В расцвете рыцарства - Роберт Нельсон Стивенс

– Смотри, старина, чтобы тебе не пришлось расплачиваться за старое на этот раз, если ему удастся захватить нас, – сказал Гель.

– Я знаю только одно, – ответил Кит Боттль, – он теперь ни за что не бросит погони за нами, так как узнал, что я принадлежу к тем, за кем он гонится. Он будет рад отомстить мне за прошлое. Весьма возможно, что он даже подозревает, что именно я-то и предупредил сэра Валентина о грозящей ему опасности. Во всяком случае, он убедился теперь в том, что я хочу помочь государственному преступнику уйти от правосудия, и поэтому я сам являюсь таким же преступником. Воображаю, как приятно было бы Барнету привезти меня в Лондон как своего пленника. Теперь, когда он уже напал на след, он ни за что не оставит его, пока есть хоть малейшая надежда поймать нас.

Старый Антоний ехал все время молча впереди, не проронив ни единого слова. Гель обернулся к своим спутникам и сказал им:

– Господа, пожалуйста, не забывайте теперь, что я – сэр Валентин, но в то же время старайтесь сделать вид, что хотите скрыть этот факт от других. Поэтому называйте меня каким угодно другим именем и только изредка, как бы по ошибке, можете называть меня сэром Валентином. Это еще больше убедит всех, что я и на самом деле сэр Валентин и только прикидываюсь другим человеком.

– Уста мои принуждены будут лгать, но пусть эта ложь падет на вашу голову, – проворчал Антоний довольно громко.

– Прекрасно, беру на себя ответственность, – спокойно возразил Гель, а Кит Боттль прибавил:

– Чтобы ответственность эта была не слишком велика, часть ее беру на себя. Так-то, старый ворчун и трус!

Антоний проворчал еще что-то сквозь зубы, затем поехал опять молча вперед. Они ехали долго по горам и долинам, проезжая деревушку за деревушкой, то шагом, то быстро как молния. Они все время слышали за собой топот копыт и знали, что преследователи не отстают от них. Они проехали так целый час, то есть сделали около пяти миль, и были уже близко от Стивенеджа, как вдруг Антоний заметил:

– Нам навстречу кто-то едет, сэр.

– Да, я слышу, – ответил Гель. – Кто это может ехать так поздно ночью? Надеюсь, что эти поздние путники не задержат нас.

Барнет со своими людьми ехал в полумиле от них, очевидно, он щадил лошадей, чтобы потом сразу напасть на них врасплох.

Малейшая остановка в пути могла теперь испортить весь план Геля, и поэтому он тревожно всматривался в ехавших им навстречу людей, которые двигались довольно быстро; передовой всадник держал в руках фонарь. Когда они поравнялись, все поехали гуськом, так как в этом месте приходилось ехать чуть ли не по тропинке; как только передний всадник поравнялся с Антонием и заглянул ему в лицо, он вдруг воскликнул с удивлением, оборачиваясь назад к кому-то:

– Ведь это дворецкий сэра Валентина, Антоний Ундергиль!

– Добрый вечер, Дикон, дай нам дорогу, – угрюмо проворчал Антоний, так как всадник вдруг повернул лошадь так, что загородил собой всю тропинку.

– Что это, никак твой господин? – спросил он, вглядываясь в Геля, который подъехал теперь к Антонию и заслонил его собой.

– А тебе что за дело? – крикнул Гель сердито.

– Это дело касается меня, – произнес вдруг голос, страшно поразивший Геля, так как он, очевидно, принадлежал женщине. – Это вы, сэр Валентин?

– А кому это интересно знать, позвольте спросить? – довольно вежливо произнес Гель.

– Мне, Анне Хезльхёрст, – ответил быстро женский голос, и говорившая выступила вперед.

Хезльхёрст? Гель стал припоминать, где он слышал недавно это имя.

– Это вы, сэр Валентин? – повторил нетерпеливо тот же голос.

– Я не отрицаю этого, – ответил Гель.

– Так вот вам, убийца моего брата! – И, говоря это, женская фигура приблизилась вплотную к нему и ударила его изо всей силы плашмя своим мечом по лицу. При этом движении капюшон, покрывавший ее голову, откинулся немного назад, и Гель в эту минуту вспомнил, что Хезльхёрстом звали дворянина, с которым сражался сэр Валентин, и сообразил, что женское лицо, мелькнувшее перед его глазами, принадлежало той таинственной девушке, которая очаровала его в роковой вечер первого представления «Гамлета».

– Ну а теперь все вперед, на него! – крикнула мисс Хезльхёрст, отступая в сторону, чтобы дать место людям, следовавшим за нею. Они пробовали броситься вперед, но, так как тропинка была очень узка, они смешались все в одну кучу и мешали один другому. Но человек, державший фонарь, увидел при свете его, где находится Мерриот, и схватил под уздцы его лошадь. Гель ударил его по руке одним из пистолетов, который у него был еще даже не заряжен; окружавшие его люди сразу подались назад.

– Сударыня, – крикнул он далеко не ласково, – позвольте узнать, что вам надо от меня?

– Я хочу помешать вашему бегству, – ответила она. – Представители правосудия что-то замешкались, и вы, пожалуй, уйдете от них.

Гель, помня только о погоне, от которой они спасались, в первую минуту очень удивился тому, откуда она может знать о только что происшедшем во Флитвуде, и поэтому резко спросил:

– Почему я должен непременно попасть в руки правосудия?

– Потому что вы убили моего брата.

– Разве ваш брат умер? – спросил он с удивлением.

– Я только что похоронила его, – ответила она.

Из ее слов Гель понял, что брат ее умер уже два дня назад, то есть в самый день поединка. По всей вероятности, известие о его смерти дошло до его сестры довольно поздно, так как только накануне она присутствовала на представлении «Гамлета». Этим объяснилось теперь внезапное ее исчезновение во время самого представления. По всей вероятности, известие о смерти брата было доставлено ей в театр, и она сейчас же уехала домой.

На одну секунду Гель невольно задумался о странном стечении обстоятельств, благодаря которым состоялась вдруг эта неожиданная встреча на пустынной проезжей дороге с незнакомкой, которою он любовался накануне в театре в Лондоне. Но сейчас же топот копыт, извещавший о приближении Барнета и его людей, привел его в себя. Ему не хотелось уезжать и покидать эту девушку, но, во всяком случае, он был вынужден это сделать, хотя бы для этого ему пришлось сразиться с ее людьми.

Антоний продолжал молча стоять рядом с Мерриотом. Кит Боттль поместился сейчас же за ними, но так, что голова его лошади была повернута в том направлении, откуда должен был показаться Барнет, он вынул свои пистолеты и обнажил уже меч.

– Сударыня, – решительно заявил Гель, – я не убивал вашего брата, и поэтому, пожалуйста, пропустите меня, я тороплюсь.

– Как? – воскликнула она. – Значит, вы сейчас солгали мне, говоря, что вы и есть сэр Валентин?

Конечно, Гель не мог сообщить ей, что он не тот, за кого она его принимает; без сомнения, она не поверила бы ему, да к тому же это нисколько не изменило бы дела. С другой стороны, если бы она даже поверила ему, она приложила бы все старания, чтобы удалось задержать настоящего сэра Валентина, она поехала бы во Флитвуд, встретилась бы на дороге с Барнетом и заставила бы его вернуться назад и арестовать сэра Валентина. Оставалось одно – предоставить ей думать, что она имеет дело с настоящим сэром Валентином, и постараться уйти от нее поскорее. При встрече с Барнетом она наверное расскажет ему все, как было, и этим только еще больше утвердит его во мнении, что он идет по верному следу.