Осмелься - Саммер О'Тул

Она кивает — бесконечно малое движение, — и в груди у меня еще сильнее сжимается судорога. Ее глаза опускаются к моим губам. "Да".

Моя рука крепко сжимает мышцы ее шеи, и я тяну ее вниз. "Должен ли я был толкнуть ее на колени?" Она смотрит на меня тяжелыми, но желанными глазами. Я отступаю назад, и она едва заметно приподнимает губы в крошечной улыбке, говорящей о том, что она будет играть в эту игру. Она опускается на колени. Она думает, что готова, но мы играем в две совершенно разные игры.

"Сказал ей, чтобы она вынула его?" Я зарычал, и пальцы Стеллы потянулись к пуговице моих брюк. Мой пресс сжимается, когда она оттягивает пояс и освобождает мой член. Я стискиваю зубы, когда ее рука обхватывает мой член.

"Плюнь на него", — прохрипел я. У меня перехватывает дыхание, когда она это делает, и вид ее слюны, стекающей по моему члену, подливает масла в огонь, который и так уже вышел из-под контроля. Я провожу большим пальцем по ее губам, размазывая слюну. "Вот моя грязная девочка", — одобрительно бормочу я, и на ее лице появляется намек на улыбку.

Большим пальцем я осторожно раздвигаю ее рот. "Должен ли я был спросить, готова ли она к тому, чтобы я трахнул ее жадный ротик или просто заставил ее принять это?" Стелла подает мои бедра вперед и высовывает язык. Я застонал.

"Может, сказать, что я хочу услышать, как она звучит с моим членом в горле?" Она высунула язык еще дальше, в то же время я качнулся ближе. Мои ноздри раздуваются, когда нижняя часть моего члена скользит по ее влажному языку.

Я едва могу говорить, когда она смыкает губы вокруг меня и проводит языком по головке. "Думаешь, она будет умолять, чтобы ее использовали так же, как ты?" Она стонет, когда я подаюсь вперед, задевая заднюю стенку ее горла.

Мои руки сжимают ее лицо по обе стороны. Я отстраняюсь, прежде чем снова глубоко войти. Она задыхается. Я ненавижу ту часть себя, которая оживает при этом болезненном звуке, но не могу отрицать ее существование. Но когда я смотрю вниз, то вижу, что она выглядит похотливой и довольной. Испытывая противоречивые чувства, я продолжаю.

"Ты, наверное, хотела бы посмотреть, да? Я знаю, как ты любишь смотреть на то, как крушат красивые вещи". Я ослабляю руки, обхватывающие ее лицо, и она кивает, а затем начинает сама покачиваться взад-вперед.

"Господи". Мои глаза закрываются со стоном, когда она заглатывает мой кончик. Каждый толчок, каждый захлебывающийся звук распаляет меня еще больше. Я никогда не знал, что удовольствие может причинять столько боли. "Тебе так чертовски хорошо, что больно".

Ее глаза сверкают на меня, когда она складывает руки, поглаживая слюной вверх и вниз мой член. Больно видеть ее наслаждение. Стелла не встала бы на колени перед любым мужчиной, так почему же она не может признать, что я не просто мужчина?

Может, мне нужно относиться к ней как к любой другой женщине? Эта мысль причиняет мне боль, но именно эта боль и подстегивает меня. Мне нужно, чтобы она почувствовала хоть немного того, что есть я.

Я крепко сжимаю ее голову и говорю темным шепотом: "Может, мне стоило попросить ее расслабить горло, чтобы я мог по-настоящему трахнуть ее личико". Она послушно опускает руки на колени и дает мне самый маленький кивок в знак согласия.

"Думаешь, она бы мне позволила? Трахать ее сжатое горло, пока она не задохнется и не заплачет?" Глаза Стеллы зажмуриваются от вожделения при моем описании, и я скрежещу зубами, сильнее впиваясь в ее губы.

"По крайней мере, она не стала бы дразнить меня, умолять попробовать, а потом воротить от меня нос". За черствостью в моем голосе скрывается боль.

Надеюсь, она это слышит. Я начинаю трахать глубже, жестче. Я бьюсь о заднюю стенку ее горла, заставляя ее снова и снова задыхаться, словно с каждым толчком я ищу какого-то примирения.

Мое горло сжимается, когда я понимаю, что в ее глазах стоят слезы. Я провожу большим пальцем по ее щеке и вытираю слезу. "Хорошенькая девочка, плачет по мне". Мягкая улыбка в ее взгляде на мою похвалу возвращает меня к реальности.

"Черт!" кричу я, резко отстраняясь. Я запустил пальцы в волосы, дергая их за корни, пока шагал взад-вперед. "Я не могу. Я не могу этого сделать".

"Чего не можешь?" — нерешительно спрашивает она позади меня.

Когда я оборачиваюсь, она уже стоит на ногах и смотрит на меня с неуместным беспокойством. Его не будет после того, как я выскажусь.

"Я хотел… хотел сделать тебе больно, Стелла. Я хочу, чтобы ты почувствовала хоть немного моей беспомощности". Я провожу ладонями по лицу, вздыхая от разочарования. "Знаешь, когда мы приехали сюда, я думала, что ты наконец-то признаешь, что твои чувства ко мне выходят за рамки этого острова. Потому что я знаю, что когда мы уедем отсюда, это ни хрена не закончится".

Теперь, когда я говорю свободно, слова так и сыплются из нее, а она стоит, застыв на месте, и старается быть отстраненной. "Когда ты затащил меня в ту ванную?" Мой голос трещит. "Ты не можешь сказать мне, что это было как гребаный друг…"

"Прости, если я произвела на тебя такое впечатление…"

"О, да пошло оно все." Я застонал, откинув голову назад, прежде чем резко перевести взгляд на нее. "Я думал, ты хотя бы уважаешь меня настолько, чтобы не кормить меня этой ерундой".

"Лохлан. .", — говорит она спокойно, словно разговаривает с воинственным ребенком. Что бесит меня еще больше.

"Что? Что, Стелла?" требую я, снова начиная шагать. Мои руки сжимаются в тугие кулаки, и я на грани взрыва. "Это когда ты собираешься сказать мне, что я все выдумала? Что я сошел с ума, думая, что между нами может быть что-то большее?"

Она выглядит разбитой, но все еще сильной. "Ты не сумасшедший, но ты придумываешь эти истории в своей голове. Ты не можешь наказывать меня за то, что я не оправдываю твоих фантазий".

"Ну…" Я сухо рассмеялся. Я чувствую себя