Нож винодела - Ян Маршессо

С самого утра, да еще после подслушанного разговора хозяина гостиницы с аптекарем Надю снедала тревога за ее любимого капитана. Почему он скрыл от нее это анонимное письмо? С тех пор как они вместе работали, Кюш никогда не позволял себе такого. Дело приобретало чересчур широкую огласку в средствах массовой информации. Если расследование и дальше будет пробуксовывать, парижским надеждам Кюша придет конец. Чтобы получить это назначение, ему требуется большой успех. Надя весь день думала об этом. Наверняка он обнаружил какую-нибудь улику в письме или на конверте.

Нетрудно было сказать Кристофу Блашару, будто ее босс забыл что-то у себя в комнате. Полицейскому всегда верят. И вечером, вместо того чтобы вернуться в Бордо, она отправилась в номер своего патрона на поиски письма. Обыск она начала с чехла компьютера, затем перешла к письменному столу и двум его ящикам. Надя действовала методично. Настал черед ночного столика…

Три минуты назад Надя обнаружила письмо, и то, что она увидела, шокировало ее. Она перестала что-либо понимать. Все запуталось, сомнение и тревога сменяли друг друга. В этом деле все шло не так, как обычно. Рассказ Кюша о преследовании убийцы Марьетта и двух выстрелах в тот вечер вызвал у нее странное ощущение. Нет, в самом деле, тут что-то не так.

Надя сидела на краю кровати, ей необходимо было собраться с мыслями. Она с досадой тряхнула головой:

— Нет, это невозможно!

Капитан барабанил в дверь дома священника. Через несколько секунд она открылась, и показалось улыбающееся лицо аббата.

— Извините, что опоздал, я ездил в Бордо, и надо было еще зайти в мэрию перед визитом к вам. Чертовски обидно, что в сутках всего двадцать четыре часа.

— Входите и берегите голову…

— Не беспокойтесь, я паду ниц…

Кюш и Клеман вошли в столовую.

— Вы видели в Бордо свое начальство?

— Нет, не видел, я встречался с сенатором Фабром.

— Надеюсь, вы были осмотрительны?

— Да, и поверьте, не с легким сердцем. А мне так хотелось его арестовать за один только высокомерный вид. Впрочем, дело, кажется, начинает продвигаться. Я, кстати, узнал, что вы встречались с ним вчера.

— Да, в самом деле. После муниципального совета он нанес мне визит вежливости.

— Он очень любезен.

— А главное, весьма любопытен: ему хотелось знать, не вел ли мой предшественник дневник.

— Интересно.

— Кроме того, и я могу вам это сказать, так как речь идет не об исповеди, я получил некое признание… Похоже, что во время дегустации семнадцатого числа Анисе что-то обнаружил насчет вина сенатора.

— Фабра… И Шане.

— Шане тайком попросил сделать в одной лаборатории экспертизу вина из бутылок сенатора. Он ждет результата со дня на день.

— Вы хотите сказать, что вино Фабра может быть поддельным?

— Не исключено.

— Черт возьми, и опять я все узнаю последним! Вот вам, пожалуйста, и мотив! Однако связь с нападением на Турно не столь очевидна.

— Зато бывший унтер-офицер был уполномоченным по снятию проб. Тут у нас имеется связь.

— А знаете, из вас вышел бы хороший полицейский. Если когда-нибудь вы утратите веру, приходите ко мне, я найду вам работенку.

— Спасибо, считаю это комплиментом. А вы… что слышно у вас?

— Мы задержали англичанина, лорда Кинсли. Он водит нас за нос, а вечером семнадцатого Анисе погиб возле его двери. Я не верю в случайности.

— Похоже, внешние события оборачиваются против него.

— Мы оставим его у нас поразмыслить этой ночью, и думаю, что завтра он будет более разговорчив.

— А пока располагайтесь, Луиза осталась, чтобы обслуживать нас.

— А-а, эта милая мадам Рапо, что бы вы без нее делали?

— По вечерам я пересекал бы площадь и ходил бы вместе с вами ужинать в «Дубовую бочку». Впрочем, если вы, конечно, не станете стрелять в меня…

В обычное время Кюшу это не понравилось бы. Он обладал чувством юмора, однако не выносил, когда ставили под сомнение его компетентность. Но тут он рассмеялся от всего сердца. В конце концов, это ведь не коллега. Кюре все мог понять, он вас не осудит.

— Это верно, улицы сейчас небезопасны, со всеми этими полицейскими, которые стреляют в кого попало.

— Кстати, ваши анализы что-нибудь дали?

— Пока ничего, теперь я даже не уверен, что попал в него: Надя не обнаружила ни капли крови.

— Надо арестовать всех хромых… А ваш сенатор, он был разговорчив?

— Отчасти. Он рассказал мне о Марьетте и его исключении из содружества.

— А он состоял там?

— Да, но его выгнали. Судя по всему, он чуть больше, чем следует, любил кровь Христову.

— Тьерри, не богохульствуйте…

Верная своей привычке интересоваться чужими разговорами, старая женщина, подавая вермишелевый суп, не выдержав, вмешалась:

— О! Теперь и не такого еще наслушаешься…

Клеман налил себе немного дымящегося супа.

— Это, во всяком случае, восхитительно.

— Что вы имели в виду, мадам Рапо?

— Если прислуга уже не знает своего места, чему ж тут удивляться?

— Вы намекаете на Казимира Андре?

— Конечно.

— Ах да, как там у вас с ним? Ваш очаровательный лейтенант шепнула мне об этом словечко сегодня утром.

— У него алиби в вечер убийства Марьетта. Представьте себе, он был с мадам де Вомор.

— Так поздно?

— Он показывал ей свой сервиз из трех предметов.

Мадам Рапо, не поняв метафоры, простодушно отозвалась на слова полицейского:

— Еще бы, у вдовы-то посуда, должно быть, хорошая.

Сообщники, переглянувшись, одновременно усмехнулись.

— Понимаю, образ говорит сам за себя.

— Короче! Я по-прежнему все на той же стадии: двое убитых, одно нападение, пропавший и вестник несчастья.

— Что касается вашего анонимщика… сегодня вечером вы, похоже, должны кое-что узнать, разве не так?

— Что вы хотите этим сказать?

— До меня дошли слухи, будто он собирается открыть вам какой-то секрет.

— Ничего не поделаешь, новости разлетаются, как птицы!

— Я умею хранить тайны.

— Да, но знаете, если это дошло и до вас, то есть большая доля вероятности, что весь город в курсе.

Взбираясь на великолепную крепостную стену XIV века, капитан Кюш надеялся продвинуться в расследовании. Нынче вечером или никогда. На соборе часы пробили условленное время. На Сент-Эмильон опустилась ночь. Старинная романская стрельчатая арка монастыря была увита плющом. На трехметровой высоте капитан устроил идеальный наблюдательный пост. Он был начеку, укрывшись в зелени. К балу все готово, Кюш ждал своих «клиентов». Светила луна, и это облегчало его задачу.