не за что ее жалеть. Коли б в нашей деревне такая сука завелась, я б ее первая удушила. Поделом ей, нечего на чужом горе пировать.

Ведьмак кивнул, словно одобряя полученный ответ, затем, улыбнувшись, подмигнул Ледее.

— Ты бы очень удивилась, если бы знала, что каждый и каждая из них чувствует. Впрочем, нет ничего невозможного, — он крепко взял ее за руку, — закрой глаза, это нужно пережить.

Ледея нерешительно взглянула на него.

— Может, не нужно? Зачем мне это?

— Глупая, все переживания — это выплеск Силы. Ты должна научиться поглощать чужую радость, боль, страдание. Эти живительные потоки дают колдунам жизнь и силы — любимая пища Богов. А мы лишь доедаем объедки с их обеденной длани. Придет время, и без этого тебе не обойтись. Попомни мои слова. Прикрой глаза и попробуй взглянуть на них из темноты.

Ледея зажмурилась, напряженно вглядываясь в темноту собственного сознания.

— Видишь их?

— Темно, лишь отблеск пламени меняет окрас.

Ведьмак нетерпеливо сжал ее ладонь, начиная сердиться. Голос его стал жестким и требовательным:

— Раздвинь тьму руками. Ты же колдунья, разорви темноту руками и выйди к ним на поляну!

Ледея потянулась ко мраку собственного сознания, неуверенно схватила его руками, попыталась разорвать пополам.

— Уверенней! Рви одним рывком и выходи!

Начиная сердиться на собственную неловкость, она яростно разорвала тьму, и перед ней появилась поляна.

— Получилось, Стоян, я их вижу! Только не так как обычно, они светятся!

Ведьмак удовлетворенно кивнул, нетерпеливо выбросив голодную нить. Словно длинная черная змея вползла на поляну, извиваясь у ног развлекающейся компании.

— Стоян, эта змея…

— Это я, милая, я голоден. Скажи мне, какие ты видишь цвета? Как светятся они?

Ледея стала вглядываться в мерцающие оттенки.

— Один багряный, будто раскаленный меч в кузне. Ну тот, который сейчас с ней…

Ведьмак улыбнулся, радуясь ее успеху. Змея метнулась к разгоряченному телу парня, жаля в затылок. Ведьмак застонал от удовольствия, выпивая его страсть до дна.

— Как ты видишь ее? Каким цветом она мерцает?

Ледея задумалась, пытаясь описать увиденные оттенки:

— Она изменчива, нет в ней постоянства. Мне становится мерзко при взгляде на нее. Словно грязный болотный мох тлеет, охваченный языками алого пламени.

Стоян оторвал нить от опустошенного парня, догорающего в своей агонии.

— Тянись к ней изо всех сил! Тянись всем своим желанием окунуться в это пламя! Ну же!

Ледея потянулась к девушке, завороженно поддаваясь его страстному приказу. Едва заметная, тонкая нить, неуверенно подрагивая, кралась в траве. Оказавшись рядом со стонущей девицей, она инстинктивно метнулась к сиянию, жадно присасываясь к источнику силы. Ледея вздрогнула, выгибаясь дугой и запрокинув голову, застонала:

— О Боги! Стоян, что это?! Как хорошо!!!

Ведьмак улыбался, крепко сжимая ее ладонь и наслаждаясь ее трепетом.

— Пей, милая, это Сила. Первородная Сила, поддерживающая жизнь во всем живом.

Ледея задрожала, жадно впитывая в себя, казалось бы, неиссякаемый поток Силы. Она словно оказалась на месте белокурой девицы, безумно извивающейся под страстным волком.

— Стоян! Ей это нравится! Я чувствую все ее мысли, я вместе с ней умираю от восторга и позора! Почему так? Почему она наслаждается, ведь она плачет и рвется из-под него?

Ведьмак задумчиво вскинул бровь.

— Угу. Вот и пойми вас, баб, после этого.

На смену стыду и обиде вдруг пришло наслажденье.

— Милая, не торопись, оставь ее, попробуй остальных. Нельзя пить всех без разбора, ты должна научиться различать их по цветам, выбирая лишь сильные потоки. Впереди нас ждет безумное сражение, где без этого тебе не обойтись. Попробуй стоящих вокруг парней, их цвета уж долго полыхают нерастраченными желаниями. Вкуси понемногу от каждого, почувствуй их страсть, горечь, нетерпение.

Колдунья нехотя оторвалась от девицы, непроизвольно открывая глаза. Ничего не изменилось, она все так же видела изменчивый окрас всех столпившихся вокруг.

— Ты молодец, милая, у тебя получилось. Теперь ты всегда сможешь видеть тайные помыслы людей, понимать саму сущность каждого из них. Ну, попробуй остальных, покуда не утихли страсти.

Уверенно потянувшись нитью, она обвила ближайшего воина, сковывая его движения, и жадно впилась в его оранжевый облик. Не находящий себе места парень пританцовывал, развлекаясь с остальными. Нетерпеливо поглядывая на товарищей, он ожидал своей очереди. Вдруг он замер, дернувшись от боли, будто пчела ужалила в шею. Недовольно потирая ноющее место, он присел на траву, утомленно опираясь на руку.

— Спокойней, любимая, не переусердствуй. Вишь, парня с ног свалила, ты же не хочешь его убить ради минутного наслаждения.

Ледея испуганно отдернула нить, виновато взглянув на ведьмака.

— А так и убить можно? Прости, я не знала.

Она удивленно стала рассматривать ведьмака. Его яркие небесные тона, переливались вокруг тела теплыми волнами.

— А ты сияешь словно небо! — радостно, по-детски восторгаясь, она рассмеялась.

Ведьмак, насмешливо хмыкнув, небрежно зашептал наговор. Голубое сияние вмиг померкло, превращаясь в грозовую тучу.

— А так?

Ледея вздрогнула от неожиданности, будто над головой у нее грянул гром. При взгляде на Стояна ей захотелось втянуть голову в плечи и броситься прочь в поисках спасительного убежища.

— Голубой цвет лучше, не пугай меня.

Ведьмак улыбнулся, вновь меняя окраску.

— Это чужая личина, под которой волхвам Правителя меня не так просто разглядеть. Такое сияние идет лишь от праведников и поистине верующих жрецов.

Ледея вновь обернулась к поляне, уже неторопливо оглядывая остальных.

— А тот? Который едва светится голубизной и весь искрится, словно звезды на ночном небосводе? Он праведник или жрец?