Осмелься - Саммер О'Тул

Прежде чем уйти, спортивный пиджак с темно-синей полосой протягивает Стелле визитку. Я заметил, что большинство людей вручают свою визитку, а потом уходят, оставляя мяч на суд собеседника. Это хорошо подходит для нас, пытающихся получить как можно больше визиток за одну ночь.

Женщина — кажется, ее зовут Элис — болтает без умолку, а Стелла размахивает мужской карточкой, зажатой между двумя ее пальцами. Она произносит слово "Даймонд" и торжествующе улыбается, прежде чем засунуть ее в лифчик.

В этот момент мне уже все равно, как искать убийцу. Это важно для Стеллы, но в этой игре речь идет уже не об этом. Главное, чтобы Стелла очнулась и поняла, что находится прямо перед ней.

Нам хорошо вместе. Чертовски хорошо.

Я не против этих детских игр в ревность, если это так необходимо.

Я опираюсь рукой на спинку мягкой скамьи и кладу руку на ногу Элис. Я не смотрю на Стеллу, но чувствую, как ее взгляд прожигает меня. Я провожу ладонью по бедру Элис и обвожу подол ее юбки, постепенно наклоняясь ближе. Она задает мне вопросы, а я отвечаю на автопилоте, заботясь только об одном: как я выгляжу перед Стеллой.

Ее слова влетают в одно ухо и вылетают из другого. Все мое внимание уходит на то, чтобы наблюдать за реакцией Стеллы, когда моя рука проскальзывает под юбку Элис. Я ничего не чувствую к этой женщине. Я даже не чувствую вины за то, что использовал ее. То, как Стелла сжимает свой бокал с мартини, словно меч, который она готовит к бою, стоит любой ложной надежды, которую я даю Элис.

Я слежу за ней, пока она скользит по клубу, поворачивая голову на ходу. Это чертово платье колышется взад-вперед, когда она идет, освещаясь красным светом и подчеркивая ее восхитительную задницу с каждым шагом. Она допивает свой напиток и ставит пустой бокал на поднос проходящей мимо девушки с сигаретой.

Она не идет к парадному входу, которым мы всегда пользуемся. Вместо этого она выбирает боковой выход прямо в поле моего зрения. Я принимаю ее сообщение громко и четко, как трубу в груди, и мои ребра вздымаются.

"Простите. Мне нужно идти", — бодро говорю я и встаю, не сводя глаз с двери, через которую Стелла только что вышла, словно она исчезнет, если я отвернусь, и она будет потеряна для меня навсегда.

"О, позвольте мне дать вам свою визитку, прежде чем вы уйдете". Она вскакивает вслед за мной и протягивает мне маленькую черную карточку.

"Спокойной ночи, Элис", — рассеянно говорю я, быстро читая номер, прежде чем засунуть ее в карман.

Ее лицо опускается. " Я Эллисон".

Я качаю головой в сторону. "Разве я не так сказал?"

Я не стал дожидаться ее ответа. Не сейчас, когда я знаю, что ждет меня снаружи. Стелла наконец-то готова съесть свои слова и признать, что ей невыносима мысль о том, что я могу быть с кем-то еще. Что еще может стоить потери драгоценного времени, чтобы выиграть больше карт?

Сердце колотится, когда я подхожу к боковой двери и открываю ее. Воздух сразу же кажется влажным по сравнению с кондиционером в клубе. Он прилипает к моей коже, и я чувствую соленый вкус воздуха на языке. Кажется, что все мои чувства обострились, напрягаясь, чтобы найти то, что я ищу. Я слышу биение своего сердца в ушах, когда поворачиваю голову в поисках Стеллы.

Должно быть, это в первую очередь вход для персонала. Единственный свет горит на углу здания в двадцати футах от нас. Тропические деревья и растения плотной стеной стоят передо мной. По периметру клуба вьется небольшая дорожка. Я иду прочь от света.

Надеюсь, Стелла готова к тому, что происходит в темноте.

Я вижу ее, как только сворачиваю за угол. Она стоит посреди дорожки, положив одну руку на бедро и наклонив голову в сторону. Мое горло сжимается.

"Что мы здесь делаем, Стелла Мэй? Ты же не ревновала, правда?" Я дразняще усмехаюсь, пытаясь скрыть бурлящее внутри меня безудержное возбуждение. Я смотрю, как ее красивое горло делает глотательные движения. Моя рука чешется от желания обхватить ее и попробовать сделать это снова.

Ее глаза злобно сверкают. "Может, я просто не хотела видеть, как ты сосался с какой-то девчонкой. Желание не ужинать — это не то же самое, что ревновать". Ее слова глубоко ранили, разрушив все мои надежды на этот момент.

Я сухо смеюсь, гнев и печаль делают его холодным как лед. Я делаю шаг ближе, смачивая губы. Мой желудок вздрагивает, но слова все равно вырываются наружу, болезненно уязвимые, даже если произносятся с дерзким придыханием. "Мои поцелуи предназначены только для тебя, реалта".

Угрюмость исчезает с ее лица. "Что ты имеешь в виду?" Ее голос удивительно тихий, когда я делаю еще один шаг.

Я уже достаточно близко, чтобы заправить локон ей за ухо. Мой палец проводит по ее челюсти и наклоняет ее подбородок вверх. Может быть, я еще могу спасти это. "Ты единственный человек, которого я целовал после твоего дня рождения".

Ее глаза опускаются, затем снова становятся яркими, когда она сужает их и спрашивает: "А как насчет Вероники?"

Момент, когда она попала в точку, оказался недолгим. "Я подвез ее сразу после того, как мы поели. Ничего не случилось".

По ее лицу прокатывается волна эмоций. Их так много, что я не могу их разобрать. Сожаление, шок, боль, счастье. Это похоже на просмотр мерцающего слайд-шоу. На каком бы из них она ни остановилась, она поднимается на ноги и прижимается к моей щеке.

Я позволяю ей потянуть меня вперед, даже когда ее лицо становится жестким, а между бровями появляется складка. Ее дыхание касается моих губ, когда она произносит. "Ты не должен был".

Мое сердце разрывается. Каждый проблеск тепла улетучивается, и я остаюсь только с холодной, крепкой мышцей.

Моя рука нежно поднимает ее подбородок, пробирается под волосы и обхватывает затылок. Я притягиваю ее еще ближе, так близко, что наши носы соприкасаются. "Ты думаешь, я должен был поцеловать ее?" Мои слова звучат как гравий.