Как нашли убийцу? Каждое тело оставляет след - Патриция Уилтшир

Коренные народы, вероятно, воспринимали рвоту и понос необходимыми и даже желанными составляющими ритуала употребления аяуаску. Шаманы давали свое зелье с конкретной целью очищения разума от демонов посредством видений, однако отвар очищал и кишечник, освобождая его от паразитов. Таким образом, коренные народы прибегали к такому очищению для поддержания здоровья людей, однако парню, погибшему на руках своих товарищей, это не принесло никакой пользы. Когда он скончался, участникам ритуала ничего не оставалось, кроме как позвонить в полицию.

Впервые об этом напитке я услышала во время разговора с тем полицейским по телефону. Подобные вещи случаются не каждый день, и он явно был под впечатлением, арестовав шамана. Он уже отправил образцы на анализ, который показал наличие ДМТ. Тем не менее причину смерти парня установить не удалось. Полиция знала, что в его организме присутствовал ДМТ, однако пятнадцать других участников пили в тот вечер тот же самый отвар без каких-либо явных негативных последствий. Взяв у них анализы, полиция наверняка нашла бы ДМТ и в их крови. Таким образом, перед нами был поставлен вопрос: почему он? Почему этот молодой человек погиб, в то время как остальные не пострадали? Было ли в этой негативной реакции замешано что-то еще?

Когда меня попросили подключиться к этому делу, полиция уже немного продвинулась в своем расследовании. Когда участники церемонии признались, что их друг также баловался время от времени галлюциногенными грибами, полиция обыскала его квартиру, обнаружив различные фляжки, коробку печенья и пластиковый контейнер. В ящике в его спальне лежал целый сушеный гриб. Что же за гриб он хранил у себя? Что было в этих контейнерах и фляжках? Способствовало ли все это каким-то образом его смерти?

Мне было поручено найти ответы на эти вопросы.

Мой муж Дэвид начал собирать головоломку, как только увидел гриб. Он идентифицировал его как Psilocybe semilanceata и подтвердил свое предположение, изучив под микроскопом его споры. Это самый распространенный галлюциногенный гриб, и время от времени он появляется у нас на заднем дворе. Это один из тех «маленьких коричневых грибов», которые так сложно отличить друг от друга обычным людям (хотя любители его свойств, судя по всему, неплохо справляются).

Я же, в свою очередь, имела способ узнать, что хранилось в контейнерах. В годы работы ландшафтным археологом одним из моих самых выдающихся достижений было доказательство того, что «стрейнер»[12], обнаруженный в могиле врача-друида, жившего в Колчестере примерно две тысячи лет назад, содержал следы настоя из полыни обыкновенной (Artemisia vulgaris), сорняка, распространенного на заброшенных полях. Растение является близким родственником горькой полыни и издавна использовалось при лечении травами. Обыкновенная и горькая полыни содержат множество алкалоидов, монотерпенов и других соединений, и в прошлом их активно применяли в медицине. Людям и домашним животным давали отвары полыни, чтобы парализовать глистов для выведения из кишечника. Глисты были неизменным спутником древних людей, и об их страданиях свидетельствуют часто обнаруживаемые в ископаемых выгребных ямах яйца нематод. Данные раскопок и лабораторного анализа показали, что тот врач железного века из Колчестера лечил настоем полыни своих пациентов от глистов и, вероятно, бактериальных инфекций. Чтобы компенсировать природную горечь растения, он добавлял в лекарства мед. Тому было убедительное доказательство: хотя и попадались отдельные пыльцевые зерна злаков, трав и сорняков, а стрейнер содержал большое количество пыльцы полыни, вся остальная обнаруженная мною пыльца принадлежала «медоносам». Вряд ли она могла оказаться там случайно, потому что не попадает в воздух и не распространяется далеко от материнского растения. Мед, с другой стороны, богат пыльцой растений, привлекающих пчел своим насыщенным нектаром.

Чтобы определить бывшее содержимое контейнеров погибшего парня, я провела тот же стандартный анализ, что и для стрейнера врача-друида. Вокруг горлышка одной из пустых фляжек был какой-то засохший материал. Я сделала смывы с нее и со всех остальных предметов и потом завороженно рассматривала приготовленные микропрепараты под микроскопом. Одна из фляжек показала высокую концентрацию пыльцы марихуаны и мяты: скорее всего, в ней готовили настой из этих растений. Другая фляжка содержала очень плотную взвесь спор галлюциногенных грибов: опять-таки, все указывало на то, что грибы были как-то подготовлены к употреблению. Ящик был весьма любопытным: в нем обнаружилось огромное количество спор Psilocybe, а пыльцевой профиль показал, что эти грибы собирали на заросшем травой участке рядом с лесом.

Результаты однозначно указывали, что парень не только посещал церемонии аяуаска, но и был большим любителем марихуаны и галлюциногенных грибов. Так как же это связано с его смертью? Мы очень мало знаем о том, как организм человека реагирует на сочетания различных наркотических веществ. Известно, что совместное употребление табака и марихуаны может спровоцировать у некоторых людей психоз, а алкоголь способен ускорить распространение ДМТ по кровотоку и его свободное попадание в мозг, однако о взаимодействии огромного числа всех остальных существующих наркотиков, природных или синтетических, у нас имеются лишь обрывочные сведения.

Первостепенной задачей в том расследовании было установить истинную причину смерти человека. Шамана арестовали по подозрению в неумышленном убийстве. На кону стояла его свобода. Если в кишечнике жертвы не оказалось бы ничего, кроме активного вещества аяуаски, то полиции было бы проще доказать в суде исключительную вину шамана в этом ужасном исходе церемонии. Если же покойный употребил что-то еще, что могло дать дополнительную реакцию в сочетании с выпитым во время церемонии отваром, то вина шамана могла быть намного меньше, и он не так рисковал бы своей свободой.

В подобных делах никогда не стоит делать поспешные выводы. Передо мной не ставятся вопросы морали или законности. Для меня и результатов анализа не важно, будут ли шамана судить за умышленное убийство, неумышленное убийство или какое-то менее серьезное преступление. Я всегда должна ограничиваться только фактами, задаваться вопросами о том, кто, что, где и когда сделал – осязаемыми вопросами, требующими не менее осязаемых ответов. И эти ответы мне предстояло найти в содержимом кишечника покойного.

Во время вскрытия судебные эксперты всегда берут образцы содержимого кишечника. Чаще всего меня так или иначе поражало то, как именно они это делали. Некоторые просто засовывают в желудок половник и приравнивают зачерпнутое к содержимому кишечника. Как по мне, так этого совершенно недостаточно. Содержимое ЖКТ нельзя считать полностью однородным и равномерно распределенным по всему его объему. При такой методике сбора запросто можно оставить внутри важнейшие доказательства. Порой, особенно в случае смерти спустя долгое время после приема пищи, брать образец будет особо не с чего, однако, если желудок полон, то его содержимое определенно заслуживает более тщательного изучения.

В ходе данного конкретного вскрытия образец содержимого желудка определенно был взят. Передо мной уже стояла банка из морга, полная мутной желтой жидкости, на поверхности которой плавали маленькие капли жира. От нее сильно пахло апельсином, и это, по меньшей мере, подтверждало заверения о том, что парня во время комы подкармливали апельсиновым соком, пока он не скончался. Эта мутно-желтая жидкость была лишь началом истории, однако, изучив ее в первый раз, я поняла, что вряд ли смогу получить с ее помощью необходимую информацию. То, что мужчина испражнялся даже через четыре дня после потери сознания, означало, что его перистальтика – волнообразные мышечные сокращения, проталкивающие еду по пищеварительному тракту – продолжалась вплоть до момента смерти. Очевидно, что все, что он съел или выпил во время или перед церемонией, спустя четыре дня очутилось в нижнем отделе его кишечника, и чтобы понять, что еще он мог употребить, мне нужно было исследовать эту часть.