Пасынки безмолвия - Андрей Фролов

– Полный отчет в общую базу данных.

– Отдел эмоциональных реакций на 67 % подтверждает гипотезу Младшего Видящего. Вероятно… уровень сопереживания за противоборствующий вид пересиливает чувства ущербности и жалости к себе, а также инстинкт самосохранения.

– Поправка отдела: Прощупывающими Чувства отмечено зеркальное несовпадение мотивов ключевого объекта с поступками/потребностями одновидового неучтенного фактора. Сигналы ее стриатума и дорсолатеральной префронтальной коры сообщают о высокой вероятности реализации силового сценария по восполнению недостающих социальных преимуществ перед враждебной средой.

– Очень интересно… Примитивные действительно способны к столь различным оценкам происходящего…

– Почитаемый? Установлена прямая связь с Забирающим Страхи.

– На центральный пульт.

– Будет исполнено. Полный отчет: рекомендации по высшему приоритету. Через 3,1 временной единицы откроется воздушный коридор для финальной активации протокола «Зерно». Одобрение инвесторов получено, руководство проектом рекомендует изъятие…

«Лечению дальтонизма мы должны быть обязаны экспериментам над домашними кошками, неспособными отличить зеленый от красного. Немало полезной информации ученым также дало открытие, что за одни и те же эмоции у человека и Félis silvéstris cátus отвечают одинаковые отделы головного мозга. Кроме того, нельзя забывать об умилительном способе общения этих милых животных. И пусть их собственный язык еще тысячи лет будет находиться в зачаточном состоянии, они, как истинные социальные животные, легко обучаются воспринимать сотни оттенков человеческого тона, а также охотно вступают с человеком в диалог, пытаясь подключить вербальную составляющую к многозначительному языку своего тела».

«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,

д. б.н., академик РАН,

ректор Российско-Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН

Эльдар Котляков,

2064 год

Все произошло в мгновение ока.

Никогда прежде Погремушку не охватывало столь всеобъемлющее чувство, подобное острому электрическому разряду. Мышцы, еще минуту назад пребывавшие в состоянии высушенных деревяшек, налились энергией и силой. Мозг заработал с утроенной скоростью, глаза подмечали каждую мелочь.

Только что егерь сама себе казалась безвольной куклой, совершающей действия машинально – просто для того, чтобы их совершать. Аккуратно, одну за другой, надрывала ногтем нитки на краю курточного рукава, в котором была вшита заточка. И вот уже могучий импульс подхватывает девушку, бросает вверх, заставляет сражаться. Без промедлений, сомнений или жалости…

Опустив тазер, Яна осмотрела две неподвижные туши, распростертые у ее ног.

Оргазмическая волна возбуждения схлынула, прокатившись по телу остаточной рябью дрожи. Чужое оружие в руке показалось тяжелым и громоздким. Покрепче перехватив крохотный тычковый нож кулачного хвата, девушка обернулась, делая шаг к оцепеневшему инженеру.

– Значит, парниковый, ты реально считаешь, что мы – результат эксперимента? – прошептала егерь.

Тот, похожий на зверька в свете ослепительных галогенных фар, вжался в седушку вокруг колонны, беззвучно разевая пересохший рот. Нацелив на застекольщика треугольный клинок, будто тот мог поражать на расстоянии, Погремушка двинулась к нему, до конца не веря в успех контратаки на охранников.

Однако молчун, пораженный произошедшим не меньше ее самой, и не думал бежать. Сидел на прежнем месте, вжавшись в полую хромированную колонну. И всем своим бледным видом изображал готовность хлопнуться в обморок.

– Успокойся, сестренка, – услышала Яна в своей голове. Ленка, какой и запомнилась по детским годам, рассуждала мудро и взвешенно. Говорила с легкой хрипотцой в голосе, который уже никогда не прозвучит под земным небом. – Ты все сделала верно, молодец. Но теперь главное – взять себя в руки и не наделать ошибок.

Ленка, бесспорно, права. Погремушка и без оценок сестры ощущала гордость от собственной смелости и решительности. Но что делать дальше, пока не представляла даже примерно.

Ей повезло, это невозможно отрицать. Однако, кроме везения, успех нападения крылся там, где чудовищные в безграничной отстраненности выродки недооценивали настоящего человека. И этим нужно пользоваться дальше. Высокомерные, убежденные в своем превосходстве, вооруженные и оснащенные по последнему слову застекольной техники, ловчие Лотереи даже не подумали элементарно ощупать егеря, пропустив вшитый под кожу рукава пластиковый нож.

Впрочем, даже при совпадении столь удачных факторов на схватку решился бы далеко не любой. Вон, тот же Сорока, например… Обмяк неподвижно, словно не заметив скоротечного боя, и выглядит существом, собравшимся проститься с жизнью. А она смогла.

– Теперь важно закрепить успех, – наставительно произнесла Ленка. И от того, что очевидные вещи были продуманы/проговорены не ее собственным голосом, а бессмертным образом сестры, Погремушке, как обычно, стало спокойнее и легче. – Резервный план, верно? Какое-то время нас не хватятся, это факт. Нет застекольщикам резона сюда возвращаться, пока все не будет готово к шабашу, который они величают награждением. Так что выдохни, соберись и подумай.

Яна опустила руки, дыхательной гимнастикой очищая сознание и приводя мысли в порядок. Шум потасовки действительно был минимален: тазеры парниковых работали на низких частотах, едва ли слышных даже в коридоре. Значит, некая фора по времени у нее есть. Вопрос только – что делать с двумя слабохарактерными обмылками, навязанными ей в компанию жестокосердной судьбой?

Петр, не сводящий взгляда с клинка в ее кулаке, выглядел все хуже. Да уж, угораздило трудолюбивого муравьишку ввязаться в приключение, откуда могут вынести ногами вперед. Однако жалости, ее неотступной спутницы во время посещения квартиры инженера, Яна больше не испытывала. Ни граммулечки.

Сорока, так и не осознавший, что случилось, настораживал Погремушку куда сильнее. Апатично осмотрел комнату через плечо, оценив парализованных охранников так, будто те были всего лишь элементами дизайна. И снова уставился на собственные колени, даже не изменив позы. На бородке под кляпом блестела слюна. Неужто окончательно скис, признав поражение?

Егерь оказалась напротив незадачливого получателя «морковки». Выдернула из его зубов серый шарик. В последнюю секунду догадавшись вынуть из кулака клинок, врезала парнишке пару сочных, но почти безболезненных затрещин. И прищурилась, когда голова «победителя» поднялась, а в глазах прорезались недопонимание и ребяческая обида.

– За что? – капризно спросил Сорока, морщась в ожидании новой пощечины.

– За то, что передумал бороться, – прошипела Яна, хватая его за растительность на подбородке и не позволяя отвести взгляд. – Может, передумал насчет Лотереи? Может, бросить тебя и не разрезать браслет? Я винить не стану, и не такие ломались. Но хочу услышать решение. Осмысленное.