Жрица Итфат - Вадим Зеланд

– Да, я тоже так подумала, – сказала Матильда. – Но я все же боюсь, Фати. Давай сдвинем кроватки и возьмемся за руки.

– Давай.

Только лишь они это сделали и улеглись, как заметили, что купол мегалита стал прозрачным, и через него засияли мириады звезд разноцветных, красивых. Дива и жрица любовались звездами молча, на разговоры уже сил не оставалось. Через минуту они уснули.

Зверюга бежал что есть сил, петляя в узких городских улочках, чтоб запутать следы и скрыться от погони. Он вновь, как прежде, тащил на плече свою женщину, которая каким-то непостижимым образом оказалась здесь, в нынешней эпохе. Только теперь его женщина была одета не в шкуры, а в цивильное платье. Сам Зверюга тоже разительно отличался, как от своего былого, пещерного обличья, так и от недавнего, звериного.

Сейчас это был красивый юноша с каштановыми волосами до плеч, одетый в черный бархатный сюртук с крупными золотыми пуговицами, такие же брюки, и белоснежную рубашку с пышным жабо. От прежнего его облика остались лишь большие грустные глаза и никак не вяжущиеся с интеллигентным костюмом лохматые мокасины. Да еще нечто неуловимое, но узнаваемое в лице оставалось, благодаря чему знавшие его могли бы безошибочно определить, что это он, Зверюга.

Зверюга не знал, куда он тащит свою женщину, но точно знал, почему. Потому что, если женщине угрожает опасность, и если эту опасность невозможно устранить, значит, надо хватать женщину, и тащить ее тащить, подальше от этой опасности. Тем более что в этот раз его женщина не брыкалась и не орала, как тогда на весь лес. Напротив, сейчас она издавала негромкие, и можно сказать, довольные звуки, напоминающие кошачье мурлыканье.

«Странно, чего это она мурчит?» – подумал Зверюга. Только он об этом подумал, как женщина вдруг издала, опять же, не человеческий возглас, а громкое и протяжное «Ма-а-а-а-у-у-у!»

И тут Зверюга к своему чрезвычайному удивлению обнаружил, что несет не женщину, а большущую кошку, размером с хорошую пантеру.

Да, это было нечто. Но чему уж тут удивляться, если он сам еще несколько минут назад был Лохматой Зверюгой. Зверюга-юноша продолжал бежать со своей ношей, не останавливаясь.

В тот же момент, видимо, услышав реликтовый зов, со всех закоулков, со всех подъездов и подворотен, выскочили-выбежали коты и кошки, какие только имелись в округе, и пустились вдогонку за беглецами, отчаянно мяукая всяко-разно на свой лад.

И так, вся кошачья орава неслась по улице, пополняясь по ходу новыми членами, и не уставая вопить «Мяу-мяу!» Большая же кошка на плечах у Зверюги, в свою очередь, вторила им «Мау-мау!»

И сколько бы так продолжалось, и чем бы закончилось, неизвестно, только Зверюга-юноша, забежав в небольшой сквер, опустил, наконец, свою кошку на землю, встряхнулся, и превратился вдруг назад, в Зверюгу Лохматую. Все кошки, все коты, собравшиеся вокруг, все замерли от неожиданности. А Зверюга на них, как заревет: «Р-р-р-р-а-а-а-у-у-у!»

Все кошки, все коты, тут же все разбежались в разные стороны с воплями «Мяу-мяу!» А большая кошка, усевшись на землю, обернув вокруг себя хвост, и расплывшись в кошачьей улыбке, удовлетворенно промурлыкала: «Мур-р-р-ма-а-а-у!»

* * *

Тем временем докторица с медбратьями, а так же команда «экспедиции», вышли из состояния оцепенения лишь когда похититель уже скрылся за углом.

– Это что такое-е-е-е! – завизжала докторица.

– Полундра! – закричала Желтая Подлодка.

– Караул! – закричала Оранжевая Корова.

– Рота подъем! Тревога! Тревога! – закричал Адя Зеленый.

– В машину! Живо! – скомандовала докторица. – За ними!

Медбратья замычали и завалились в карету скорой помощи.

– Догоните их догоните! – кричал Адя, подложив свою дубину под заднее колесо.

– Излечите их излечите! – кричала Подлодка, зацепившись якорем за бордюр, а руками за машину сзади.

– В погоню за кровавым маньяком! – кричала Корова, прыгая перед машиной.

– В погоню за изуверским садистом! – кричал Адя, размахивая руками. – Быстрее, что же вы стоите!

Только воительница Брунхильда сохраняла спокойствие, оглядываясь по сторонам и к чему-то прислушиваясь. Скорая, между тем, буксовала, не трогаясь с места.

– Так, это что здесь происходит? – докторица и медбратья вывалились из машины чтобы осмотреться.

Подлодка быстро отскочила в сторону, а Адя засунул руки в брюки.

– Ой, парадоксальное открытие! – воскликнул он. – У вас под колесом имеет место быть коряга неизвестного происхождения. Так вот что препятствует успешному продвижению наискорейшей помощи!

– Этот террорист, из вашей шайки! И вы, похоже, с ним заодно! – сказала докторица, обводя всю компанию пристальным взглядом.

Один из медбратьев вытащил дубину из-под колеса, а другой снял с пояса наручники.

– Ну что вы! – молвил Адя. – Мы до крайности заинтересованы в торжестве закона над всякого рода проявлениями неправомерных инициатив, а так же в повальном выздоровлении всех подотчетных членов общества.

– Вы мне зубы не заговаривайте! – выкрикнула докторица. – Ну-ка выкладывайте, что это за субъект, и с какой целью он похитил нашу больную?

– Достопочтеннейшая коллега, – ответствовал Адя. – Как уже было нами заявлено, мы имеем честь являться сотрудниками Красного креста и полумесяца, а точнее, практикантами-измышлителями… э-э-э, точнее, исследователями, практикующимися в изыскании и исследовании всевозможных средств и методов излечения всевозможных болезней. Какими мотивами руководствовался наш сотоварищ, нам самим неведомо, мы сами теряемся в бредовой тьме догадок и инсинуаций. Но одним из разумно компетентных предположений могло бы быть следующее.

– Этот ваш измышлитель, опасный любовный маньяк! – в нетерпении закричала докторица. – А вы все, его сообщники, или хуже того, вы целая банда любовных маньяков!

– Простите, коллега, за несправедливым обвинением в наш благопристойный адрес, вы позволили себе упомянуть незнакомый нам медицинский детерминант. Нельзя ли просветить нас, в чем заключается глубокомысленный смысл термина «любовный маньяк»? Или быть может, вы имели в виду «эротический мечтатель», или «амурный изыскатель», или «романтический домогатель»?

– Домогатели нас не интересуют. Наш профиль – любовный недуг. А любовная мания – это наиопаснейшая форма заболевания. Да вы, милейший, мне опять зубы заговариваете!

– Ни милейшим образом! Никоим, то есть, образом. Мы просто хотим разобраться…

– Так, все, у меня нет времени тут с вами лясы точить!

– Но я еще не высказал свое знаменательное предположение по поводу мотивов скоропалительного поступка нашего товарища. А предположение сие состоит в следующем.

– Короче!