К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена - Елена Княжина

– Отношения – это всегда обмен. Что возвращается тебе от сестры и подруги в ответ на твою искренность, заботу? – черт принялся загибать мои пальцы. – Равнодушие. Насмешки. Упреки. Эгоистичные разговоры о себе любимых…

Он схватил мизинец и щекотно погладил его по всей длине. Покрутил из стороны в сторону. И, не выпуская, спросил:

– Знаешь, что будет в конце? – мизинец сжали сильнее. – Предательство, Олеся. Твоя опора – гнилая насквозь.

– Мы с Лилей с первого курса дружим, – я вырвала ладонь, прижала получившийся кулачок с оттопыренным мизинцем к груди и накрыла второй рукой, защищая. – Она меня не предаст.

– Предаст, конечно… – рассеянно пробормотал Дрейк, думая о своем. – Просто вопрос цены.

***

– Как так вообще получилось, что вы стали подругами? – после минутной паузы, когда я вновь рискнула взяться за приборы, выдал черт. – Ведь поступала ты вместе с Миланой? Специально выбрали один факультет, чтобы не разлучаться после школы.

– Черт, откуда ты…?! – возмущенно вскрикнула я, уронив вилку, и тут же осеклась: – А, ну да… Черт же.

Это был совершенно секретный факт биографии! Милана старательно делала вид, что знать меня не знает. И я отвечала взаимностью.

Но да, мы с седьмого класса дружили. Я помнила ее еще пышкой без груди, обожающей пирожные и чипсы. Впрочем, спустя несколько лет ее лишние кило переместились в нужные точки и оформились в крайне аппетитные округлости, обнажив осиную талию. Так что мне бы никто не поверил, что Ивлева когда-то напоминала пивной бочонок.

– Кошка между нами проскакала, – буркнула, разглядывая несчастный ломтик авокадо, размазанный по тарелке. – Мы обе сильно изменились. Предпочли другие компании.

– Милана была тебе настоящей подругой, – снова влез не в свое дело Дрейк.

– Это было слишком давно, Даррел, – сухо выдала я, упираясь в него тяжелым взглядом. Хватит этих дурацких разговоров, от которых аппетит пропадает. – Мы были детьми. А потом выросли.

– Что случилось?

– А почему всегда что-то должно произойти, чтобы люди перестали общаться? – я пожала плечами. Это ведь обычное дело, когда пути расходятся, разве нет? – Все куда прозаичнее. Просто так сложилось. Жизнь развела.

Он собирался сказать что-то еще, причем, судя по глубокому вдоху, попахивало серьезной внеочередной нотацией, но меня спас телефон. На все кафе раздалась бодрая джазовая композиция, намекая, что кто-то жаждет послушать Дрейка куда сильнее, чем я.

Но черт не спешил снимать трубку, позволяя насладиться невесомой фортепианной трелью и сочным соло саксофона. Он напряженно сжал скулы и резко провел ладонью по складке между бровей. Взлохматил и без того не слишком аккуратно уложенные волосы. Вздернул лицо на меня и одними губами произнес: «Ни звука».

Я и не собиралась болтать во время его разговора! Но теперь мучилась от подозрений… Ему что, подружка звонит? С той самой ночной встречи?

– Слушаю, – наконец, бросил в трубку Дрейк.

Я замерла, разглядывая, как остро очертились загорелые скулы. Как раздулись и затрепетали ноздри… Сейчас черт напоминал хищника, готовившегося к прыжку.

– Да, Лекс. В процессе, – собранно кивнул Даррел. – Будет у тебя твой ресурс. Не мог подождать, пока я подъеду? Что за изменения?

Напряжение в воздухе сгустилось, заискрило. Голос черта слегка вибрировал, выдавая раздражение. Но собеседника это, похоже, не волновало.

– Сто душ. Я не успел забыть, – недовольно процедил Дрейк и скомкал салфетку. – Две трети уже собраны. Осталось подтвердить.

Из динамика послышалось неразборчивое отрывистое указание. Брови черта дернулись вверх, но тут же застыли. Породистое лицо превратилось в восковую маску. Голос Даррела стал ровным, выверенно сдержанным, разве что слегка подсевшим и более низким, как после затяжного ОРВИ.

– Ты ставишь сложную задачу. Это души, а не йогурты из супермаркета. Ладно, давай обговорим детали при личной встрече.

Я непроизвольно потянулась к нему ладонью. Сама не знаю, зачем. Хотелось накрыть его пальцы, нервно комкавшие салфетку в то время, пока голос оставался механически спокойным. Но Дрейк, отследив мое «поползновение» по столу, вскинул руку в останавливающем жесте.

– А не переб-бор? – его голос все же дрогнул.

Черт недовольно поморщился, резко втянул ноздрями воздух и осуждающе глянул на меня. Словно это я сбила его концентрацию. Ну, может, и я…

– Хорошо. Как скажешь. Двести так двести, – отрывисто выдохнул Дрейк, и теперь поперхнулась я. Двести?! Душ? – Но потребуется больше времени, сам понимаешь. И сверхурочные для моей команды.

Двести…

– Да. Да. Разумеется, – цедил Даррел сквозь зубы, уже, по-видимому, не пытаясь скрывать свое отношение к клиенту и его сомнительной авантюре. И озабоченно косясь на ошалевшую меня.

Да, черт! Я тут! Я все слышу, нефилим вас всех покусай! Или поцарапай! Или сожри... Или чем там вообще эти нефилимы занимаются?

– Я в состоянии абстрагироваться от личного. У тебя контракт с моей организацией. А я профессионал, – все так же отрывисто, как теннисные мячи, бросал он в трубку слова. – Лекс, не выставляй меня идиотом. Ты предельно четко описал условия. Я и не собирался брать из твоего резерва. И «мятый» товар тоже не подложу. Будет двести чистыми.

Двести… Чистыми…

Даррел положил трубку и поймал мой растерянный взгляд в капкан своего, гнетуще-зеленого, тяжелого, выпитого до дна. На его виске билась беспокойная венка, выдавая стресс. Он поморщился, дернул плечом… Будто пытался стряхнуть с себя что-то крайне гадкое и липкое.

Резко побледневший, всклокоченный и откровенно злой. Таким сейчас был Дрейк. И, вопреки всякой логике, мне вдруг захотелось обхватить ладонями его напряженное лицо с плотно, до синевы сжатыми губами. И погладить, и отвлечь, и успокоить… Может, даже поцеловать. По-дружески. Странное желание, неразумное. Точно от лукавого.

– Что ты на меня так смотришь, будто застала у чана с младенцами? – зло бросил черт, еще не отойдя от неприятной беседы. Похоже, мысли мои он сейчас не читал. И это к лучшему.

– Двести душ?

– Это моя работа, Олеся, – он устало откинулся на спинку стула.

– Но это же… две сотни человек! Таких же, как я, – я возмущенно взмахнула ладонью.

– Не таких. Гораздо грязнее.

– И что ты их заставишь делать?

– Работать на моего клиента. Почти уверен, что им понравится, – вяло улыбнулся черт, махнул официантке и потребовал счет. Наш «милый семейный завтрак» подошел к концу.

***

Заехав на университетскую парковку и заглушив двигатель, Дрейк повернулся ко мне. Предыдущие полчаса мы провели в молчании, каждый – погруженный в собственные мысли.