ЧВК Херсонес - Андрей Олегович Белянин

не будет заперта, потому что через те же пять минут ей понадобится мужчина, чтобы застегнуть лифчик. Надо ли говорить, что уже через четыре минуты я в пёстрой гавайке, синих джинсах и лёгких туфлях на итальянский манер стоял у её комнаты. Похоже, Светлана услышала стук моего сердца и сама распахнула дверь.

– Вы прекрасны, как богиня…

– Почему как?

Моя коллега ещё ни разу не выглядела более обворожительно. Она была одета в длинное белое платье из тонкой льняной ткани с открытыми плечами и умеренным декольте, талию перехватывал позолоченный пояс, такие же украшения были в ушах, на шее и на руках. На ногах – белоснежные сандалии в тон на невысоком каблуке. Волосы забраны в причёску, открывающую заднюю часть шеи, на лице никакой косметики, ей удавалось восхитительно выглядеть и без неё.

– Так мы идём? – Гребнева подхватила меня под локоть, уверенно и нежно потянув за собой. – Ой, сумочку забыла!

Она потянулась назад, сняла с вешалки у зеркала небольшую дамскую сумочку из белой кожи с тиснением в греческом стиле, закинула её на круглое плечо, и мы вышли из двери прямо на… набережную канала, под тускнеющее вечернее солнце, стальное небо и разноязычное окружение шумного европейского города. По ходу я даже споткнулся, не навернувшись в канал только чудом. А вернее, моя спутница сумела меня удержать.

То, что чем красивее женщина, тем она беззащитнее, – миф. Бесстыжий, бессмысленный и бесполезный. Как я, кажется, уже говорил, невзирая на тонкую и белоснежную кожу, чуть тронутую золотом загара, и внешнюю слабость, Светлана была сильнее многих мужчин. Уж мне-то лично пришлось в этом убедиться, причём не один раз.

– Извините, – я выправился, с трудом заставляя себя не пялиться во все стороны и не орать в голос. – А мы уже в Амстердаме?

– Да, нас доставили как можно ближе к музею, – подтвердила она, заранее отвечая на все мои невысказанные вопросы. – И в этом нет никакого секрета. Кажется, Мила называет такие переходы телепортацией. Уверена, что правительства многих стран этим пользуются. Куда экономичнее и безопаснее, чем летать самолётами, организовывать охрану, заморачивать кучу народа со всех сторон. Вы ведь не верили всерьёз, что лидеры больших стран везде мотаются общественным транспортом?

Мне не оставалось ничего, кроме как закусить губу, просто прикидывая цену такого телепорта. В том, что они давно изобретены и ими реально пользуются сильные мира сего, сомнений не было. По крайней мере, если Мила Эдуардовна может позволить себе подарить скромному частному музею подобный порт, то, видимо, он вполне себя окупает. Ну, или у неё нереальные связи даже не межгосударственного, а вселенского уровня.

– Нужно спешить, они закроются ровно через два часа.

– Остальных ждать не будем?

– Все уже здесь, но каждый присоединится в своё время. Да, вот ещё, – Светлана пристально посмотрела мне в глаза и очень тихо сказала: – Я не знаю, что вы думаете о нас, но, поверьте, мы не воры. Мы сотрудники музея «Херсонес». Хорошие или плохие, наивные, пьяные или героические, а иногда даже пустоголовые. Но мы всегда поступаем честно.

– Вы мне нравитесь.

– О, я знаю…

– Не в этом смысле. – Её губки обиженно дрогнули, и я быстро поправился: – То есть и в этом тоже. Вы мне очень нравитесь! Но я имел в виду, что мне хорошо здесь. Вы все отличные ребята, и я хотел бы остаться в ЧВК.

– Тогда не тратьте слов и ускорим шаг.

Гребнева спокойно развернулась и прошла вперёд. Интересно, она вообще поняла, что сейчас я практически признался ей в любви? Как-то обидно, наверное. Переспрошу потом при случае, уже напрямую. Хотя и так понятно, что такой роскошной женщине никак не может быть интересен провинциальный нерешительный парень под тридцатник, неброской внешности, не построивший карьеру и не имеющий богатых родителей.

Диня как-то говорил, что она предпочитает металлургов и военных в высоком чине. На этом фоне я не котировался однозначно. Светлана остановилась и недоумённо обернулась ко мне, я сдвинул брови и догнал её в четыре шага. Ладно, мы здесь по делу, личное подождёт, но magna res est amor![17]

Пока поднимались по ступенькам вверх, я попробовал вспомнить всё, что знал о музее Алларда Пирсона. На лекциях по истории искусств студентов учат многому, и рефераты о мировых или провинциальных музеях, галереях, выставочных залах мы сдавали регулярно.

Кажется, в основном здесь выставлялись декоративно-прикладные вещи (керамика, резьба по камню, дереву и кости) разных народов и континентов: Египет, Африка, Индия, Китай – всё довольно сумбурно, но по-любому интересно. Картины тоже были, правда, не самые выдающиеся. Вот выставка золотых изделий причерноморских скифов, конечно, как раз таки идеально вписывалась в их формат.

На кассе я не очень уверенно попросил на английском два билета, расплатился картой «Мир», и ничего, её приняли. На контроле вежливый охранник попросил нас показать вещи, Светлана безропотно раскрыла сумочку, улыбнулась, и мужик едва не растёкся счастливой лужей на своём рабочем месте. Нас пропустили без вопросов, а ведь она ему даже декольте не показала. Хотя и могла бы, это тоже мощное оружие.

В сумочку мельком успел заглянуть я, там не было ровным счётом ничего. Даже дна. Ну, или показалось, не знаю, не уверен. Вообще-то смотреть в женские сумочки неэтично, мало ли что там носят милые дамы – хоть прокладки, хоть топор.

– Куда теперь? – шпионским шёпотом спросил я.

– Наслаждаемся искусством, в нужное время нас позовут.

По факту это самое нужное время пришло достаточно быстро: мы даже не успели толком посмотреть отдел Древнего Египта, как я почувствовал знакомый запах алкоголя, идущий от одного расписного гроба. Подойдя на шаг ближе и наклонясь, я чуть не отпрыгнул в сторону, когда из-под крышки на меня посмотрели весёлые глаза нашего специалиста по древним языкам.

– Ты что здесь делаешь, некрофил несчастный?

– А по-моему, очень даже счастливый, – девушка потащила меня в сторону. – Пусть полежит в гробу, раз ему это нравится. Нам нужен Герман.

Здоровяк нашёлся в самом дальнем зале и был переодет в слишком тесную для него форму охранника у дверей служебного входа.

– Спуск в подвалы здесь, – как можно тише прошептал он. – Общий сбор ровно через двадцать пять минут. Наши друзья здесь устроят небольшую шумиху, музей закроют, посетителей выведут. Запасники на втором подвальном уровне.

Мне хотелось спросить его об охране и сигнализации, но в зал вошла небольшая группа китайских туристов, человек сто, так что разговор пришлось свернуть. Тем более что при виде золотоволосой девушки гости музея мигом переключились исключительно на неё.

Гид пыталась развернуть