Долгая долина - Джон Эрнст Стейнбек

– Плохи дела. Я не могу его повернуть. Очень плохо. Не так идет.

Он бросил на Джоди безумный взгляд и стал осторожно, очень осторожно щупать что-то рукой. Его щеки впали и посерели. Он долго, вопросительно смотрел на Джоди, стоявшего у входа в стойло, потом шагнул к полке под окном и мокрой правой рукой взял тяжелый молоток для забивания подковных гвоздей.

– Выйди на улицу, Джоди, – распорядился он.

Мальчик не двинулся с места, только непонимающе смотрел на Билли.

– Выйди, говорю! Не то поздно будет.

Джоди не шевельнулся.

Тогда Билли быстро подошел к голове Нелли и закричал:

– Отвернись, отвернись, говорю!

На этот раз Джоди повиновался. Он отвернул голову и услышал хриплый шепот Билли, который сменился глухим хрустом костей. Нелли пронзительно взвизгнула. Джоди открыл глаза и увидел, как Билли занес молоток над ее головой и резко опустил. В следующий миг Нелли тяжело завалилась на бок и мелко задрожала.

Билли подскочил к ее раздутому брюху; в руке у него сверкнул большой карманный нож. Он приподнял шкуру, вогнал под нее клинок и принялся резать тугой живот. Запахло теплыми сырыми потрохами. Остальные лошади в конюшне, визжа и лягаясь, забились в углы своих стойл.

Билли бросил нож. Обе его руки погрузились в страшную рану и вытащили на свет большой белый комок, с которого капала кровь. Он зубами разодрал пузырь, и в дыре показалась маленькая черная головка с крошечными мокрыми ушками. Раздался булькающий вдох, потом еще один. Билли снял пузырь и ножом перерезал пуповину. Секунду он просто держал черного жеребенка в руках и смотрел на него, а потом медленно подошел и положил его к ногам Джоди.

С лица Билли, рук и груди капала кровь. Все его тело дрожало, зубы стучали. Голос пропал: он говорил хриплым горловым шепотом.

– Вот твой жеребенок. Я обещал – и сдержал обещание. Вот он. Мне пришлось… пришлось…

Он умолк и посмотрел через плечо обратно в стойло.

– Принеси горячей воды и губку, – прошептал он. – Помой его и высуши, как сделала бы мать. Придется кормить его с руки. Но жеребенок хороший, как я и обещал.

Джоди молча стоял и глазел на мокрого, тяжело дышащего жеребенка. Он вытянул шею и попытался поднять голову. Пустые глаза были цвета морской волны.

– Черт тебя подери! – заорал Билли. – Ты пойдешь за водой или нет? Живо!!!

Тогда Джоди развернулся и выбежал на улицу. Внутри у него все ныло – от горла до живота. Ноги не гнулись. Он очень хотел радоваться жеребенку, но перед глазами стояло окровавленное лицо и затравленный, усталый взгляд Билли Бака.

IV. Предводитель

Субботним днем Билли Бак сгребал остатки прошлогоднего сена и маленькими вилами перекидывал его через проволочный забор – подкормить не шибко-то голодную скотину. Высоко в небе висели белые облачка, похожие на дым от пушек. Мартовский ветер гнал их на восток: слышно было, как он свистит в зарослях на вершинах холмов, но в долину, где расположилась ферма, не проникало ни дуновения.

Маленький мальчик Джоди вышел из дома, жуя толстый ломоть хлеба с маслом, увидел Билли за работой и потопал к нему, бессовестно шаркая башмаками, – именно так ему запретили ходить, чтобы не стирать подметки. С черного кипариса в воздух взлетела стая белых голубей, покружила немного вокруг дерева и снова села. Молодая черепаховая кошка выскочила из-под крыльца барака, промчалась на затекших лапах по траве, развернулась и побежала обратно. Джоди поднял с земли камень и хотел кинуть его в кошку, но та успела скрыться под крыльцом. Тогда он бросил камень в кипарис, заставив голубей пуститься в очередной круговой полет.

Подойдя к опустевшей площадке на месте стога, Джоди перегнулся через колючую проволоку.

– Что, совсем ничего не осталось? – спросил он Билли.

Тот прекратил старательно сгребать сено, воткнул вилы в землю, снял черную шляпу и пригладил волосы.

– Что осталось, то за зиму напрочь отсырело. – Он снова надел шляпу и потер сухие шершавые ладони.

– Мышей, наверное, полно! – предположил Джоди.

– Завались! – кивнул Билли. – Кишмя кишат.

– Можно, я устрою на них охоту? Собак кликну…

– Отчего бы и нет, – сказал Билли Бак и приподнял полные вилы сырого сена. Из него тут же выскочили три серые мышки и поспешно зарылись обратно.

Джоди удовлетворенно вздохнул. Этим жирным, наглым мышам скоро придет конец. Они обречены. Восемь месяцев вредители безнаказанно жили и плодились в стоге сена. Все им было нипочем: кошки, мышеловки, отрава, даже сам Джоди. От такой привольной жизни они совсем разжирели и обнаглели. Но час расправы был уже близок.

Билли бросил взгляд на вершины холмов вокруг фермы.

– Только сперва попроси разрешения у отца.

– А где он? Прямо сейчас и спрошу.

– Сразу после обеда поехал на горное ранчо. Скоро вернется.

Джоди привалился к заборному столбу.

– Да ему-то какая разница…

Билли вернулся к работе и зловеще проговорил:

– Все равно лучше спросить. Ты ведь его знаешь.

Джоди знал. Отец, Карл Тифлин, требовал, чтобы у него спрашивали разрешения на все, что делалось на его ферме, будь то важное дело или пустяковое. Джоди стал сползать по столбу, пока не очутился на земле. Он посмотрел на маленькое облачко пушечного дыма в небе.

– А сегодня будет дождь, Билли?

– Как знать. Такой ветер и тучи может принести, если посильнее задует.

– Только бы дождь не пошел, пока я не переубиваю всех мышей, черт их подери! – Джоди тайком покосился через плечо на Билли: заметил ли тот, что он ругается совсем как взрослый? Но Билли молча работал и даже бровью не повел.

Мальчик отвернулся и посмотрел на склон холма, по которому спускалась дорога к внешнему миру. Весь холм купался в мартовском солнце, а среди зарослей полыни уже зацвели серебряный чертополох, синий люпин и несколько алых маков. Посреди склона Джоди приметил Катыша, черного пса, который пытался раскопать беличью нору. Он рыл и рыл, старательно выбрасывая промеж задних лап комья земли, – с усердием, достойным лучшего применения и противоречащим известному факту: ни одному псу еще не удалось поймать белку таким образом.

И тут, на глазах у Джоди, Катыш внезапно замер, попятился от норы и поднял голову к расщелине в горе, откуда выходила дорога. Джоди проследил за его взглядом и увидел на фоне бледного неба силуэт отца верхом на лошади. Карл Тифлин стал спускаться по дороге к дому, и в руке у него был белый конверт.

Мальчик вскочил на ноги:

– Письмо пришло!

Он бросился к дому: письмо наверняка станут читать вслух, а такое нельзя пропустить. Джоди ворвался в дом раньше отца и услышал, как тот спешился во дворе – скрипнуло кожаное седло, потом Карл шлепнул лошадь по крупу и отправил в конюшню, где Билли должен был расседлать ее и напоить водой.